Дело о золотой маске (СИ) - Кузнецова Светлана Владимировна

— Вы?.. — не поверил Итен.

— Сомневаешься? И это при том, что и тебе я также помогаю? Впрочем… — Дракаретт внимательно посмотрел на него. — Пожалуй, правильно делаю. Есть у меня предчувствие, что либо мы встанем рядом, либо по разные стороны, однако избавиться от тебя, инспектор, я сумею лишь в случае смерти: общей, либо по-отдельности.

— Быть может… вы в таком случае расскажете… — начал Итен, но Дракаретт покачал головой, призывая замолчать.

— Ничего существенного не произошло кроме того, что ты поднял свои способности раза эдак в четыре.

— Но я не чувствую этого!

— Угодишь в переплет, поймешь, — Дракаретт оставался серьезен, но во взгляде светилась ирония. — Ты ведь не думаешь, будто у меня нет врагов?

— Не с вашим характером.

Дракаретт рассмеялся.

— И, поскольку навредить мне нужно сильно постараться, да и даже при всех усилиях умения может банально не хватить, недруги прибегают к так называемым усилителям природных способностей. Император лет десять назад распорядился ограничить продажу подобных средсв аккурат после гибели на магической дуэли с десяток аристократов. Угадай, против кого они выступили?

— Вас?

Дракаретт склонил голову, подтверждая.

— Внутренний парк тогда выгорел чуть ли не полностью и пришлось спешно ремонтировать правое крыло императорского дворца. С тех пор я хорошо знаком с ректором чардинского университета и главой алхимической академии. Тогда же меня люто невзлюбила твоя начальница, но то уже не столь важно. Чардинцы не враги ни мне, ни сами себе, потому торгуют лишь тинктурами, косметическими и лекарственными средствами, не более. Пыльца же феи — довольно разрушительна сама по себе, и она же входит в некоторые рецепты. Никто бы ее не продал кому бы то ни было, однако кому-то она сильно понадобилась.

— Вашим врагам?

— Не отмету подобную вероятность. Во всяком случае, именно меня известили о краже феи. Еще раньше, чем императора, между прочим. И тогда же я постарался найти им одного из воров, к которому должна была попасть фея. Ты нашел другого.

— Я и мой коллега, — уточнил Итен. — Случайно.

— В нашем мире случайности нечасты. Я готов даже предположить, все эти игры были задуманы провидением для одного: усилить тебя настолько, чтобы сумел противостоять тонкомирным тварям. Значит, и мне не след отступать.

— Я всего лишь полицейский. Один из многих.

— Звучит как оправдание. Смехотворное причем, — заметил Дракаретт.

«А ведь Ирвина назвала совсем иные свойства пыльцы, — припомнил Итен. — Почему? Фею вывели совсем недавно. Могла она не знать? Или ее специально обманули? Кто? Уж не сотрудница ли секретной службы?..»

— Давно мы стоим, Грейл? — счел за лучшее сменить тему Итен.

Тот махнул рукой.

— Не бери в голову: мы не на императорском приеме, а потому не способны опоздать. Или тебя заботят мысли и чувства хозяев, коим наверняка доложили о нашем прибытии и полнейшем игнорировании устроенного ими сборища? Брось. Поинтриговать публику всегда полезно: станут сговорчивее. К тому же мне попалась занимательная книга о разумных обитателях тонкого мира.

— Вот как? — Итену стоило неимоверных усилий не выказать заинтересованности, и он так и не понял удалось ли. Все же в играх подобного рода аристократ способен дать фору кому угодно и подметить детали, способные вывести на чистую воду любого притворщика.

— Думаю, повествование непременно увлекло бы тебя, инспектор. Увы, ты не располагаешь временем, достаточным для прочтения.

— Так и есть.

— Могу пересказать настолько кратко, как сумею.

— Буду крайне признателен.

Дракаретт гаденько ухмыльнулся, погладив книгу по корешку.

— Судя по лицу, будешь. И очень сильно, — фыркнул он и продолжил тоном университетского профессора, сильно увлеченного предметом исследования: — Автор жил лет пятьсот назад, но это не значит, будто из его словесных конструкций — а иначе эти зубодробительные описания я назвать не могу — не выйдет отжать капли смысла. Я сразу опущу его заумь по поводу высших существ, коих нашим примитивным умам постичь невозможно. Автор, к слову, усомнился в их разумности и умении договариваться.

