Пляж - Алекс Гарленд

– Я в порядке, Джед.

– Дело не в ноже, нет? Знаешь, это я виноват. Я велел тебе идти до того, как дал тебе нож.

– Нет, нет. Нож тут ни при чем… ну, почти ни при чем… и ты в этом не виноват. Мне надо было самому сообразить. Но я действительно в порядке.

Мои слова, по-видимому, не убедили Джеда.

– Я знаю, в чем тут дело. Ты хотел посмотреть на охранников?

– Ну… – Я пожал плечами. – Интересно было бы на них взглянуть.

– Не знаю, Ричард, но мне кажется, что ты попусту расстраиваешься. Поверь мне на слово – нам повезло, что мы ни на кого не напоролись.

– Конечно… – Я на мгновение задумался и рассеянно сорвал бутон-другой. – А любопытно, что бы, по-твоему, случилось, если бы они заметили нас?

– Гм… не знаю. Лучше не попадаться им на глаза.

– Думаешь, они убили бы нас?

– Может быть. Вообще-то у меня есть некоторые сомнения на этот счет, потому что подобная вещь не имеет смысла. Они знают, что мы здесь, мы тоже знаем об их присутствии, и никто из нас не хочет, чтобы наши секреты были раскрыты, поэтому…

– Я слышал, что Даффи как-то разговаривал с ними…

Джед удивился:

– Кто тебе сказал?

– Гм… По-моему, Грег.

– Я думаю, он ошибся. Сэл обязательно сообщила бы мне, если бы подобное произошло, но она ничего такого не говорила.

– Слушай… А что если они схватят Зефа и Сэмми? Это совершенно другое дело, ведь эти парни не связаны с нами.

– Да. Они могут убить Зефа и Сэмми.

– По крайней мере, тогда решится наша проблема, – осторожно предположил я, ожидая, что Джед возразит мне, но он не возразил. Он лишь кивнул мне.

– Да, – с безразличием произнес он. – Тогда проблема решится.

Зомби – пожиратели рыбы

К тому времени как мы вместе прыгнули с водопада, уже стемнело. Нам пришлось прыгать в полной темноте, не видя ни берегов озера, ни белой пены в том месте, куда низвергался водопад. Потом нам пришлось пробираться через лес. Я бы точно заблудился, если бы не Джед.

Я хотел быстро поесть и провести остаток вечера, плавая посреди свечения. Мне также не терпелось рассказать своим друзьям о спящем охраннике, что совершенно выскочило у меня из головы вчера из-за возбужденного состояния. Однако, подойдя к хижине-кухне, я не нашел там привычной еды, завернутой в банановые листья. Я нашел лишь немного холодного вареного риса. Тогда я поискал большой кухонный котел, предположив, что Грязнуля просто-напросто забыл выложить из него рыбу и овощи, но в котле тоже ничего не оказалось. Это было странно, ведь обычно повара оставляли кое-что на завтрак. Я в раздумье погладил пустой живот и огляделся по сторонам. Тут я заметил нечто еще более странное. Кроме Джеда, сидевшего в нескольких метрах от меня, в лагере никого не было. Я не видел в темноте ни огоньков от косяков, ни горевших в палатках фонариков.

Я подошел к Джеду:

– Тебе ничего не кажется странным? – спросил я его.

Он пожал плечами:

– Странно только, что я не вижу своей еды.

– Да… точно. Еды нет. И людей тоже.

– Людей? – Джед посветил вокруг своим фонариком «Мэглайт».

– Понимаешь, о чем я?..

– Да. – Он встал. – Странно все это…

Несколько секунд мы оглядывались по сторонам, следя за желтым лучом света. Неожиданно поблизости раздался громкий стон – кто-то стонал от боли.

– Господи, – прошептал Джед и выключил фонарик. – Ты слышал?

– Конечно.

– Кто это был?

– Откуда мне знать?

Мы замолчали, внимательно прислушиваясь. Затем мы снова услышали стон, от которого у меня встали торчком волосы на затылке.

– Боже мой, Джед! Включи фонарик снова! Эти стоны действуют мне на нервы.

– Если они действуют тебе на нервы, то почему же ты улыбаешься?

– С чего ты взял, что я улыбаюсь?

– В твоем голосе слышится смех.

– Включи же этот чертов фонарь!

– Нет, – прошептал он. – Мы же не знаем, что происходит.

Мы снова прислушались. Я вспомнил свое первое утро на острове, когда очнулся после лихорадки и бродил по пустой площадке. Довольно неприятное ощущение даже при дневном свете. Вы как-то неуютно чувствуете себя в пустынном месте, где, как вы точно знаете, должно быть полно народу. С жуткими стонами в темноте здесь было раз в десять страшнее.

– Похоже на фильмы о зомби, – мрачно пробормотал я и захихикал. – «Зомби – пожиратели плоти».

