Неотразимый Кавалер - Барбара Картленд

— Подарок для меня, мэм! — воскликнула Кларинда.

Она ожидала, что ее встретят упреками. Но по голосу маркизы девушка поняла, что лорд Мельбурн смягчил удар и ее не будут укорять за отказ герцогу.

— Подарок, который, я надеюсь, вам понравится, — сказала маркиза и, открыв коробочку, лежащую на столике, протянула ее Кларинде.

На черном бархате лежало ожерелье из бирюзы и бриллиантов, браслет в пару к нему и маленькие серьги в форме цветков.

— О, мэм, неужели это действительно мне? — воскликнула Кларинда.

— Я собиралась подарить вам это в вечер вашего первого бала, но затем сочла украшения более подходящими к платью, которое на вас сегодня, и придержала их.

— О, благодарю вас! Благодарю! — воскликнула Кларинда. — Это самые прекрасные украшения, которые я когда-либо видела, и самые первые драгоценности, которые у меня появились.

— Я рада, что вы довольны, дитя, — улыбнулась маркиза.

— Как я смогу отблагодарить вас за все, что вы сделали для меня? — спросила Кларинда. — Вы так добры ко мне, и я не могу выразить, насколько я счастлива быть с вами. Иногда мне кажется, что рядом со мной моя мама.

— Вы не могли выразить это лучше, — сказала маркиза. — Благодарю вас, дитя мое. А теперь наденьте драгоценности, и вы будете выглядеть еще прелестнее, чем прежде.

Кларинда, несомненно, выглядела очень веселой и счастливой, спускаясь встретить гостей, которых маркиза пригласила отобедать с ними. Многие уже были ей знакомы, однако из-за ее прекрасного настроения девушке казалось, что сегодня у них собралось самое приятное общество.

Когда обед завершился и все расселись по экипажам, ждущим на улице, Кларинда, как всегда, ехала вместе с маркизой и услышала, как та вскрикнула от боли, опускаясь на мягкое сиденье.

— Ваша нога опять болит, мэм? — спросила девушка.

Маркиза кивнула.

— На этой неделе мне пришлось много стоять, — ответила она, — не беспокойтесь обо мне, Кларинда, но, если боль усилится, мне придется ускользнуть пораньше. Домой вас отвезет мой внук.

— Я найду вам место где присесть, как только мы войдем в танцевальный зал, — прошептала Кларинда.

Гетрингтон Хауз, стоящий на Парк-лейн, был древним и хаотично построенным зданием, которое обладало своеобразным очарованием. В отличие от всех предыдущих балов, на которых присутствовала Кларинда, танцевальный зал был не один, их было целых четыре. Два из них были смежными, в двух других, в каждом, играл отдельный оркестр. Это было новшество, которое очаровало самых требовательных и blases[11].

В то же время Кларинда нашла обстановку очень красивой, а столовая, отделанная под мавританский шатер, была непохожа на все виденное ею раньше.

Ее партнер еще не подошел к ней после ужина, и девушка в одиночестве прогуливалась по коридору, когда встретилась с леди Ромейн Рамси, которая, как подумала Кларинда, выглядела прекрасной, как никогда. Ее платье из рубиново-красного газа практически не скрывало линии фигуры, а на фоне черных, как вороново крыло, волос великолепно смотрелась крупная диадема с рубинами и бриллиантами. Рубиновое ожерелье блестело на белоснежной шее, и, казалось, пламя драгоценных камней подчеркивало манящий взгляд ее глаз.

— А, мисс Вернон, я искала вас! — воскликнула леди Ромейн, увидев Кларинду.

— Ваша светлость искала меня? — удивленно спросила Кларинда.

Она была уверена, что леди Ромейн невзлюбила ее, так как признанная красавица нарочито избегала девушку с тех пор, как та появилась в Мельбурн Хаузе.

— Ну да! — ответила леди Ромейн. — Один ваш старый друг, мисс Вернон, с нетерпением хочет возобновить знакомство. Он узнал, что вы были в обеденном зале, и попросил меня оказать ему услугу и привести вас к нему. Как раз сейчас я искала вас.

— Думаю, что здесь у меня не может быть старых друзей, — неуверенно сказала Кларинда, недоумевая, с чего это леди Ромейн оказалась столь доброжелательной, и чувствуя себя несколько неуютно от этой перемены отношения к себе.

— Теперь, когда вы имеете успех, вы не должны забывать тех, кого знали до приезда в Лондон, — наставительно произнесла леди Ромейн, — а этот человек говорит, что вы встречались еще в деревне.

Озадаченное лицо Кларинды прояснилось. Она догадалась, кто это был. Разумеется, Джульен! Джульен Уилсдон приехал в Лондон, вероятно получив отпуск на службе.

Сначала девушка удивилась, что молодой человек попросил леди Ромейн разыскать ее, затем решила, что он наверняка просто растерялся в таком шумном обществе. Кларинда вспомнила, что Джульен встретил леди Ромейн, и они говорили друг с другом в Пайори, когда она так глупо убежала в сад.

— Мне кажется, я знаю, о ком вы говорите, — с улыбкой сказала Кларинда.

— Я так и думала, что вы догадаетесь, — ответила леди Ромейн, — но предполагается, что это должен быть сюрприз, так что вы не должны спрашивать меня, правильно ли ваше предположение. Пойдемте со мной, я проведу вас к нему.

С этими словами она взяла Кларинду за руку и увлекла ее в узкий коридор, над которым было написано «Личные покои». Кларинда решила, что леди Ромейн, должно быть, хорошо знала графа и графиню Гетрингтон и поэтому имела разрешение даже на таком многолюдном приеме проходить в личные помещения.

Проход, видимо, не предназначался для гостей. Он был не освещен, но леди Ромейн, похоже, знала дорогу. В глубине коридора она открыла дверь, и Кларинда увидела небольшую уютную комнату, которую, вероятно, занимала экономка или гувернантка.

Сперва девушке показалось, что комната пуста. Затем кто-то закрыл дверь за ее спиной, и она услышала, как в замке повернули ключ.

Кларинда порывисто повернулась и лишилась слов от ужаса, когда увидела, что перед ней стоит не Джульен, а улыбающийся сэр Джеральд Киган.

Глава Х

Нельзя сказать, чтобы леди Ромейн была глупой женщиной, но она была в высшей степени тщеславной.

Поэтому неудивительно, что, будучи предметом восторгов и восхвалений с тех самых пор, как покинула школьную скамью, она уверовала в то, что ее красота — это талисман, который достанет ей все, что она только пожелает.

Настроившись на то, чтобы женить на себе лорда Мельбурна, леди Ромейн не верила, что его очевидное нежелание делать ей предложение является чем-либо иным, кроме какого-то детского упрямства, не позволяющего поступиться холостяцкой свободой до тех пор, пока он не будет просто вынужден жениться.

Леди Ромейн знала, что ее внешность привлекала лорда Мельбурна, и поэтому была уверена, что со временем он влюбится в нее, неистово и до беспамятства, как и все остальные мужчины, которые бросались к ее ногам, умоляя о благосклонности.