По заказу - Дик Фрэнсис

Чарлз! Господи, как же я не сообразил! Если они, кем бы эти «они» ни были, попытались приостановить мое расследование, выстрелив в Марину, то почему бы им не расправиться и с Чарлзом? В Марину стреляли чуть больше часа назад. От Линкольн'с Инн Филдс можно за полтора часа доехать до Эйнсфорда. А на скоростном мотоцикле и того быстрее.

– Мне нужно позвонить, – заявил я полицейскому. – Срочно! Немедленно.

На двери отделения висел плакат «У нас запрещены мобильные телефоны».

Скверно, решил я. Ведь это срочное дело. Дошел до конца коридора, встал у окна и включил мобильник. Ну, давай, давай, торопил я аппарат. Но СИМ-карта сработала не сразу.

Наконец до меня донесся гудок, и я набрал номер Чарлза. К счастью, он откликнулся на четвертый звонок.

– Чарлз, это Сид, – начал я. – В Марину стреляли. Я боюсь, что следующей жертвой станете вы. Прошу вас, уезжайте из дома. Возьмите с собой миссис Кросс и перезвоните мне.

– Хорошо, мы сейчас выйдем, – отрапортовал он. – Я позвоню тебе через пять минут.

Да, военная выучка что-то значит. Хотя я не впервые обращался к нему с подобной просьбой, и в предыдущем случае мои мрачные прогнозы оправдались. Так что я имел право его предупредить. Я вспомнил об этом, и, полагаю, та же самая мысль пришла в голову Чарлзу.

Я ждал у окна, и пять минут показались мне равными вечности.

Но вот раздался звонок.

– Мы благополучно собрались, сели в машину и отъехали от дома, – сообщил он. – А Марина?.. – Чарлз не смог договорить фразу до конца.

– Она в больнице Сент-Томас, – пояснил я. – Вам известно, где это находится, и вы легко сюда доберетесь. Марине сделали операцию, но врачи не дают никаких гарантий. Положение очень тяжелое.

– Я высажу миссис Кросс, а затем поеду к тебе.

– Спасибо. Буду рад вас видеть.

– По-моему, мне следует связаться с местным полицейским надзирателем и попросить его пронаблюдать за домом, – добавил Чарлз.

А я-то считал, что в наше время ни у кого нет местных надзирателей.

– Прекрасно, – похвалил его я. – Вы найдете меня в отделении интенсивной терапии. Я жду, когда из операционной сюда привезут Марину. На доске объявлений больницы это отделение обозначено буквами СИ.

Я вернулся на место и сел рядом со своей тенью.

Где же Марина? Ее давно должны были доставить в отделение. Неужели врачам не удалось ее спасти? И я не увижу ее в палате, потому что она умерла на операционном столе? Не спуститься ли мне в морг? О господи, что мне делать?

Я мысленно перебрал факты, вспомнив беседу с врачом. С каждой секундой во мне усиливалось убеждение, что Марина мертва. Отчего же я как ни в чем не бывало сижу здесь с полицейским?

Один из лифтов остановился на нашем этаже. Я подскочил, но это была не Марина. Из лифта вышли суперинтендант Олдридж и Рози. Бедная девушка осунулась на глазах и как будто уменьшилась вдвое. Пережитое за день лишило ее последних сил.

– Я разговаривал с хирургами, – передал мне супер. – Мисс Меер до сих пор в операционной, но ее скоро привезут. Меня попросили сообщить вам, что ничего не изменилось.

Я почувствовал невыразимое облегчение.

Моя тень поднялась при появлении шефа, и Олдридж уселся по одну сторону от меня, а Рози – по другую.

– Теперь мне о вас все известно, мистер Холли. Я окинул его недоуменным взглядом.

– Да и любой коп в курсе ваших дел, как. впрочем, и детективы.

Я не был уверен, что он решил мне польстить.

– Ну и что? – насторожился я.

– Имеет ли отношение выстрел в мисс Меер к вашим расследованиям?

Я знал, что рано или поздно мне зададут этот вопрос. Но не ожидал, что услышу его так скоро.

От незамедлительного ответа меня спас приход нового врача, тоже с тюрбаном на голове.

– Мистер Холли? – осведомился он.

Я встал. Мое сердце громко и тревожно забилось.

– Меня зовут мистер Пандита, – представился медик. – Я оперировал даму с пулевым ранением в ногу.

– Марину ван дер Меер, – подсказал я.

– Да, да, именно, – подтвердил он. – Сейчас ее сюда привезут. – Он указал на двойные двери за его спиной.

– Как она себя чувствует?! – выпалил я.

– Операция прошла успешно. А остальное – вопрос времени.

– На какие шансы мы можем рассчитывать? – спросил суперинтендант.

– На реальные и разумные, – повторил мистер Пандита слова другого врача.

– Но насколько они реальны? – принялся допытываться я.

