Разрезающий лабиринт - Джеймс Дашнер

— Думаю, не обязательно должен идти самый старший или самый сильный. Сойдет и самый умный.

Миоко улыбнулась и одобрительно кивнула.

— Тогда пойдем, — сказал невежа в маске. — Я не требую от вас человеческих жертв ради Вспышки. Нужен тот, кто способен говорить от имени остальных. Пойдем, пожалуйста.

Джеки не понимала, кто этот человек. Может, просто мальчик на побегушках? Она встала, отгоняя страх, преследовавший ее последние несколько часов, и вышла из камеры за мужчиной.

5

Минхо

Привели девушку, темнокожую, черноволосую, со сверкающими глазами. Минхо не совсем понимал, какие эмоции выражает этот горящий взгляд. Нечто среднее между детским страхом и убийственной яростью. Через плечо девушки была перекинута толстая длинная коса. Скорбящий Баррус указал ей на стул напротив Сироты и тихо выскользнул из комнаты.

Сироте дали указания, что делать. Но его внутренние механизмы дали сбой, когда он с разочарованием понял, что перед ним сидит не Рокси.

— Как тебя зовут? — спросил он.

— Джеки. А тебя?

Он колебался меньше секунды. Рассмотрел несколько вариантов и выбрал.

— Думаю, ты уже знаешь. Гм… Минхо.

Он помолчал, ожидая, что она удивится его кощунственному поступку: открыто назвать себя. Кроме того, он знал: за ним, вероятно, следят, подглядывают и подслушивают, так что пришлось пойти на просчитанный риск. Именно так. Он все рассчитал. Показать слишком много смирения — и никто не поверит в его раскаяние.

— Да, верно, Минхо, — с натянутой улыбкой сказала девушка. — Хорошее имя. Видно, твои родители думали, что ты вырастешь прекрасным человеком. Похоже, вышло по-другому.

Она с многозначительным видом обвела рукой комнатушку.

— У меня нет родителей.

Девушка не выразила сочувствия — пришлось вспомнить, что она считает его врагом. Хуже того, она права. Это еще более укрепило его в принятом решении.

— Мои старшие хотят, чтобы ты рассказала о людях, с которыми пришла. Особенно о девушке, которую зовут Садина.

— С которыми пришла? — передразнила она. — Ты хотел сказать, о тех, кого твои приятели захватили с помощью гигантских железных когтей? Что за фигня вообще? Ты едва старше меня. Почему ты строишь из себя главного?

— Я не главный.

Нервы натянулись от отчаяния.

— Должно быть, они думали, что тебе будет комфортнее с ровесником. Послушай, это не имеет значения. У нас около трех часов, пока доберемся до места. Это время отвели нам на разговор. Прямо сейчас можешь ничего мне говорить. Но…

Он вздохнул, стыдясь выступивших на лбу капель пота. Он хотел получить информацию — не для Скорбящего Барруса. Минхо хотел выяснить, кто эти люди, откуда пришли. Ему необходимо было знать. Информация может оказаться единственным истинным оружием, которое позволит ему воплотить новые планы, складывающиеся в голове. Для Рокси, для него самого, для всех.

— Я человек подневольный и делаю то, о чем меня попросили. Честный рассказ тебе только поможет. Ты им не враг. И они не должны быть тебе врагами. Понимаешь…

— Враг моего врага — мой друг, — перебила она. — Что-то в этом роде?

— Ага, — кивнул он.

— Тогда скажи мне, кто твой враг? А значит, и мой?

Минхо знал, что нужно действовать осторожно.

— Божество. Слышала о них?

Джеки впервые дрогнула.

— Значит, слышала, — сказал он. — Расскажи мне, а я расскажу тебе. Это будет полезно обоим.

Сначала Джеки не ответила, лишь долго смотрела на него изучающим взглядом. И наконец приняла решение, хотя Минхо вовсе не был уверен, что именно этого ждал от нее он сам или те, кто за ними наблюдал.

— Что бы ты хотел узнать? — с искренней улыбкой спросила она.

Эта улыбка его встревожила.

6

Айзек

Садина и Триш молчали уже добрых полчаса. Как будто осознали то же, что и он, — говори сколько хочешь, но какой смысл, если ты прикован к перилам кровати. Он лежал, уставившись в низкий серый потолок, пытаясь отвлечься от самого настоящего страха, медленно сжимающего желудок.

Что такое Эволюция, о которой Летти рассказывала им с Садиной, не вдаваясь в подробности? Кто это — Божество? Или Божества? Даже вопрос правильно не сформулируешь…

Открылась дверь, в комнату вошли девушка и юноша, одетые в совершенно одинаковую и самую удивительную одежду, которую когда-либо видел Айзек. Блестящие черные комбинезоны, казавшиеся мокрыми, плотно прилегали к телу, а вдоль рук и ног, на груди и на животе тянулись выпуклые карманы, чем-то плотно набитые, как будто они носили с собой все свое имущество. Наверное, это жутко неудобно?..

— Мы снимем ваши путы, — сказал парень — худющий, с таким искривленным носом, словно он ложился всем своим весом на эту бедную часть тела каждую ночь. — Можете воспользоваться примыкающим санузлом, и скоро вам принесут еду. Просто не делайте глупостей, и мы не станем приковывать вас вновь. Просили передать, что мы все на одной стороне.

— Вау, — ответила Садина. — Я и не сомневалась.

Триш толкнула ее локтем. Айзек был с ней совершенно согласен: пусть сначала снимут наручники, а потом можно и поумничать. За последний месяц, почти постоянно находясь в плену, он усвоил, что с помощью деликатности и терпения можно манипулировать кем угодно, на любой стороне.

Двое стражей — именно это слово пришло в голову Айзеку при виде их одежды и ключей в руках — подошли к маленьким койкам и сразу будто стали на три фута выше. Оба коротко стриженные; или они прятали волосы под черными головными уборами. У девушки был такой мрачный вид, словно она ненавидит свою работу. Потом, когда девушка наклонила голову, Айзек заметил, что ее волосы ярко-оранжевого цвета: он никогда таких раньше не видел. Парень, тоже угрюмый, но настоящий джентльмен по сравнению с партнершей, начал отпирать замки длинным металлическим ключом. Щелк-щелк.

— Ребят, а как вас зовут? — полюбопытствовала Триш.

— Никак, — отрезала девушка.

— У нас нет имен, — грустно и сдержанно подтвердил парень, — во всяком случае, пока. Мы Сироты, все как один.

Закончив с Триш и Садиной, он перешел к Айзеку. К его удивлению, поведение девушки изменилось. Глаза заблестели, а на губах появилась лукавая улыбка.

— Можете называть меня Оранж. Так зовет меня ваш друг Сирота. Он называет моего напарника Скелетом, потому что, если называть его Носом, он обижается.

— Это подло, — пробормотал Скелет. — Теперь вы будете думать, что Оранж — славная и приятная девчонка с отличным чувством юмора, а я — обидчивый зануда.

Удовлетворенно вздохнув, он расстегнул последний замок и встал.

— А вашего друга-сироту мы за глаза называем Счастливчиком, потому что уж он-то не нудит. Когда ему плохо, он разбивает кулаки в кровь о каменную стену. Впрочем, он