Драконья буря (ЛП) - Далтон Сара

Но брат Миккел только отшвырнул шкуры в сторону и положил руки под мокрую от пота спину Стефана. Стефан вскрикнул от боли, когда мужчина поднял его с кровати и поднял на руки, как ребенка.

— Нам пора идти, Ваше Величество.

Стефан уставился на своего советника, отчаянно пытаясь держать глаза открытыми, игнорируя боль, которая пронзала его кости до пальцев рук и ног.

— Куда мы можем пойти? — напряжение, вызванное этими словами, заставило Стефана закашляться.

— Мы должны покинуть Крепость Несры.

Миккел понес Стефана к двери комнаты, двигаясь быстро, но сумев удержать Стефана. С ними было еще трое Братьев, которые укрыли Стефана шкурами, чтобы согреть его. Кожа Стефана была скользкой от пота, но он дрожал под шкурами. Братья открыли дверь в его комнату и выпустили Миккела со Стефаном. Лица всех Братьев были суровы, как камень, их шаги были широкими и целеустремленными, но при этом скованными, будто их тела были напряжены от беспокойства. Даже в растерянном и лихорадочном состоянии Стефан заметил, что Братья несли грубые железные булавы и кинжалы на поясе. Он открыл рот, чтобы спросить их, что происходит, но слова застряли в горле.

Звуки Крепости Несры зазвенели в ушах. Крики эхом разносились по коридорам, и топот шагов отдавался в голове Стефана. Он даже чувствовал вибрации движения в своей груди. Замок был жив, и в нем грохотали звуки войны.

Война.

Этого не могло быть.

Реялон был в осаде? Кто посмел напасть на город?

Он использовал остатки сил в теле, чтобы сосредоточиться на действиях вокруг себя.

— Миккел, кто атакует город?

Группа из шести юношей бежала по залам с широко раскрытыми глазами, каждый был вооружен мечом, а кольчуга свободно свисала с их маленьких тел. Стефан не знал, кто вооружил мальчиков, но от этого зрелища у него похолодела кровь. Если таким, как конюхи и кухонные работники, вручали меч и кольчугу, что это говорило о битве? Они были в меньшинстве? Стефан подумал о людях, которых он отправил в Эсталу, чтобы преследовать менти и казнить их. Почему он это сделал?

«Кто бы это ни был, он не сможет править, — подумал он. — Он не привлечет простой народ. На него нападут мои люди, как только он возьмет город», — но потом его осенило… Останутся ли его люди верными после его смерти? Кого они поддержат? Серену? Альберто? Миккела?

— Принц Лука, — ответил Миккел. — И принцесса Серена. И Золотой Совет. Кажется, они все сговорились против вас, ваше величество, и пришли помешать свадьбе вашей сестры.

Весь воздух, казалось, покинул тело Стефана. Этого не могло быть. Он оставил повстанцев менти разбитыми после уничтожения их лагеря. Как они могли обрести столько силы за короткий срок? Почему Золотой Совет встал на сторону принца Луки? Их союзником был Стефан, а не Лука. Они должны драться на его стороне.

— Предатели из Зантоса, — пробормотал Стефан. — Почему?

— Договор, — ответил Миккел. — Его не соблюдали. Теперь это не имеет значения, Ваше Величество. Это всего лишь малая часть планов Аниоса.

— Каких планов? — сказал Стефан, его голос ослаб от усилия просто говорить. Каждая косточка в его теле болела, и ему хотелось закрыть глаза и никогда больше их не открывать, но разум почему-то не позволял ему. — Аниос бросил меня, Миккел. Он взял все с собой. Он забрал мою единственную силу, мою силу, мою жизнь. Его план состоял в том, чтобы оставить меня ни с чем и позволить мне прожить достаточно долго, чтобы увидеть, как мой трон захватят.

— Вас не свергнут, Ваше Величество, — убежденно сказал Брат.

Но Стефан думал только о том, как упрямо брат Миккел продолжал верить, что у Аниоса есть какой-то особый план для Стефана. Как мог этот человек быть настолько упрямым, чтобы не заметить, что юноша у него на руках близок к тому, чтобы испустить последний вздох? Как он мог быть настолько слепым?

Они спешили по коридорам, когда Стефан услышал звуки борьбы вокруг себя. Он хотел закрыть уши от лязга мечей и людских криков, но не мог. Он даже видел, как люди падали с зубчатых стен через бойницы в стенах крепости. Он видел людей в огне.