– Она крепкая молодая женщина и, очевидно, борец по натуре, а иначе умерла бы еще в отделении «А» и «Е» или даже раньше. Но, по-моему, ее шансы в лучшем случае пятьдесят на пятьдесят. Вряд ли ранение приведет к мозговой травме.

К мозговой травме!

– А почему она способна возникнуть? – задал я нелепый вопрос.

– Если в мозгу хоть пять минут ощущалась нехватка кислорода, то травма неизбежна, – пояснил он. – Какое-то время в ее организме было слишком мало крови, но сердце не останавливалось ни на секунду, и в этом смысле с нею все в порядке. Однако сердце должно обеспечивать нормальное кровообращение, а тут всегда есть доля риска.

– Я могу ее увидеть? – спросил я.

– Пока что нет, – возразил он. – Она под наблюдением медперсонала, для нее созданы комфортные условия, и к ее услугам мониторное оборудование. Скоро я вам разрешу. Но ей нужно выспаться. Мы дали ей снотворное и успокоительные лекарства, чтобы не повышалось кровяное давление. Я скажу медсестрам, что вы здесь. Они придут и вызовут вас, когда будут готовы.

Я кивнул: «Спасибо».

Он закрыл за собой дверь, а я снова сел и посмотрел на часы. Только половина четвертого. Почему время в больнице ползет, словно улитка?

– Ну, и о чем я вас спросил? – попытался припомнить суперинтендант Олдридж. – А, да. Связан ли этот выстрел с каким-либо из ваших расследований?

– Что вы имеете в виду? – нахмурился я.

– Предполагаю, что это был не случайный выстрел, – отозвался он. – И мисс Меер вполне осознанно стала мишенью стрелявшего.

– Но он мог бы прождать там целую вечность, – не согласился с ним я. – Марина вовсе не собиралась выходить на улицу. Это просто стечение обстоятельств.

– Наемные убийцы готовы ждать дни и недели ради одной-единственной возможности, уж если они решились на преступление, – назидательно проговорил он.

«Очевидно, это тот же самый человек, напавший на Марину на Эбури-стрит, – подумал я. – Тогда ему тоже пришлось ждать».

– Итак, я опять спрашиваю, – настаивал Олдридж. – Как вы считаете, связано ли это с вашими расследованиями?

– Не знаю, – откликнулся я. – Если вы хотите выяснить, известно ли мне, кто в нее стрелял, то я отвечу – нет. Я бы назвал вам его имя, если бы знал, уж будьте уверены.

– Но у вас есть какие-то подозрения?

– У меня всегда есть подозрения, – заявил я. – Но они не основаны ни на чем существенном. Да, честно признаться, они вообще ни на чем не основаны.

– Все, сказанное вами, может оказаться полезным, – заметил он.

– Вы помните жокея, убитого на скачках в Челтенхеме две недели назад?

– Я запомнил, что там умер конь – Овен Клипер, – вздохнул он. – Какая жалость!

– Так вот, жокея убили в тот же день. А затем тренер ипподрома, как полагают, покончил с собой. Все, и особенно полиция, склоняются к мысли, что он свел счеты с жизнью, поскольку был убийцей этого жокея.

– И что же? – встрепенулся суперинтендант.

– А по-моему, тренер погиб от руки того же человека, который убил жокея. И второе убийство замаскировали под самоубийство, чтобы полиция смогла закрыть дело о гибели жокея. Я открыто говорил об этом каждому, способному услышать.

– Но какое это имеет отношение к выстрелу в мисс Меер? – не понял он.

– В прошлую пятницу меня предупредили, что, если я не замолчу, кто-то из моих близких тяжело пострадает. Так и произошло.

Глава 16

Где-то около четырех часов они наконец пустили меня к Марине.

Но сперва я должен был надеть синий халат и чалму на голову. И вдобавок закрыть маской рот и нос. Интересно, сможет ли она меня узнать? Но мне не стоило волноваться об этом. Марина крепко спала.

В больничной палате она выглядела такой беззащитной. Ее подключили к разным аппаратам, и во рту у нее по-прежнему находилась трубка. Ей помогал дышать вентилятор, и его ритмическое урчание было единственным отчетливо слышным звуком. Прямоугольный синий экран показывал яркую линию, и ее пики обозначали биение сердца Марины.

– Работай, сердце, – обратился я к машине. – Работай без остановок.

Я сел сбоку, напротив вентилятора, и взял Марину за руку. В палате лежали и другие пациенты, но кровати разделялись не занавесками, а прочными перегородками, создававшими уединенную обстановку.

Я заговорил с ней. Признался, как сильно я ее люблю и как страшно сожалею, что вовлек ее в мои опасные расследования. Умолял ее бороться за жизнь и выздоровление. Обещал, что найду человека, выстрелившего в нее. И тогда мы посмотрим, как дальше быть. Возможно, я брошу расследования и стану садовником, хотя вряд ли из однорукого получится хороший садовник.