Поиск седьмого авианосца - Питер Альбано

Брент, моментально развернувшись, открытой ладонью ударил Розенкранца между лопаток, и летчик захлебнулся воздухом, едва не стукнувшись о бетонную опору терминала.

— Эй, вы! — крикнул Брент. — Поаккуратней с принцем, а то получите своего Рози в сильно помятом виде.

Побелевшие от ненависти глаза Кеннета обожгли его.

— Погоди, сука, я еще до тебя доберусь.

Брент ухватив его за шиворот, вздернул кверху.

— Когда доберешься, на своих ногах уже не уйдешь.

И странная процессия двинулась через залы аэропорта: впереди и сзади — по десятку полицейских с М—16 наизготовку, посередине — принц с двумя своими конвоирами, а за ними Брент с Кеннетом. У стойки билетного контроля, за которой виднелись стеклянные двери и надписью «Выход № 7», шествие остановилось. В сотне футов от них Брент увидел окруженный полицейскими «Дуглас».

Лейтенант Ямагата Аритомо срывающимся голосом объявил:

— Обмен произойдет здесь!

Кеннет обернулся к Бренту:

— Как я разлуку с тобой переживу — не знаю. Одно утешает — расстаемся ненадолго. Скоро встретимся.

Брент, снова погасив вспышку ярости, ровным голосом ответил:

— Буду ждать с нетерпением.

Розенкранц, смеясь, прошел в раздвинувшиеся стеклянные двери.

Вернувшись на «Йонагу», лейтенант обо всем доложил Фудзите, а тот по корабельной трансляции объявил об освобождении наследного принца команде, встретившей это известие ликующим «банзай!». Поздравив и поблагодарив Брента, адмирал отпустил его. Боясь очередного разговора с Алленом, Брент поспешил убраться с «адмиральского верха»: по короткому трапу он спустился вниз на одну палубу, прошел на корму и через радиорубку — в БИЦ. Там, перед дисплеями компьютеров и планшетами локаторных экранов сидели несколько человек, приветливо заулыбавшихся при виде лейтенанта. Шифровальщик Алан Пирсон помахал ему рукой. Брент поздоровался со всеми и подошел к земляку.

— Ну, поздравляю, ты молодец, Брент, — сказал Пирсон. — Наследный принц много значит для них, — он показал на своих японских коллег, — да и для всех нас.

— Да, но нам пришлось отдать Розенкранца.

— Как ни жаль расставаться с таким говном, а ничего не поделаешь…

Брент рассмеялся и спросил, кивнув на дисплей:

— Что там есть интересного?

— Мало, — позевывая, ответил Пирсон, — рутинные сообщения из штаба флота, проверка исправности.

В эту минуту раздался звонок, и включенный лазерный принтер ожил. Пока он печатал сообщение, Пирсон смотрел на дисплей, по которому побежали столбики зеленых цифр.

— О-о, — сказал шифровальщик. — Пометка «Z». Совершенно секретно. Наша лодка засекла два боевых корабля: прошли курсом на север Корейского пролива.

Брент, оторвав от рулона донесение, кинулся к трапу.

Только через два часа удалось собрать всех, включая кэптена Файта и Джейсона Кинга. Когда они расселись по местам, Фудзита поднялся и стал медленно читать донесение:

«Z». 15:30 21.07.

СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО

ОТ: КОМ. ПЛ. СИЛАМИ ТО

КОМУ: КОМ. АВ. «ЙОНАГА»

ПЛ ВМФ США «Трепанг» SSN—6747, находящаяся на боевом дежурстве Восточно-Китайском море, сообщает о обнаружении двух арабских миноносцев класса «Джиринг», идущих большой скоростью через Корейский пролив, координаты 128 градусов 10 минут восточной долготы 33 градуса 40 минут северной широты. Курс 035, скорость тридцать. Усиленная работа РЛС, РЭБ, РЭП диапазонах «J» — «S» и РЛС управления огнем. Лодка замечена, обстреляна, принуждена срочному погружению. Повреждений нет.

— Ничего себе, — сказал адмирал Аллен. — Открыли огонь по американской лодке!

— Да-а, — ехидно заметил, надевая пенсне, лейтенант Даизо Сайки. — Теперь, наверно, перестанете продавать Каддафи «Кадиллаки»? Чем еще можно ответить на такое?

— А почему бы не заявить протест в ООН? — со смехом подхватил Окума. — Подать на него в Международный суд?

Аллен вскочил:

— Экипаж «Трепанга» рисковал жизнью ради вас. Вы знаете, что такое смерть подводника? Если нельзя подвсплыть, воздух сжимается и раскаляется так, что сжигает им легкие!

— Мы глубоко ценим мужество наших друзей, — сказал Фудзита и, повернувшись к летчикам, добавил: — Если позволите себе подобные выходки, будете списаны на берег. Ясно?

Окума и Сайки пробормотали: «Ясно», но и не подумали извиниться.

