Кровавые луны Альбы - Джеффри Лорд

У него возникло искушение отвесить упрямому чертенку подзатыльник — может, хоть это научит его разговаривать со старшими как следует. Сам он получил достаточно викторианское воспитание, чтобы детская грубость не могла не задевать его.

И все же он сдержался. У него не было никакого права предъявлять мальчику претензии или демонстрировать свое недовольство. Наоборот, ему полагалось быть преисполненным чувства вины…

Однако и вины Блейд не чувствовал тоже. И почему-то, в глубине души, это доставляло ему странное удовольствие.

Так, в полном молчании, они ехали до полудня, когда странник решил наконец устроить привал.

Он остановил коня на берегу реки, пересекшей их путь. Насколько он мог судить по направлению русла, то был один из двух потоков, у слиянии которых располагался Вот Норден. А значит, если ехать по берегу, они не заблудятся и попадут прямо к нужному месту. К тому же по пути наверняка попадутся какие-нибудь деревеньки, где серебряные украшения Друзиллы — к счастью, лишенные ритуальных символов — вполне можно будет продать и пополнить стремительно тающие запасы провизии… Блейд заметно приободрился.

И, желая разделить свое хорошее настроение с мальчиком, обнял его за плечи с неожиданной для себя самого нежностью.

— Все будет хорошо, малыш. Вот увидишь. — Он улыбнулся Дику. — И мама будет рада тебя видеть.

— Мама? — Мальчик вырвался резким движением, отскочил от отца и замер, пригнувшись, точно готовый к отпору волчонок. — Нет у меня никакой мамы! Никого нет! И никто мне не нужен — и ты тоже…

Растерянный, Блейд сделал шаг по направлению к сыну, но тот поспешил отстраниться. Сузившиеся глаза зло сверкали исподлобья, он щерился, точно дикарь. Того и гляди, кинется рвать зубами горло…

Странник опешил.

— Я думал, тебе понятно… — В растерянности он не знал, что говорить. — Я же сказал… я виноват перед тобой. Но я все объясню! Дик… прошу тебя…

Взгляд мальчика смягчился на миг, но тут же вновь подернулся льдом. Он отвернулся. Блейд стоял, совершенно потерянный. Вчера ему казалось, между ним и сыном протянулась пусть и тоненькая, но хоть какая-то ниточка. Дик словно бы принял его… Утреннее молчание он приписал детскому упрямству.

Но здесь было нечто иное. Мальчик отвергал его так яростно и бескомпромиссно… Блейд не знал, что и подумать.

И вдруг — новая перемена. Дик вздохнул — тяжело, как никогда не вздыхает семилетний ребенок, — сделал пару шагов по берегу. Развернулся. Замер, глядя куда-то в пустоту. Подошел к привязанному к дереву коню, потрепал его по холке… И обернулся к Блейду.

— Ты правда мой отец?

Так вот, значит, что мучало его все это время!

— Конечно. Я… Я уезжал. Мне пришлось уехать очень давно, я даже не знал, что ты появился на свет. Иначе бы я остался с тобой, клянусь! Пожалуйста, Дик, поверь мне! Если б я знал, я ни за что бы не уехал… — Блейд в этот миг и сам верил в искренность своих слов. Ему так хотелось, чтобы сын поверил ему… — Я все время мечтал вернуться. Ты понимаешь. Дик?

Мальчик сосредоточенно кивнул. Он смотрел не на Блейда, но куда-то в сторону, так что совершенно невозможно было понять, что за мысли крутятся у него в голове — и все же он кивнул! У Блейда словно гора с плеч упала. Он подошел и крепко прижал к себе сына.

— Дик… Я так рад, что мы нашли друг друга… И мы не расстанемся больше! Ты поедешь со мной, в далекие края. Там все другое, не такое, как здесь, но тебе понравится… — Он опустился перед сыном на колени, так что теперь они были почти одного роста, и шептал ему безумные сбивчивые слова, прижимаясь к шелковистым, пахнущим осенью, русым волосам.

Неожиданно мальчуган отстранился, но не резко, как прежде, а осторожно, почти ласково, и повернулся так, чтобы взглянуть отцу в глаза.

— Правда? — спросил он чуть слышно.

Блейд не знал, к чему относится этот вопрос, к его ли отцовству или обещанию забрать мальчика с собой, но уверенно кивнул в ответ на оба.

И тут Дик улыбнулся. Широкой улыбкой ребенка, довольного и радующегося жизнью. Блейд заметил вдруг, что во рту у него не хватает одного зуба — должно быть, выпал молочный. И в этой щербатой детской улыбке было столько лукавства и задора, что странник невольно улыбнулся в ответ. Мрачные мысли растаяли без следа, как туман над рекой после восхода солнца. Сын бросился ему на шею, и Блейд стиснул его в объятиях…

…Позже, когда они вновь тронулись в путь, Блейд попытался обдумать случившееся. У Дика и впрямь было нелегкое детство. Неудивительно, что он повзрослел до времени. И суровый взгляд его, и манеры вполне могли показаться странными и даже отталкивающими на первый взгляд.

Но лишь до тех пор, пока ребенок не оттаял и не прекратил дичиться. Теперь же он болтал и смеялся, как самый обычный мальчишка его возраста. Расспрашивал отца о его странствиях, рассказывал, как испугался, когда пираты Фьодара напали на них в Проливе, и как тоскливо и жутко было ему со старухами-друсами…

Вскоре Блейд, непривычный к детскому щебету, уже ловил себя на мысли, что у него звенит в ушах и не удается сосредоточиться даже на простейших мыслях. Но заставить Дика помолчать хоть немного удалось лишь обещанием дать на привале урок владения Айскалпом.

Топор привел парнишку в восторг… У него едва хватало силенок удержать неподъемное оружие, однако он никак не желал выпускать его из рук и с восхищением следил за отцом, когда тот показывал различные замахи и выпады, Блейд заметил, что в минуты возбуждения глаза у него становятся синими, точно летнее небо…

Интерес сына к оружию навел его на новую мысль.

Дик его законный наследник — по крайней мере, тут, в Альбе. Так почему бы не оставить топор ему? Более надежные руки трудно найти, да и мальчик будет в восторге… В какой-то мере для Блейда это было равнозначно тому, чтобы оставить сыну частичку себя самого. Айскалп сослужит Дику добрую службу и всегда будет напоминать об отце. И это хотя бы немного притупит угрызения совести…

Да, совести — ибо Блейд, и сам не заметив как, вернулся к мысли о том, что мальчику все же лучше будет остаться в родном мире. Даже если он унаследовал отцовские таланты, это еще не делало перенос из одного мира в другой безболезненным. Рисковать жизнью сына… нет, на это он пойти не мог!

И потом… Здесь парнишке обеспечено неплохое будущее. Он станет королем! Правителем одной из самых крупных и влиятельных держав этого мира. Возможно, по земным меркам, не такое уж завидное положение, но земные критерии для Альбы неприемлемы…

Какой бы гибкой ни была детская психика, мальчику крайне непросто будет приспособиться к жизни на Земле. Это вполне может стать новым ударом, который окончательно сломит и без того растревоженную психику ребенка.