Людовик XV и его эпоха - Александр Дюма

Бросим взгляд на карту мира в 1750 году и покажем обширность владений как той, так и другой державы в эту эпоху.

За сто лет тому назад Англия имела в Индии только пять торговых пунктов: Бомбей, Бежапур, Мадрас, Калькутту и Чандернагор.

В Северной Америке ей принадлежали Новая Земля и прибрежная полоса, простирающаяся от Акадии до Флориды.

Единственным ее владением в Багамском проливе были Лукайские острова; на Малых Антильских – город Барбуд.

В американском заливе – остров Ямайка.

Наконец, Англия не имела в тропическом океане для стоянки кораблей другого места, кроме острова Св. Елены.

Франция, напротив, вдвое превосходила ее и на суше и на островах.

Она владела всей линией крепостей, построенных Вобаном, которые составляют ключ к Нидерландам и простираются от Филиппсбурга до Дюнкирхена. Войска ее занимали Корсику, и по договору 1748 года она приобрела протекторское влияние на Геную, Модену, Парму, Пьяченцу и Гуасталлу.

Как государство колониальное, она владела всеми Антильскими островами; ее колонии в Акадии, Канаде и Луизиане расширялись со дня на день все более. Ей принадлежали: Квебек, Монреаль, Мобиль и Новый Орлеан; укрепления Фонтене, Сен-Шарль, Пьер и Морпа воздвигались почти в одно время на Канадских озерах. Укрепление Ла-Рен господствовало над рекой Ассенибуанов. Она имела на Уйнипегских озерах укрепления Дофин и Бурбон. В Африке ей принадлежали Сенегал и Горея; она имела, кроме того, колонии на острове Мадагаскаре и местом стоянки своих кораблей Индию, в которой владела островами Франции, Бурбона, Св. Марии и Родриго.

Рассмотрим теперь причины нового разрыва Франции с Англией.

По Утрехтскому договору Англия получила часть Акадии. Границы уступленных Англии земель и земель, удержанных Францией, были худо определены, так что один участок земли оставался спорным.

На этом-то участке земли, право собственности на который было более нежели сомнительно, англичане выстроили крепость Ла-Несессите; они поместили в ней довольно сильный гарнизон и начальство над ним вверили майору Вашингтону. Тогда командующий французскими войсками на р. Огайо генерал Контркер приказал Жюмонвилю, одному из своих офицеров, отправиться в крепость Ла-Несессите с письмом, в котором французский командир просил майора Вашингтона не нарушать незаконным завладением этого участка земли мира между двумя государствами и удалиться на те английские земли, которые не подлежали никакому спору. Жюмонвиль взял тридцать человек команды и отправился в путь; но вдруг в небольшом расстоянии от крепости началась ружейная пальба, и Жюмонвиль заметил, что он окружен неприятелем. Тогда он один становится между нападающими и небольшим своим отрядом, которому приказывает остановиться; дает рукой знак и, будучи принят за парламентера, начинает читать письмо. Но при первых его словах сделан из ружей второй залп, и он падает мертвым вместе с восемью из своих солдат; остальные двадцать два человека были взяты в плен; спасся только один Канадец, который и принес командиру известие об этом нарушении народного права. Между тем как Канадец шел с известием к генералу Контркеру, майор Вашингтон отдал такие приказания, какие бы он отдал во время открытой войны: став во главе четырехсот человек, он пошел на французские аванпосты. Пройдя несколько миль, он был уведомлен одним туземцем, что на него идет многочисленное войско с намерением отметить за убийство Жюмонвиля.

И действительно, это был де Вильяр, брат убитого, получивший от командира поручение наказать убийц его брата и заставить возвратить пленных. Майор Вашингтон отступил в крепость и там ожидал французов.

Вильяр осадил крепость; Вашингтон после энергического защищения, будучи тесним еще с большей энергией, принужден был сдаться. Капитуляция, которая была выгоднее для англичан, нежели они могли ожидать, гласила, что гарнизон отступит на свою землю без всякого особенного дела и притом со своим оружием и обозом.

Смерть Жюмонвиля была признана за умышленное убийство; майор Вашингтон, со своей стороны, обязался отослать назад французских пленных, которые были уже отправлены в Бостон. Но странное дело! Число этих двадцати двух человек уменьшилось до семи, и не могли добиться, куда девались остальные пятнадцать.

