Земля за океаном - Василий Песков

Еще пример. По просьбе Юли заходим в магазин купить вещицу размером с орех. Но что это? Нам подают большой коробок. Вещица покоится в мягкой рекламной бумажке, потом футляр из картона, потом бумажка серебряная и опять с призывами покупать, еще коробка, обтянутая целлофаном. Вся коробчатая «матрешка» ловко пришпилена к лакированному листу картона, на котором полиграфисты высокого класса отпечатали полуобнаженную девицу. В довершение всего к покупке на шелковом поводке пристроен фирменный знак магазина. Крошечная покупка и сопровождающая ее гора кричащего, хрустящего, цветного, лакированного мусора (бумага, краски, пластмасса, труд). Для чего это? Чтобы обойти конкурента, чтобы ты почувствовал, как о тебе заботятся фирма и магазин, чтобы ты знал, сколько других разновидностей этой вещицы ты можешь найти, чтобы подстегнуть тебя к новым покупкам.

Мы далеки от мысли утверждать, что заворачивать покупку в газету – это идеал отношения к потребителю и что фуфайка и кирзовые сапоги – это граница потребностей человека. Однако производство вещей не должно переходить границу разумного потребления. Беды от этого сейчас уже всем очевидны. И Америка наглядней любой другой страны демонстрирует расточительство.

Производится невероятное количество вещей! Любая щель спроса немедленно заполняется, и спрос всеми средствами поощряется. В этом участвуют все: наука, техника, экономика, в этом есть доля труда художников, психологов, торговцев и финансистов – вся структура жизни общества «свободного предпринимательства» построена так, чтобы возможно больше произвести, продать, возможно больше нажиться. Нельзя перечислить всего, что искусственно навязывается покупателю.

Вот в той же полетевшей в корзину газете реклама электрической зубной щетки. Две фотографии: девушка с кислой гримасой смотрит на обычную щетку, и то же лицо, но уже предельно счастливое оттого, что трудоемкий процесс чистки зубов теперь облегчен. Вот по телевидению чернобровый парень, как чародей волшебную палочку, показывает телезрителям вилку. Не простую вилку, электрическую! Радуйтесь, любители спагетти, теперь нелегкий труд накручивания длинной лапши механизирован. Такие курьезы можно было бы называть бесконечно. Вот хитрый матрац, способный конкурировать с часами-будильником, – «механическое устройство подкидывает соню вверх на полметра». Вот сообщение о выпуске машинки, которая считает петли при вязке вручную. Придумано «автоматическое устройство для вскрывания яиц, сваренных всмятку». И так далее. Крайности? Да. Но все они характерны для «общества потребления».

Сделаем шаг к средине круга от этих крайностей и тут обнаружим то же самое расточительство. Приглядимся к «товару солидному», к товару, символизирующему Америку, все к тому же автомобилю. Лозунг «автомобиль не роскошь, а средство передвижения» давно претерпел изменения. Автомобиль, как теперь признают, превратился в «расточительную, надменную колесницу престижа» – кузова год от года становились длиннее, фары удваивались, над багажниками возникло что-то похожее на хвостовое оперение, вырастала мощность мотора и, стало быть, потребление бензина (350 лошадиных сил несут одного-трех человек), вырастал вес автомобиля. Зачем все это? Предельно просто на это ответил сам Генри Форд-II: «Small cars – small profit» («Малые автомобили дают малую прибыль»). Это ключ к пониманию работы мельницы «общества потребления». В сияющий лаком автомобиль ради прибылей заложена изрядная доля заведомого мусора. Добавим к этому: конвейер работает быстрее, чем могли бы износиться добротно, надолго сделанные автомобили. «Мельница» это учитывает. Автомобиль выпускают с расчетом на быстрый износ. Три года – и хозяин машины должен подумать о новой. Семь миллионов автомобилей ежегодно отправлялось на свалку, чтобы уступить место под солнцем Америки новым, еще более изощренным моделям… Огромное количество вещей производится не для того, чтобы они служили человеку, а для того, чтобы их произвести, продать, нажиться.

Может ли быть бесконечным перемалывание природных ценностей в сомнительные ценности потребительства и в откровенный мусор? Ответ только один: нет, бесконечным этот процесс быть не может. У этой палки-проблемы два конца, и оба больно бьют человека-расхитителя. С одной стороны, – теперь это все уже понимают – минеральные ресурсы планеты конечны, и с другой – Земля изнемогает под горами мусора и реками нечистот.