«Лука», — подумал он с ненавистью.

Когда Стефан закрыл глаза, он превратился в огромного дракона, возвышающегося над Реялоном. Его крылья простирались вдоль города, достигая почти Моря Царей. Когда его пасть открылась, пространство между его клыками стало темной пещерой, а под всем этим было брюхо, полное пламени, которым он мог убрать своих врагов, один залп, и они исчезнут. Он был сильным, могущественным зверем, с которым нужно считаться, а не умирающим ребенком на руках мужчины.

Стефан открыл глаза и увидел, что они направляются в подземелья замка. Миккел двигался еще быстрее, чем прежде, с настойчивостью, которая пугала Стефана. Словно солдаты могли вот-вот наброситься и убить их всех. В чем смысл? Стефан не понимал.

«Что за спешка? Просто позволь им победить», — но он был слишком слаб, чтобы предложить это брату Миккелу сейчас. Его зрение затуманилось, а голова раскалывалась от боли. Он чувствовал каждый шаг в самой болезненной области, особенно вокруг фурункулов.

— Еще немного, — сказал Миккел. — Держитесь, мой король.

Стефан больше не чувствовал себя королем — он чувствовал себя младенцем, закутанным в лохмотья. Он мог быть нищим на улицах Реялона, что бы это ни значило. Несмотря на все усилия, Стефану предстояло умереть такой же жалкой смертью, как и уличным мальчишкам в городе. Его голова склонилась, и он издал протяжный отчаянный стон.

— Ты принес то, что я просил?

Голос брата Миккела звучал странно в сознании Стефана. Ему казалось, что он слушал сквозь воду, голос был приглушен, но Стефан все же смог разобрать звук. Только тогда он понял, что его положили на землю. Где они были? Стефан открыл глаза и оглядел тусклую комнату. Там было темно и пахло плесенью. На ближайшей стене горел факел, освещая маленькую темную камеру. Они были под землей, решил он, потому что тут вообще не было окон.

— Да.

Брату Миккелу передали небольшой сверток.

— Что…? — начал Стефан, но не смог закончить, потому что его голос стал хриплым, а в горле пересохло.

Он хотел сказать: что происходит? Что ты собираешься сделать? Где мы?

Скорее всего, они были в подземельях Крепости Несры. Было неразумно останавливаться в подземельях, когда армия Луки стучалась в двери. Не лучше ли вообще сбежать? Стефан знал, что есть много секретных проходов, ведущих из Крепости в убежище.

«Какая разница? Я скоро умру. Возможно, я увижу отца», — что отец сделает с ним в загробной жизни? Может, король снова и снова будет выталкивать его из окна. Было бы уместно, если бы он провел вечность жертвой своего самого ужасного преступления. Теперь, наконец, Стефан почувствовал, как бремя преступления тяготит его душу. Он был так поглощен идеей стать королем… наконец, заслужить уважение королевства, своей семьи. Ему не было стыдно за совершенное им убийство, потому что в его сознании оно было оправданным. Что ж, теперь он уже не был так уверен, и ему хотелось вернуть все назад, вернуться в детство и начать заново, другим человеком, не снедаемым мелочной завистью и злобой.

Комната расплылась, его глаза потеряли фокус, но перед ним все еще было движение, которое Стефан принял за брата Миккела. Стефан попытался поднять голову, чтобы увидеть, что делает Миккел, но пульсирующая боль заставила его застонать и опустить голову на солому, положенную под ним. Он моргнул, и комната на мгновение стала четкой. Он увидел, как мерцающее пламя факела озаряло движения брата Миккела, он брал предметы из маленького свертка, который дал ему брат. Хотя движения были размытыми для Стефана, он увидел бутылочки, наполненные красной жидкостью, пучок чего-то похожего на травы, какой-то коготь хищной птицы и комок красной плоти размером с ладонь. Стефан моргнул и понял, что это было сердце.

Брат Миккел расставил причудливые предметы вокруг Стефана, и комнату наполнил звук. Это было пение. Миккел очень тихо пел на языке, которого Стефан не знал. Такое он никогда раньше не слышал, но слова успокаивали его, даже на незнакомом языке. Его сердце начало замедляться, а боль, прожигавшая его кости, начала рассеиваться, пока совсем не пропала.