Итен вздрогнул. Дракаретт старательно не заметил этого.

— Впрочем, будь так, мы не опасались бы лицезреть Марипосу Ору. Автор, несмотря на свою абсолютную дремучесть, кажется, не соврал в главном: всякому аборигену-поду соответствует абориген-антипод.

— Поды-антиподы… антиподы-поды, — прошептал Итен. — Дуалы рождаются и в нашем мире, я уж не напоминаю о близнецах. Там же… — он посмотрел вверх. — Возможно действительно все.

— Насколько ты знаком с учением об электрике?

— В общих чертах.

— О положительных и отрицательных частицах наслышан?

Итен вперился в точку над переносицей лорда, не столько действительно рассчитывая нанести ему вред, сколько… Да он и сам не знал зачем. Желание сбить спесь с Дракаретта время от времени накатывало почти беспричинно, а сейчас внезапно стало нестерпимым. Тот часто высказывался обиднее и жестче, и Итен проглатывал неучтивости спокойно. Ну подумаешь, право слово, поинтересовался: а не полный ли болван инспектор полиции. Имел полное право, тем паче частая вопиющая необразованность боевых магов давно стала притчей во языцех. Но сейчас… сейчас лорд намеренно занудствовал вместо того, чтобы сказать то самое важное, которое Итен прекрасно знал и понимал во сне, но не сейчас.

Если во Вселенной существовал-таки некий высший разум, то сейчас он подыгрывал, вкладывая в уста лорда столь необходимые сведения. Вот только тот рисовался и занудствовал, вместо того, чтобы их сообщить!

Дракаретт потянулся к виску, поморщился, а затем… громко расхохотался.

Итен моргнул. Злость пропала внезапно, как и возникла.

— Нет! Ну это уже слишком! Зачем же проверять свое могущество на мне?! — продолжил веселиться лорд. — Я, конечно, многое способен понять, но…

— Примите мои искренние…

— Да брось ты, инспектор.

— Я честно забыл.

Дракретт всматривался долго. Может и проверял на правдивость — кто знает его методы? Затем вздохнул и спросил с усталостью в голосе:

— Ну и чего ты взъелся? Всякое бывает. У вашего брата — особенно.

— Отрицательно заряженные частицы притягиваются к положительно заряженным, — буркнул Итен.

— Сталкиваются и нейтрализуют друг друга, — Дракаретт кивнул. — Но, разумеется, в тонком мире и с разумными этот принцип происходит гораздо сложнее.

— Нетрудно догадаться.

— Разум, кому бы он ни принадлежал, предпринимает все возможное для продления своего существования: хотя бы не проиграть, если выиграть невозможно, слышал это изречение?

Итен кинул.

— У кого?..

Итен моргнул и нахмурился, припоминая.

— Понятия не имею, — признался он честно через пару секунд.

Дракаретт снова вздохнул: тяжело и устало.

— Ну да, кто бы сомневался. Вы — сноходцы — никогда не отвечаете.

— Я, правда, не помню!

— Антиподы и поды возникают одновременно и всегда осведомлены, где находятся их… к…хм… вторые половинки. Если те пребывают в состоянии относительного покоя, то спокойны и они. Однако дурные головы не дают покоя остальным организмам, — Дракаретт хмыкнул и поинтересовался: — Кто сказал?

— Лидар. Мой коллега, у него в деревне таких вот поговорок… как собак не резанных.

Брови Дракаретта поползли на лоб:

— Он тоже сноходец?

Итен пожал плечами.

— Не знаю о такой его особенности. Более того, никогда не интересовался.

— Тогда с чего бы мне знать некоторые из… деревенских поговорок? Я ведь предпочитаю спать спокойно, не впитывая чужие изречения, порой полные противоречивых смыслов. А впрочем… — Дракаретт махнул рукой. — Выживем, тогда и разобраться можно.

Не понравилась Итену эта фраза, но поспорить с ней не вышло бы при всем желании.

— А еще — амбиции, — вернулся к теме Дракаретт. — Они тоже не дают покоя любому существу, обладающему разумом. И вот эти амбиции раньше или чуть позже толкают пода или антипода под локоть… или что у них есть? и понуждают копить силы. Мне распространяться на тему «каким-таким образом?»