Джед не ответил мне. В следующий раз, когда мы услышали стон, мы сумели определить, откуда он донесся. С левой стороны от нас, оттуда, где было раскинуто большинство палаток.

– О'кей, – сказал Джед. – Пошли на разведку. В авангарде пойдешь ты.

– Я? Фонарик же у тебя.

– Мне нужно держать его, а у тебя будут свободны обе руки.

– Свободны для чего?

– Чтобы сражаться с зомби.

Джед зажег фонарик и осветил палатку Грязнули, а я пробормотал ругательство и медленно двинулся по направлению к ней.

Я сделал всего несколько шагов, когда полог палатки откинулся и оттуда высунулась голова Эллы.

– Джед? – спросила она, заслоняясь рукой от света.

– Ричард. И Джед. Что случилось, Элла?

Она покачала головой:

– Забирайтесь сюда. Катастрофа. – Это все Кити, – рассказывала Элла, вытирая лоб Грязнули. Именно его стоны мы только что слышали, и во время нашего разговора он продолжал стонать. Он лежал с закрытыми глазами и обеими руками мял свой огромный коричневый живот. По-моему, он даже не осознавал, что мы сидим в палатке. – Идиот.

Я удивленно поднял брови:

– Почему? Что он такого натворил?

– Он положил в одно из ведер кальмара, а мы нарезали кальмара на куски и перемешали с остальной рыбой.

– Ну и что?

– Кальмар был уже дохлый, когда он проткнул его острогой.

Джед прерывисто вздохнул.

– Почти все отравились. Душевая хижина забита рвотой, а к Хайберскому проходу лучше не подходить.

– А ты? – спросил я. – Ты вроде бы в порядке.

– Всего пятеро или шестеро легко отделались. У меня немного поболел живот, но мне, похоже, повезло.

– Зачем же Кити бросил острогу в дохлого кальмара?

Глаза Эллы сузились:

– Я бы тоже хотела знать. Нам всем хотелось бы спросить его об этом.

– Да… А где же он? У себя в палатке?

– Наверное, там.

– Хорошо. Пойду схожу к нему…

Я выбрал подходящий момент для ухода, потому что, когда я вылезал наружу, Грязнуля сел прямо, и его рвота брызнула во все стороны. Я быстро выскользнул в темноту. В ушах звенело от визга Эллы.

Прошла целая вечность, прежде чем я нашел Кити. В палатке его не было, и, когда я позвал его, никто не откликнулся. В конце концов я решил поискать его на пляже. Он был там. Освещенный лунным светом, он сидел невдалеке на берегу.

Когда он увидел, что я приближаюсь к нему, он сделал движение, как будто собирался удрать.

– Привет, – произнес он упавшим голосом.

Я кивнул и уселся рядом с ним.

– Я не гвоздь сезона, Рич.

– Кальмар тоже.

Он не засмеялся.

– Так что же все-таки произошло?

– Разве ты еще не знаешь? Я отравил весь лагерь.

– Да, но…

– Я был под водой в маске Грега. И увидел этого кальмара. Мы же ели кальмаров сотни раз. Поэтому я метнул в него острогу, а потом бросил его в ведро. Откуда я знал, что он уже подох?

– Так он же не двигался.

Кити посмотрел на меня:

– Теперь я понимаю! Но я думал… я думал, что кальмары, как медузы. Колышутся в воде, и… их щупальца создают иллюзию, что они живые.

– Ты ошибся. Но ты не виноват.

– Да, Рич. Верно. Во всем виноват Жан. – Он замолчал и ткнул кулаком в песок между ногами. – Разумеется, это моя вина! Господи!

– Ладно… виноват ты, но ты не должен…

– Рич, – перебил он меня. – Пожалуйста, не надо.

Я пожал плечами и отвернулся. Лунный свет освещал изломанную расщелину, спускавшуюся по утесам в кораллы.

– Кпау, – тихо сказал я.

Кити подался вперед:

– Что ты сказал?

– Кпау.

– О чем это ты?

– Молния издает похожий звук. – Я показал на расщелину. – Видишь?

Сумасшедший дом

Я посидел с Кити недолго, потому что мне не терпелось узнать, как дела у Этьена и Франсуазы. Кити остался на пляже, поскольку считал, что он, бедняга, еще не готов показаться людям на глаза. Большое потрясение – столько бороться за право заниматься рыбной ловлей, чтобы потом вляпаться в такую историю! Он чувствовал себя особенно виноватым, потому что оказался одним из немногих, кто избежал отравления. Я пытался уговорить его, чтобы он не сходил с ума окончательно, ведь он вряд ли виноват в том, что у него хорошая иммунная система, но это не помогло.

Когда я увидел, что творится в доме, то в душе порадовался, что Кити остался на пляже. От всего происходившего здесь ему стало бы только хуже. Я и понятия не имел, что последствия отравления были столь тяжелыми, и решил, что Кити тоже не отдавал себе в этом отчета, иначе он бы вернулся в лагерь, чтобы помочь остальным.