Сестра Ноя - Александр Петров

И вот он стоит вокруг нас,

И ждет нас, ждет нас

(«Дубровский» Б. Гребенщиков)

От покойной воды озера нехотя оторвался прозрачный туман, поплыл над прибрежной травой, обильно высевая жемчужные росы. Казалось, всепроникающая сырость не предвещала погожего дня. Только мужчина поднял глаза к серому небу и таинственно улыбнулся, видимо, он был из тех, кто и за облаками видит солнце. Впрочем, стоило ему выйти из старинного парка, обогнуть квартал и сделать первые шаги по широкой площади автовокзала, как солнце выглянуло из‑за облака и плеснуло на землю добрую порцию яркого света. И стало ясно – в природе, в городе и на душе пешехода, который энергично шагал к огромному ярко–оранжевому автобусу.

Забравшись в кабину водителя, он запустил мотор и подал машину к очереди на остановке. Пассажиры, не смотря на уговоры девушки–экскурсовода, как всегда подталкивая друг друга, спешили занять лучшие места. Наконец, пристроили багаж, попрыгали на мягких сиденьях, кто‑то опустил спинку, кто‑то поднял подлокотник, кто‑то открыл баночку с квасом и поднес к губам пирожок – и все как один повернулись к окну. Люди внутри оставались на своих местах, пол, крыша и стеклянная кабина автобуса – были статичны, но автовокзал с толпой людей тронулся и медленно поплыл по стеклянному экрану назад, от непознанного настоящего – в неразгаданное прошлое.

— Доброе утро! – раздался из динамиков приятный баритон. – Командир экипажа автобуса, следующего до святого града Новый Иерусалим, приветствует вас на борту экспресса и желает всем доброго пути. Меня зовут Иван, экскурсовода – Маша, она расскажет вам кое‑что о том чудесном месте, куда мы все вместе направляемся. А сейчас пять минут новостей.

Следом за приветствием из динамиков полилась режущая ухо музыка, потом диктор скрипучим голосом настырного рекламного агента приступил к передаче блока новостей: аварии, наводнения, пожары, убийства, ограбления, экономический кризис… – вдруг поток словесного хаоса замер.

— А сейчас, я просто обязан поделиться с вами, дорогие пассажиры, одним открытием, которое удалось мне сделать, – голос Ивана, по–прежнему глубокий и мягкий, прозвучал торжественно. – Открытие, которое изменило всю мою жизнь – и заметьте – в лучшую сторону. Итак слушайте и не говорите, что не слышали: Бог сотворил нас не для страданий, а для того, чтобы поделиться с нами Своим блаженством, Своей любовью!

Наступил тот миг, ради которого Иван три года назад изменил жизнь. Он оставил руководящий пост в процветающей компании, купил автобус и подарил его автопарку с тем условием, что сам будет им управлять. Сказать, будто он удивил окружающих таким поворотом судьбы – значит, ничего не сказать: он всех шокировал. Всех, кроме себя и друга Юрия, с которым они вместе прошли по пути познания Истины.

Это «высокое беспокойство» началось у друзей едва ли не в детстве. Тогда мальчишки гоняли в футбол, играли в войну, а чуть позже стали бегать за девочками, а в это время Иван с Юрием зарывались в заумные взрослые книги, часами спорили о смысле жизни, гуляя по скверам и улицам вдали от многолюдья. Дворовые друзья и одноклассники иногда смеялись над странной парочкой «ботаников». Родители и учителя, поначалу всполошившись, несколько успокоились – ребята хорошо учились, занимались спортом, оставались любящими сыновьями, и в конце концов окружающие смирились с необычным поведением подростков. А несколько лет спустя, ребята превратились из неуклюжих хрупких акселератов в крепких ясноглазых парней, и тут обнаружилось одно весьма положительное свойство, которое помогло им устроить свою жизнь наилучшим образом – они стали поразительно везучими парнями! Будто судьба выделила их из толпы, как‑то по–особому стала благоволить, осыпая щедрыми дарами.

«В 1656 году патриарх Никон, только что начавший церковную реформу, распорядился о строительстве нового монастыря. Вдохновенный национальной идеей "Москва — Третий Рим", патриарх замыслил монастырь как религиозный центр всего православного мира. Он должен был служить прообразом Святой Земли (и называться Новый Иерусалим), а главный собор — храм Гроба Господня в Иерусалиме», – рассказывала тем временем Маша.

Итак, новенький автобус летит по гладкому шоссе прочь от дымного мегаполиса в чистые подмосковные поля, руки автоматически крутят руль, ноги жмут на педали, Маша звонким голоском рассказывает историю Нового Иерусалима, пассажиры – кто слушает, кто дремлет, кто глазеет в окно, попивая напитки и жуя пирожки с бутербродами… А в душе Ивана творится такое!.. Что передать словами затруднительно.

