Прошел караван столетий (сборник) - Клара Моисеева

Ал-Бируни был увлечен мыслью сделать Хорезм страной изобилия. Он принялся изучать систему орошения. Стараясь вникнуть в причину неудач, которые привели к гибели некогда цветущие оазисы, ал-Бируни понял, что люди, занимающиеся распределением воды, не всегда сознавали, сколь важно их дело. Они нередко забывали, что владеют главным сокровищем Хорезма. Они экономили на недозволенном и зачастую от скаредности и тупоумия делали преступные вещи. Ученый долго в задумчивости стоял среди занесенных песками земель, которые совсем недавно были садами и виноградниками. Как это случилось? Почему пустыня отобрала у людей эту землю? Почему она оказалась сильнее людей? И ученый сам себе отвечал: незнание тому причина, невежество!

Мало кто мог ему сказать, в какое время зарождается бурный поток воды, идущий от снежных вершин. А если узнать об этом точно, то можно предсказать большую или малую воду и соответственно подавать ее в каналы.

Когда ученый потребовал у сахибдивана[34] людей, которых надо было расселить вдоль берегов реки, тот удивился: для чего так много людей? И ал-Бируни объяснил ему, что, если вдоль реки поселятся люди, которые будут постоянно жечь костры и давать сигналы, говорящие о том, какая идет вода, тогда мирабу удастся разумно распределить воду по всей оросительной системе. Вначале сахибдиван не соглашался: посчитал, что будет дорого, но потом согласился, и замысел ал-Бируни воплотился в жизнь.

На берегах Джейхуна были установлены наблюдательные посты. Люди следили за движением воды. Они передавали свои сообщения при помощи костров. Один, два, три дыма означали известное количество воды, которого можно было ожидать в ближайшее время. Имея эти данные, можно было разумно распределять воду реки по каналам и подавать ее на пахотные поля, в сады и виноградники. Ученый сделал много ценных наблюдений, ознакомился с опытом старых земледельцев и на основании всего этого хорошо рассчитал работу всей оросительной системы. Настало время, когда он мог отлично предвидеть успех земледельческих работ и сообщить хорезмшаху Мамуну, какой предвидится урожай плодов и злаков, будет ли урожайным год.

Видя по ночам пламя костров на берегах реки, хорезмийцы знали, что от костра к костру передаются сведения, которые собираются в одном диване и позволяют шаху знать, сколь богатые дары даст ему хорезмийская земля.

– Не займет ли это слишком много времени? – спрашивал Абу-Райхана его друг, математик абу-Наср Аррак. – Когда же ты займешься небосводом?

– Вода поистине главное сокровище Хорезма, – отвечал ал-Бируни. – А для звезд небесных есть ночь, я не оставляю их без внимания. Поверь, друг мой Аррак, тайны небесных светил не дают мне покоя.

ОЖИДАНИЕ

Мухаммад ал-Хасияд возвращался в Бухару счастливым. Он с точностью выполнил все указания ученого и покинул караван-сарай ровно через неделю, когда Якуб был уже совершенно здоров и весел. Мухаммад непрестанно думал о том удивительном дне, когда судьба столкнула его с ученым-хорезмийцем. Он воспринимал это как чудо. И, как только они тронулись в путь, он почувствовал, как радость обуяла его, словно Он обрел бесценный дар. Да и в самом деле, может ли быть дар более драгоценный! Ведь он обрел сына, который погибал. И чем отчетливее он представлял себе то страшное утро, когда ему казалось, что Якуб уже никогда не подымется, тем радостнее было ему сейчас.

О встрече с великим хорезмийцем вспоминал и Якуб. Чудодейственное исцеление и разговор с благородным ученым надолго запомнились юноше. Как прост и приветлив ал-Бируни! А ведь этот человек обладает такими знаниями, что мог бы гордиться. Разве мало есть ученых, которые, возомнив себя великими, стали недоступны простым людям? Юноша вспоминал прочитанную им книгу ученого и все думал о том, с каким бесконечным терпением ученый собирал все эти сведения о жизни и быте разных народов. Сколько же он знает языков? Ведь надо было прочесть книги, рассказывающие о прошлом этих народов. И где он добывал эти книги?

– Эта была счастливая встреча, – говорил Мухаммад сыну.

– Воистину посчастливилось! Но эта встреча что-то сделала со мной, отец. Я почувствовал, что мысли мои уходят все дальше от базаров и все больше приближаются к книгам. Ты знаешь, о чем я призадумался, отец?

– О чем, сын мой?

– О недозволенном, отец. Я знаю, что это мне недоступно, однако думаю об этом. И даже во сне не забываю.

– О чем же это, сынок? – Счастливый отец с любовью смотрел на сына, только недавно возвращенного к жизни. Сейчас он был на все готов, только бы порадовать сына. – Что же недозволенное манит тебя?

– Мне хотелось бы, отец, проникнуть во дворец бухарского хана. Я знаю, туда не попадешь, но если бы ты знал, что рассказывал о библиотеке хана наш старый мударис! Он говорил, что там собрано все, что написано мудрейшими людьми на земле. И нет такой области знаний, какая не раскрылась бы жаждущему, как только он попадет в эту сокровищницу. Правда, многое сгорело во время большого пожара, но и то, что осталось, – это бесценные сокровища.

– А я думаю, что не так уж трудно попасть туда. Я давно уже убедился, сынок, – деньги открывают путь к самому недозволенному. А разве хранителю этих сокровищ не нужны деньги?.. В этом я могу тебе помочь. Но меня другое тревожит, Якуб. Ты забыл, что судьба твоя связана с торговыми делами, и я думаю, что тебе сейчас не до книг. Как только вернемся, ты тотчас же примешься помогать мне сбывать товары, закупленные в Булгаре. Тебе надо побывать при дворе хана, но совсем по другому делу: мне хотелось бы узнать, нужны ли хану пушистые шкурки соболей. Я знаю, наш правитель любит дорогие и редкие меха. А ведь соболя и горностаи не всегда встречаются на бухарском базаре. Пока оставим развлечения, сынок. Я понимаю, ты хочешь позабавиться веселым чтением, но десять лет в медресе – вполне достаточно для сына купца. Ведь ты будешь купцом, а не вазиром…

Якуб молча слушал отца и все думал о том, как объясниться с ним, как убедить его в том, что не следует бросать учение. А может быть, даже… Якуб и сам боялся признаться себе в том, что пришло ему в голову. А что, если бы ал-Бируни согласился приблизить его к себе, сделал его своим учеником?.. Нет, это невозможно! Такой важный ученый, такой знаменитый человек!.. Сам хорезмшах пригласил его к своему двору. А ведь хорошо получилось бы! Что-то есть в этом человеке покоряющее твою душу и заставляющее думать о важном и значительном. Но ведь есть и другие ученые, думал Якуб. Иные его сверстники стремились попасть в ученики к знаменитому ибн Сине. Некоторые из них даже последовали за прославленным медиком из Бухары в Хорезм. Они отправились в чужую страну, чтобы постичь тайну исцеления. Почему бы и не попытаться приблизиться к ал-Бируни? Он астроном и математик. Он строг и благороден. Хорошо бы стать его учеником. Это недозволено? Ну и что же?.. Старый мударис не раз говорил: «Якуб, тебя манит недозволенное». Да… недозволенное заманчиво! Но как упросить ученого согласиться? Якуб долго не решался и все же снова обратился к отцу и снова получил ответ, который говорил о несбыточности его надежд.