Наряду с нехваткой природных ресурсов проблема мусора стала одной из самых важных проблем Америки. В фантастическом кинофильме «Планета обезьян» есть такой кадр. После тысячелетних блужданий в космосе несколько людей попадают на незнакомую планету. Все завалено мусором! И вдруг они видят: что-то торчит. Верхушка скалы? Нет! Космонавты узнают голову статуи, знаменитой нью-йоркской статуи Свободы.

Мысли фантастов питались, увы, конкретными картинами нынешней жизни – Нью-Йорк буквально задыхается в мусоре. То же самое происходит во многих других городах. Семь миллионов автомобилей на свалку! Еще год – еще семь миллионов… Если раньше металл, превращая прессом в «блины», увозили на переплавку, то теперь железо автомобилей в оборот не идет – невыгодно. Прибавим к этому прочий мусор, или, как его называют, «твердые отходы»: 20 миллиардов бутылок в год, 48 миллиардов жестяных банок, 20 миллионов тонн бумаги, миллионы тонн пластика. И на два процента в год количество мусора возрастает. Кинофантастам, как видим, было о чем подумать…

Итак, две цепких, берущих за горло руки у проблемы: где взять? куда деть? А «мельница» продолжает вертеться, и все ужасно боятся не только остановки ее для какого-нибудь ремонта-наладки, но даже и замедления. Где выход?

Сложные переплетения всех проблем эксплуатации и загрязнения среды ставят под угрозу существование жизни в широком ее понимании, не исключая самого человека. Капитализм, стихия «общества потребления» – неисправимые виновники этой беды. Но в этом месте поставить точку – значит допустить упрощение проблемы. Развитая индустрия в любом месте Земли уже сама по себе, конечно, наносит ущерб природе. Это реальность, с которой надо считаться. Заблуждаться на этот счет крайне опасно. Оптимистический выход из положения, однако, состоит в разумном размещении промышленности, планировании городов, в строгом контроле за расходованием природных ценностей, будь то лес, вода, почва, газ, металлы или нетронутые, девственные уголки ландшафтов. Проблема требует поступаться сиюминутной выгодой во имя дня завтрашнего, способности не допускать перемалывания природных богатств в мусор излишеств, без которых человек может и должен обходиться.

Какое общество может следовать этой программе? Американцы сейчас много и мучительно размышляют. Дальновидные люди уже не удовлетворяются рассмотрением проблемы только с точки зрения растущей численности людей на Земле и ограниченности природных ресурсов. Реальность заставляет видеть и социальные грани проблемы. «Честно говоря, – пишет видный биолог, – свободное предпринимательство и человеческие потребности едва ли можно совмещать на протяжении длительного времени. С точки зрения длительной эволюции свободное предпринимательство при использовании природы – близорукая и непростительная роскошь». И продолжение той же мысли: «Если мы не поймем… (ученый имеет в виду понимание законов социального развития. – Авт.) и не будем действовать достаточно быстро, то нас опрокинет социальная и экономическая система, созданная, но не управляемая нами» (Дж. Форрестер. «Мировые динамики»).

Почти любая попытка анализировать взаимодействие экономики и природы не обходится без слова планирование. «Двадцать лет назад понятие охраны природы имело в виду защитные меры. Сегодня охрана среды – это плановое управление природными ресурсами и экономикой. Слово социализм при этих размышлениях стараются обходить либо ставят знак равенства между двумя индустриальными державами по губительному давлению на природу. И все же сравнения, сопоставления неизбежны. Вот образец. «Последние действия правительства (имеется в виду Правительство СССР. – Авт.) знаменуют более энергичный экологически направленный контроль в планировании развития промышленности. В этом, разумеется, социалистическая система имеет важное практическое преимущество перед системой частного предпринимательства». Это пишет авторитетный эколог США профессор Барри Коммонер, человек независимый, стоящий в делах охраны среды выше границ политики. Но практически то же самое пишет и журнал «Ньюсуик», родное и преданное дитя американской социальной системы. «Трудно представить себе, что окружающую среду удастся сохранить без изменения в американских условиях частного предпринимательства». Но как увязать стихию рынка и производства с планированием, с равномерным распределением населения и промышленности по стране, с контролем расходования природных ресурсов? На этот вопрос ответа нет.