Сердце вместе с порцией артериальной крови выплескивает очередной виток непрестанной Иисусовой молитвы. Тихая солнечная радость заполняет все человеческое существо. Разум рождает отнюдь не чудовищ, ведь он не спит. Бодрый его разум приносит из таинственных глубин подсознания величайшие картины вечности: адские пепельно–багровые бездны – и райские золотисто–лазурные высоты.

«Реку Истру переименовали в Иордан (Иордань). Также окрестные холмы и деревни получили новые, библейские, названия, как то Вифания, горы Фавор и Елеон, поток Кедрон. Для пущего сходства, в Палестину был командирован монах Арсений Суханов, который произвел обмеры и составил чертежи храмов. Масштабы Нового Иерусалима были намеренно уменьшены по сравнению с Иерусалимом настоящим, так что монастырь представлял собой именно образ Святой Земли, а не попытку ее собой заменить», – весело сообщала Маша, очаровательно улыбаясь.

…Однажды Юрий принёс в дом Ивана замечательную книгу отца Серафима Роуза «Не от мира сего» – толстенный покетбук в полторы тысячи страниц. В ней рассказывалось, как Евгений Роуз, воспитанник американской семьи англиканского вероисповедания, так же как они с Юрием, «взалкал» и встал на путь познания истины. Вполне разочаровавшись в религиях Запада, упрямо исследуя религиозные течения Востока, Евгений нашел попутчика и друга Германа, и они вместе однажды пришли в Православие. Отец Серафим Роуз говорил, если человек встанет на путь истины и будет честен и настойчив на своем пути, он обязательно придет к Православию и в нем найдет всё, что он так мучительно искал – Истину.

«В 1658 году на насыпанном холме в излучине Истры началось строительство собора. Сам Никон в 1658 году из‑за явных разногласий с царем Алексеем Михайловичем объявил, что слагает с себя патриарший сан, и до 1664 года жил в скиту в Новоиерусалимском монастыре. Затем он все же вернулся в Москву, где в 1666 году был лишен сана и сослан в Кирилло–Белозерский монастырь. Уже при новом царе, Федоре Алексеевиче, он смог получить разрешение вернуться в Новый Иерусалим, но умер по дороге. Никон был похоронен в Новоиерусалимском монастыре.»

Иван с Юрием к тому времени успели исследовать и даже кое‑что познать на практике из различных философских и религиозных течений. Только это ощущение мистического голода не проходило. Нечто незримое настойчиво указывало им на опасность того или иного пути. Совсем рядом жили своим надмирным служением православные храмы, но то ли атеистическое воспитание, то ли огромные завалы лживого исторического мусора в головах, то ли просто бытовая гордость – не позволяли им войти в храм и стать в ряды верующих.

А тут американец!.. Им, русским парням!.. Открывает сокровище, которое у них рядом, на соседней улице – дома!..

Сразу и позор, и радость открытия, и мощный всплеск «алчбы» – нахлынули на соискателей истины, и началась новая жизнь. Только войдя в храм, распахнув Православию душу, Иван с Юрием поняли, что так сильно удерживало их на пути поиска. «Блаженны алчущие и жаждущие правды, ибо они насытятся» – тут вам и разгадка голода–алчбы, и блаженство и насыщение! Только приняв Православие всем сердцем, друзья обрели всё, что так мучительно и долго искали. Здесь, нашли ответы на тысячи вопросов, не позволявших им спокойно спать и предаваться удовольствиям земной жизни. Здесь они познали истину и истина сделала их свободными.

«В Откровении Иоанна Богослова мы встречаемся с двумя свидетельствами о храме в Горнем Иерусалиме. В одном месте апостол Иоанн говорит: "Храма же я не видел в нем (Горнем Иерусалиме), ибо Господь Бог Вседержитель — храм его, и Агнец" (Откр.21:22). Но в ряде других мест Откровения ясно говорится о некоем таинственном "храме Божием", который "отверзается на небе" (11; 1:19; 15:5–8) и в котором есть "престол Бога и Агнца", на престоле этом — "Сидящий" — Господь, рядом с Его престолом находятся двадцать четыре малых престола для "старцев" — "священников", перед престолом Вседержителя горят "семь светильников", далее стоит "золотой жертвенник" (4:2–5; 8:3) и окрест всего этого совершается определенное Богослужение (15:6; 4:8; 19:1). Следовательно, в Горнем Иерусалиме нет храма в земном смысле, как особого здания для молитвенных собраний, но некий таинственный "храм Божий" там все‑таки есть!»