Наша бабушка Инесса Арманд. Драма революционерки - Рене Павловна Арманд

очаровательна. Я был совсем ребенком, но до сих пор помню ее прелестные, теплые глаза. Она была настоящая француженка. От нее пахло хорошими духами, я думаю, это были духи “Вера-Виолетт”, цветочные духи, а не абстрактные, как теперь. Она была чем-то вроде инспектора классов — приносила расписание уроков, отмечала опоздавших, делала им замечания, когда они являлись босиком.

— Инесса Арманд? — спросил я.

— Не помню. Я был слишком мал»31.

В Лонжюмо в свободное время, как вспоминает Крупская, они ходили гулять в поля, пели песни, лежали на стогах сена и разговаривали о разном. Катались на велосипедах по окрестностям, купались в реке. Ленин, Инесса, Серго Орджоникидзе и Луначарский любили ездить в театр на окраине Парижа на авангардные или пролетарские пьесы.

Крупская оставалась дома — это развлечение ей было не по вкусу. В Лонжюмо «группа товарищей» впервые стала поговаривать о романе Ленина и Инессы. Французский социалист Шарль Раппопорт, встретивший их в парижском кафе на авеню д’Орлеан, написал в дневнике: «Ленин не мог оторвать своих горящих монгольских глаз от этой маленькой француженки». Он приводит свидетельства современников, видевших их вместе в парижских бистро; говорили также, что за общими трапезами мать Крупской всем своим видом выказывала негодование каждый раз, когда Ленин обращался к Инессе.

Свидетельства этого очевидца я хотела бы подвергнуть сомнению. Во всех воспоминаниях, в том числе и Надежды Константиновны, упоминается, что Елизавета Васильевна Тистрова исключительно тепло относилась к Инессе и любила вести с ней длинные доверительные беседы. И еще одна мелочь: Инессу ни в коем случае нельзя назвать маленькой. «Маленькая француженка» была ростом выше среднего. И если французский социалист Шарль Раппопорт так плохо запомнил облик Инессы, то нет оснований думать, что он хорошо помнил другие подробности. Есть точное описание внешности Инессы Арманд, сделанное для официальных целей.

Спустя пять лет после Лонжюмо Ленин отправил письмо члену партии С.Н. Равич, первой жене Зиновьева (псевдоним Ольга).

«Дорогой товарищ Ольга! Инессе очень нужен паспорт. Мы очень просим Вас сходить с прилагаемым письмом к Guilbeaux (directeur de “Demain”, 28 rue du Marche, прием по пятницам 2—4; может быть, лучше открыткой запросить его о свидании). Конечно, ни ему, ни кому другому не говорите, для кого паспорт».

Вслед за этим письмом Ольга получила описание внешности соискательницы паспорта. Рост выше среднего, телосложение худощавое, волосы белокурые с русым оттенком, глаза зеленые.

Александра Коллонтай рассказывала французскому коммунисту Марселю Боди, с которым ее связывали романтические отношения, что Ленин был очень привязан к Инессе, а Крупская знала об этом и хотела уйти от него. По свидетельству ленинского секретаря Лидии Фотиевой, Надежда Константиновна переселилась из их с Лениным общей комнаты в спальню матери. Некоторые исследователи предполагают, что он не хотел разрыва с Крупской, поскольку она давала ему чувство стабильности. Основой их брака было товарищество, общее дело, Ленин всегда и во всем находил у Нади поддержку, она заботилась об их быте, очень осложненном постоянными переездами.

Я никогда не слышала о существовании каких-то достоверных свидетельств о том, что Владимир Ильич объяснялся с женой по поводу своих отношений с Инессой. Более того, в их переписке Крупская очень часто присутствует как близкий обоим персонаж.

«Надя написала тебе приписку в письме».

«Я написала письмо Наде».

«Надя вчера отправила тебе большое длинное письмо».

«Надя тебе кланяется».

Иван Федорович Попов, став известным советским писателем, на вопрос, был ли роман у Инессы с Лениным, отвечал отрицательно. Нет, не было у нее с ним романа. Но вот у Ленина с Инессой роман был. Потому что в нее просто невозможно было не влюбиться. А она относилась к нему как к другу и Учителю*.

В письмах Ленин называл «товарища Инессу» на «ты» — почти единственную из всего партийного окружения. В 1914 г. тон меняется. Теперь они на «Вы». Но отношения, как следует из писем, остаются еще вполне дружескими.

«После инфлюэнцы мы с женой первый раз гуляли по той дороге в Frauen-Kapellen, по которой — помните? — мы так чудесно прогулялись однажды втроем. Я все жалел, что Вас нет».

«Погода прекрасная. В последнее воскресенье мы предприняли великолепную прогулку на “нашу” маленькую гору. Вид на Альпы был необычайно красивым; я очень жалел, что Вас не было с нами».

«Дорогой друг!

Только сегодня получили Ваше длинное письмо, которому были очень рады.

И так далее, и так далее».

Осенью 1914 г. Ульяновы жили в Берне на Дистельвег — маленькой тихой улице, примыкавшей к лесу. Наискосок жила Инесса, в пяти минутах ходьбы — Зиновьевы, в десяти минутах — Шкловские. Ульяновы ежедневно гуляли по нескольку часов. Надежда Константиновна вспоминала: «Большею частью ходили втроем — Владимир Ильич и мы с Инессой. Владимир Ильич развивал свои планы борьбы по международной линии. Инесса все это горячо принимала к сердцу. В этой развертывавшейся борьбе она стала принимать самое непосредственное участие: вела переписку, переводила на французский и английский языки разные наши документы, подбирала материалы, говорила с людьми и пр.».

Иногда они часами сидели на солнечном откосе горы, покрытой кустарниками. У каждого находилось дело. Ленин набрасывал конспекты своих речей, вслух оттачивая формулировки. Обе спутницы должны были оценить его умственные упражнения и высказать свое мнение. Надежда Константиновна каждый раз отрывалась для этого от учебника итальянского языка, и муж специально для нее повторял формулировки. Инесса же чаще всего занималась шитьем или вязанием. Той осенью в Берне она шила себе новую длинную юбку, внимательно следя за ленинской мыслью. Новый наряд был предназначен для выступления на международной женской конференции. Свою задачу большевики видели в том, чтобы на конференции отсутствовал дух пацифизма. Нужно было добиться, чтобы делегатки заняли определенно революционную позицию. Для этого большевики вели подготовку. Эта работа легла главным образом на Инессу. Крупская вспоминала, что Инесса ежедневно переписывалась с будущими участницами на французском, английском, немецком языках.

«Остался в памяти такой момент: сидим мы с Инессой в больнице у Абрама Сковно, которому делали какую-то операцию. Приходит Ильич и начинает убеждать Инессу немед ля пойти к Цеткин, убедить ее в правильности нашей позиции, она ведь