Ранние рассветы - Мария Чурсина

Она вздохнула, как будто только что вынырнула с большой глубины.

— Я его бросила.

— Ну и молодец.

Маша присела, как будто чтобы скатывать матрас. На самом деле ей очень хотелось спрятать глаза. Сейчас Инесса обвинит её в неудавшейся личной жизни и будет права. Нечего лезть, куда не просят.

— Ты правда так думаешь? — Она снова судорожно вздохнула, и Маше почудилось — собралась зарыдать.

Маленькая пыльная комната, в которой невозможно было даже открыть окно, давила. Маша поняла, что ночью не смогла бы здесь дышать. Кухня противно пахла мышами, но к этому она давно привыкла. А здесь пахло совсем иначе, горько и по-чужому.

— Конечно. Ты такая красивая, да парни перед тобой в очередь выстроятся, — совершенно искренне выпалила Маша. — И вообще ты через месяц о нём не вспомнишь. Я пошла.

На лестнице матрас чуть не выпал у неё из рук, Маша оступилась и едва не полетела вниз вслед за ним.

— Орлова! — Исступлённый крик прозвучал со стороны дверей.

Весь обзор Маше заслонил матрас, но голос она узнала и без того.

— Мало того, что вы спите на моих занятиях, так ещё и ходите, куда вам не позволено! — Судя по интонациям, Эльза готова была зарыдать от возмущения, как и Инесса.

— Я просто помогала…

— Вон отсюда!

Сжимая зубы, чтобы не наговорить со злости ещё больше, Маша спрыгнула с последних ступенек лестницы и обогнула Эльзу по параболе. Та всё ещё тяжело дышала, как будто не находила слов. Рядом с Эльзой кто-то молчал. Пытаясь протиснуться в дверной проём, Маша всё-таки выронила матрас — разжались онемевшие пальцы.

Перед ней стояла Эльза, белая аж до синевы.

— Что вы там видели? Что? — прошипела она сквозь зубы.

— Да ничего! — испугалась Маша, бездумно хватаясь за шею. На секунду почудилось, что преподавательница сейчас прыгнет и вцепится ей в горло.

Слева негромко кашлянула Сабрина. В руках у неё был букет из срезанных кленовых веток. Красный клён — а он рос только рядом с заброшенным колхозом, источал терпкий аромат. Зачем ей срезанные ветки?

— Эльза Мансуровна, — вкрадчиво сказала она и вопросительно нахмурилась.

Та обернулась, разом теряя большую долю своей злости.

— Она просто относит вещи, — сказала Сабрина, несколько раз указав Маше глазами на дверь.

Та не стала дожидаться особых приглашений, кое-как вцепилась в матрас и выскочила на крыльцо, ощущая, как под ногтями трещит и рвётся старая ткань.

Злополучную ношу у неё из рук выхватила Аника, усмехнулась и без видимых усилий дотащила до барака. Поглядев ей в спину, Маша похлопала по карманам брюк. Куда-то она сунула свой очень нужный листок. Он нашёлся в нижнем, кнопка на котором осталась самой прочной после полутора практик.

Лабораторию принарядили кленовыми ветками. Сабрина на все вопросы красноречиво закатывала глаза и косилась на преподавательский стол, где были брошены драгоценные ведомости. Маша нервно вертела часы на запястье. Если верить им, зачёт должен был начаться минут двадцать назад, но Эльза не появлялась.

Динара за её спиной вслух проговаривала текст доклада, каждый раз спотыкаясь на одном и том же месте. Что-то там о важности практической работы на местности. И говорила: «Ну что за бред».

Часы тикали так, что резонансом отдавались в груди. Ещё через десять минут в лаборатории начались разброд и брожение. Кое-кто под шумок сбегал на кухню за печеньем, и по лаборатории теперь разносилось совсем уж нерабочее настроение, смешанное с аппетитным хрустом.

— Может, к ней кто-нибудь сходит? — меланхолично поинтересовалась Динара, дошедшая в своём волнении до апокалипсиса и теперь спокойная, как мертвец.

— А что ты на меня так смотришь? — возмутилась Маша. В ней отсутствие Эльзы порождало сладкую надежду на то, что зачёта вообще не будет. И волшебный листочек так и останется лежать в кармане маскировочных брюк. Где-то в районе колена. Она привезёт его домой, случайно постирает, потом развернёт бумагу с потёкшими чернилами и тут же в ожесточении выбросит.

— Пускай тогда… — протянула Динара, но столкнулась взглядами с Сабриной и замолчала.

Инесса сидела над телефоном. Голубой экранчик то и дело мигал, переходя в спящий режим, она тыкала ногтем в первую попавшуюся кнопку и шумно втягивала воздух, так что Маша пару раз оборачивалась, принимая её вздох за всхлип. Инесса была очень далеко, и вариант оправить к Эльзе её не рассматривался даже в мечтах.

— Что, опять я крайняя, да? — пробурчала Маша, поднимаясь. Солнце непривычно напекло плечи. Даже простой деревянный стул казался верхом удобства, когда речь шла о том, чтобы тащиться на второй этаж.

Там было сумрачно. Маша взглянула на часы: шла сорок пятая минута от начала зачёта. Она сама себя попробовала убедить: вдруг Эльзе плохо? Упала в обморок, скрутило спину или случился сердечный приступ? Тогда нужно срочно идти к ней. Не убьёт же она Машу. В самом деле, не убьёт же.

Правда?

Ступеньки противно скрипели, и каждая своим голосом. В коридоре второго этажа растворился солнечный свет, так что искать дверь ей пришлось на ощупь. Снизу послышался такой взрыв хохота, что закачался дом. Маша и сама бы с удовольствием посмеялась, если бы не стояла сейчас перед Эльзиной дверью.

Посмеяться — почему бы и нет? Стоит только поверить в то, что отменяется противная конференция и выставка камней, как поводы для веселья найдутся сами.

Маша вдохнула поглубже и стукнула по деревянной панели. Тишина. Может, слабо стукнула? Внизу обсуждали расписание теплоходов, и Маша поразилась, как всё слышно. Могла же Эльза этой ночью слышать, что они говорили про неё?

Она стукнула в дверь ещё раз, и теперь даже внизу замолчали и прислушались. И тихо скрипнула незапертая дверь.

Эльза стояла у окна — тёмный силуэт на фоне голубого неба. Тихонько бормотало радио, брошенное на постель, а она не шевелилась. Маша вдруг испугалась, что задохнётся: так душно и затхло было в комнате. Так пахло болезнью.

— Эльза Мансуровна?

Она медленно обернулась, и ветка красного клёна дрогнула в руках.

— Ну сейчас-то в чём дело, Орлова? — Радио почти заглушало её голос. И в нём не нашлось ничего, даже привычной истерики.

— Там… у нас зачёт. — Маша неуклюже ткнула пальцем в сторону лестницы. — В десять же.

Она смутилась окончательно и хрипло выдала:

— С вами всё хорошо?

Эльза помолчала, глядя в стену, но мимо пространства. Ветка клёна бешено завращалась в её руках, затрепетала листьями и вдруг замерла. Над кроватью висела грубо выструганная полочка с книгами. Томики в потёртых обложках покрылись пылью, как мхом. Один, прислонённый к стенке, вдруг поехал и хлопнулся на бок. Маша вздрогнула.