Фудзита подошел к карте восточной части Тихого океана, воткнул в полоску Корейского пролива ножку циркуля и начертил дугу, а потом измерил расстояние.

— Шестьсот сорок миль до Владивостока, — произнес он, ни к кому не обращаясь. — Сутки хода… Правда, нагрузка на котлы приличная… Так… Принять топливо, пополнить запасы, то да се — еще сутки. — Он обернулся к офицерам. — Если мы идем на перехват, с якоря надо сниматься немедленно. Старший механик! Все котлы в рабочем состоянии? Вы снимали накипь с третьего и шестого?

— Все шестнадцать котлов могут дать по шестьсот пятьдесят фунтов давления. Топливные цистерны — под завязку, господин адмирал, — ответил Тацуя Йосида.

— БЧ оружия?

— Нет кормового ПУАЗО, господин адмирал, — поднялся Нобомицу Ацуми. — Артиллерийские погреба полны, орудия и зенитные установки исправны.

Вставая один за другим, командиры служб и боевых частей докладывали о готовности. Очередь дошла до летчиков.

Йоси Мацухара проговорил безжизненным глухим и ровным голосом, не поднимая погасших глаз:

— Все истребители палубной авиации оборудованы новыми 1700-сильными двигателями «Накадзима». Часть экипажей укомплектована летчиками, не имеющими боевого опыта, но все прошли подготовку в Токийском международном аэропорту и в учебном центре Цутиуры. Подробней об истребительной авиации доложит капитан Исикава.

Тот медленно поднялся — все еще давала себя знать обожженная нога — и произнес:

— Командирам звеньев для нужной слетанности троек требуется еще время, господин адмирал.

— Время — это роскошь, которую мы себе позволить не можем, — отрезал Фудзита.

— Есть, ясно, господин адмирал, — он прикусил губу. — Прошу разрешения, господин адмирал, заявить следующее… — Фудзита коротко кивнул, и Таку, сдвинув брови, играя желваками на скулах, повернулся к Мацухаре. — Я позволил себе резкие высказывания относительно поведения подполковника Мацухары в бою против Фрисснера и Розенкранца. — Он сглотнул, и на лбу у него выступила испарина. Брент знал, что самурай никогда не извиняется и не оправдывается, и все же Исикаве, очевидно, придется сейчас признать свою неправоту. — Капитан Розенкранц сообщил мне, что машина подполковника Мацухары получила серию снарядов в крыло и была практически выведена из строя. — Он громко вздохнул. — Признаю, что был несправедлив к Мацухаре, чему виной — моя рана и возможность лично проверить повреждения, причиненные 20-миллиметровыми снарядами «Мессершмитта». — Он поднял руки ладонями кверху, повернулся к адмиралу и сел на место.

Все растерянно молчали. Каждый знал, что для самурая оскорбление срока давности не имеет, а нанесенная ему обида смывается только кровью. Никаких чувств не отражалось на неподвижном, как маска, лице Йоси. Никак не отреагировав на слова Исикавы и будто вообще не слыша их, он кивнул командиру группы бомбардировщиков. Лейтенант Даизо Сайки поднялся — Брент с облегчением заметил, что непонятно на чем державшееся пенсне он перед этим снял — и самоуверенным до надменности тоном сказал:

— Господин адмирал, мои орлы-мстители рвутся в бой! Пятьдесят семь экипажей, сто четырнадцать неустрашимых самураев готовы умереть за своего императора! — озираясь по сторонам с победоносной улыбкой, он сел, очень довольный собой.

Бренту стало тошно.

— Пятьдесят четыре B5N готовы, господин адмирал, — доложил подполковник Окума. — Но на всех стоят старые 950-сильные двигатели «Сакаэ-11». Все новые моторы достались истребителям.

— Вы что, подполковник, намерены обсуждать отданный мною приказ? — отрывисто осведомился адмирал.

— Никак нет. Но считаю своим долгом заявить, что на более мощных моторах мы бы причинили противнику и больший ущерб.

— Разумеется, причинили бы. Получите новые «Накадзимы», как только их нам доставят.

Подполковник выпрямился и расправил плечи. Когда он заговорил вновь, Брент услышал знакомые слова из «Хага-куре»:

— Все мои люди считают смерть за императора высочайшей честью и актом священного очищения, и все готовы пасть в бою за правое дело… — Он покосился на безучастного Мацухару и договорил: — Все воспримут смерть как награду, ниспосланную свыше.

Раздались крики «банзай!». Сайки вскочил с места, а дряхлый Хакусеки Кацубе в порыве восторга едва не вывалился из кресла.

Фудзита снова подошел к карте.

— Транспорты и два эсминца сопровождении через два дня могут выйти из Владивостока. — Резиновый наконечник указки пополз вниз и замер в какой-то точке Восточно-Китайского моря южнее Кореи и западнее острова Кюсю. — Здесь мы будем «прогуливаться», здесь мы их перехватим. — Ткнув указкой в Корейский пролив, он облизал тонкие губы. — Здесь придет к ним час расплаты.