Этот Вашингтон был тот самый Вашингтон, которому Франция, всегда незлопамятная, впоследствии оказала свою помощь во время войны за независимость.

Убийство было совершено 24 мая 1754 года; взятие же крепости последовало 3 июля того же года.

Франция потребовала от лондонского кабинета удовлетворения; но, как и всегда, лондонский кабинет дал уклончивый ответ. Вскоре после этого в Париже узнали, что, несмотря на то что война объявлена не была, английские военные корабли, дабы ускорить развязку сомнительного положения и начать действовать на море, – так как Фридрих намерен был действовать на суше, – захватили не только купеческие, но даже и военные французские корабли без всякого предуведомления.

Эти враждебные действия начались в проливе Новой Земли, то есть в тех же странах, где случилось событие, о котором мы уже рассказали.

3 июня 1755 года, через год после смерти Жюмонвиля, адмирал Боскавен, начальствуя английской эскадрой, состоявшей из тринадцати военных кораблей, встретился с французскими кораблями «Альцид» и «Лилия», подошел к ним с дружеским, по-видимому, расположением, но вдруг окружил их и атаковал.

«Альцид» находился под командой капитана Моккара, а «Лилия» – под командой капитана Лоржериля. Эти два корабля составляли часть эскадры генерала Дюбуа де ла Мотта.

Предлогом к нападению было высокомерное требование адмирала Боскавена, чтобы французы салютовали английскому флагу, от исполнения которого оба капитана отказались. После геройского сопротивления оба корабля были взяты.

Спустя несколько дней корабль «Надежда», плававший под белым флагом, подвергся также нападению. Г. де Дувилль, командовавший им, сражался как лев и, будучи отвезен в Лондон, объявил, что считает себя не пленником цивилизованной нации, но рабом шайки морских разбойников.

Эти три события могли быть приписаны нечаянному случаю, как и событие, которое англичане назвали нечаянным убиением Жюмонвиля; но по капитуляции крепости Ла-Несессите последнее было признано убийством, совершенным с намерением.

Однако же все еще надеялись посредством переговоров получить удовлетворение за это двойное нарушение народного права. Между тем в Версале получено известие, что в продолжение истекшего месяца семьдесят четыре судна, шедшие с французских островов, пять кораблей, нагруженных двумя тысячами негров, двадцать шесть судов с товарами и провизией для французских островов, одно судно, шедшее в Крым, два корабля индийской компании, один – шедший в Сенегал, а другой – возвращавшийся с семьюдесятью новоземельцами, два судна, возвращавшиеся с китовой ловли, двадцать два судна с провизией, шедшие в Канаду или возвращавшиеся оттуда, двадцать семь береговых судов, плававших по берегам Франции и в колониях, – всего триста кораблей – были захвачены англичанами.

Таким образом, вследствие этого богатого морского улова около девяти тысяч французских пленных находилось в Англии.

Статс-секретарем иностранных дел в Лондоне был в то время Генрих Фоке, сделавшийся впоследствии лордом Голландом; это был личный враг Франции, сын которого Карл Фоке сделался еще злейшим и в особенности еще опаснейшим ее врагом.

Когда Версальский кабинет, опровергнув все его доказательства, спрашивал, как могли во время мира совершаться деяния, подобные тем, которые мы привели выше, Генрих Фоке на то отвечал, «что военное состояние между нациями не всегда бывает следствием действительных сражений, но следствием некоторых мер, показывающих враждебное расположение; что вооружение Франции было всем известно; что она приготовляла большие эскадры и беспрестанно перевозила свои войска в Канаду; что при таких обстоятельствах английское правительство должно было заботиться только о собственных своих выгодах и сильно действовать для того, чтобы сохранить достоинство нации».

За этим гордым ответом последовала нота, дышавшая еще более невыносимой гордостью: в ней Фоке требовал, чтобы французский флот был немедленно обезоружен, чтоб дюнкирхенские укрепления были срыты, и что после этого он даст объяснения насчет канадских дел и вообще насчет дел Северной Америки.

Г. де Руйллье отвечал от имени короля, «что случившееся было не что иное, как система морского разбойничества в большом размере, недостойного цивилизованного народа; что Англия захватила не только корабли французского короля, но и корабли купеческие, на сумму более тридцати миллионов, и что Версальский кабинет требует немедленного вознаграждения за этот враждебный поступок».

После отказа, сделанного английским правительством, де Мирпуа, французский посланник в Англии, потребовал свои паспорты: война была объявлена.