Домашний фронт - Кристин Ханна

Молчание.

— Хорошо.

Майкл встал, и помощники последовали его примеру. Выходя из комнаты для совещаний, он убрал документы в портфель и вернулся к себе в кабинет. Следующие несколько часов он провел за компьютером, изучая все случаи защиты на основе посттравматического стресса, которые только мог найти.

Эти мысли не оставляли его и на пароме по дороге домой. Он вновь прочел заключение Корнфлауэра, обратив особое внимание на рассказ Кита.

«В Рамади мы заключали пари, в чью палатку попадет очередная мина. Я возвращался из туалета, когда мина попала в нашу самоходку, мы ничего не могли сделать… Они там кричали и заживо горели. А потом мы собирали останки — части тел, руки, ноги… складывали в мешки и уносили… Так странно — подбирать руку твоего друга…»

Майкл отложил бумаги. Что там происходит с Джолин? Что она видит? Эти вопросы преследовали его, и он ничего не мог с собой поделать. Он думал о своей жене и в первый раз представил самое худшее…

Когда Майкл остановил машину перед магазином матери, на улице еще было светло.

Мать встретила его у двери, вид у нее был встревоженный.

— Прости за опоздание, — сказал он.

Она нетерпеливо махнула рукой.

— Бетси расстроена. Эта ее подруга — Сиерра — позвонила час назад и сказала, что сегодня в Ираке погиб пилот вертолета, женщина. Я пыталась успокоить ее, но…

Майкл посмотрел за спину матери; Лулу сидела в углу, за садовым столиком и делала вид, что подает кукле чай в бумажном стаканчике.

— Где она?

— На улице, у большого камня.

— Мы собираемся поужинать в «Крабе». Хочешь с нами?

— Хочу, но не могу. Мы с Хелен вечером должны поменять витрину. Скоро День труда — начало больших распродаж.

Майкл наклонился и поцеловал ее в щеку.

— Спасибо, мама.

Вздохнув, он прошел через весь магазин, мимо полок со всякими безделушками, горшками для комнатных растений и садовым инвентарем. У двери во двор остановился, собираясь с духом, и вышел на автостоянку между магазинами на Фронт-стрит и пристанью. На зеленой лужайке лежал огромный серый валун. Сколько Майкл себя помнил, дети всегда карабкались по нему вверх-вниз, играли рядом. Теперь он увидел, что его дочь сидит на самом верху; теплый летний ветерок теребит светлые волосы, взгляд устремлен в море. Спокойные воды залива бороздили сотни лодок.

Майкл подошел к камню.

— Привет, — сказал он, глядя вверх.

Бетси посмотрела на него. Ее бледное, прыщавое лицо было мокрым от слез. В глазах пугающая пустота.

— Привет, папа. Ты опоздал.

— Прости.

Майкл стоял рядом с камнем, пытаясь придумать какие-нибудь мудрые слова, и в это время зазвонил будильник в часах Бетси. Она сорвала часы с руки и бросила на землю.

Он наклонился и поднял часы, слушая прерывистый сигнал — тот же звук слышала теперь его жена, на другом краю света. На мгновение Майкл увидел эту картину, увидел, как она смотрит на часы и, наверное, остро чувствует разлуку с домом.

— С мамой все хорошо, — наконец произнес Майкл. Честно говоря, ему было легче до дела Келлера, когда он еще мог верить в оптимистичные письма Джолин и ее заверения, что ей ничего не грозит. Теперь он знал правду. Как же ему успокоить дочь, ведь ее страхи вполне обоснованны, и он их разделяет? — Это не мама, Бетси.

Девочка соскользнула с валуна на землю.

— Могла быть.

— Но не она, — тихо сказал Майкл.

Глаза Бетси снова увлажнились, губы задрожали.

— В этот раз, — прибавила она.

— В этот раз.

— Я ее забываю. — Бетси сунула руку в карман и достала последнюю из фотографий, которые присылала Джолин, и показала отцу. — Это… это не она. Просто солдат.

У него язык не поворачивался сказать, что это неправда.

— Пойдем в «Краб» и посмотрим на ее фотографии. Вспомним.

Бетси кивнула.

Но этого было мало.

Майкл протянул ей руку. Иногда просто держаться за руки — единственный выход.

После ужина Майкл отвел девочек домой, посмотрел, как они бегут к себе наверх. Он чувствовал себя опустошенным. Ему следовало предвидеть, сколько эмоций вызовет ужин в ресторане. Там чувствовалось присутствие Джолин. Лулу и Бетси минут десять разглядывали прикрепленный к стене снимок мамы, сделанный «Полароидом». Лулу даже не стала есть — держалась за булавку в виде крылышек и плакала.

Майкл налил себе выпить и стал смотреть в окно — на залив опускалась ночь. Он слышал, как подошла Лулу. Она вскарабкалась на него, уселась на колени.

— Папа, Бетси плачет, — сказала она своим звонким голосом.

Майкл поцеловал дочь в лоб и вздохнул.

— Это из-за мамы, — сказала Лулу и расплакалась сама. — Она потерялась или ей больно, да?

Майкл крепче обнял дочь.

— Нет, малыш. С мамой все хорошо.

— Я скучаю по мамочке.

Он принялся раскачиваться взад-вперед вместе с ней, пока слезы на ее щеках не высохли. Когда она успокоилась, Майкл усадил дочь на диван и поставил диск с «Русалочкой». Это на какое-то время отвлечет Лулу. Хотя, конечно, ей давно пора лежать в постели — уже поздно. Но Майкл не мог думать ни о чем, кроме Джо и того, что с ней могло случиться.

Он не принимал никакого решения, просто обнаружил, что идет в свой кабинет. Вошел, закрыл за собой дверь. Руки у него дрожали, кубики льда позвякивали в стакане с виски.

Майкл сел на диван и опустил голову. Бетси волновалась, что забывает мать. А он уже давно забыл Джолин, разве не так? Жил с ней, спал с ней, но тем не менее умудрился забыть женщину, которую взял в жены. Скосив глаза влево, он увидел фотографию в рамке — он и Джолин. Снимок сделан много лет назад, в дендрарии Сиэтла. Тогда они были молоды и влюблены. «Посмотри на утиную семью, Майкл, когда-нибудь мы будем так же ковылять вместе с детьми…» На этом снимке, в этой счастливой улыбке он узнал ее, вспомнил.

Майкл поднялся, чувствуя, что его слегка шатает. Достал из книжного шкафа фотоальбом в кожаном переплете и старую видеокассету, сунул их под мышку, вернулся в гостиную, позвал Лулу и поднялся по лестнице.

— Можно нам войти? — спросил он, постучав в дверь Бетси.

— Да.

Он взял Лулу на руки, отнес в комнату и усадил на кровать рядом с сестрой. Потом сел между ними и раскрыл альбом.

В центре первой страницы под прозрачной пленкой была одна из немногих детских фотографий Джолин. Она стояла на скалистом выступе, одетая в линялые джинсы и свитер. Девочка слегка отвернулась от камеры и смотрела куда-то вдаль, ветер разметал по лицу белокурые волосы. Слева был виден обтрепанный край джинсов и черный ботинок удаляющегося мужчины.