Избранное - Кира Алиевна Измайлова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Готов, – сообщил он Золоту. – Хорошо всадили, крови и не видать!
На этом бы не проколоться! Ладно, на рубашке, когда-то бывшей темно-красной, а теперь вылинявшей до буро-лиловой, толком не разобрать, что за пятна…
– Бросьте свиньям, – прозвучал знакомый голос.
Но интонация! Это говорил не скромный юноша, умыкнувший невесту, отнюдь!
«Только не свиньям! Я ж не могу сейчас встать, а они меня погрызут!» – мысленно взмолился я, и мольбы мои были услышаны.
– Еще чего придумали! – визгливо заголосили поодаль. Это была хозяйка, я ее узнал. – Свинкам моим всякую падаль! Я кабанчика на сало откармливаю, как его потом есть прикажете, господин хороший? Что, если я вам такого сальца поднесу, а?! Кидайте падаль в канаву, мы закопаем потом!..
Мне полегчало. Потом – это еще неизвестно когда. Может, вечером, может, завтра. А из канавы я всяко удрать успею! Дать себя закопать – тоже штука не из приятных, откапываться начнешь, а кто заметит – шуму будет! Еще сами выроют и колом для верности проткнут… Мне, положим, это не сильно повредит, а если у них тут принято подозрительных покойников сжигать? Вот то-то и оно… И еще хорошо, что вешать не стали. Висельника я бы изобразить не сумел. Ну то есть подрыгаться, язык высунуть и ножки свесить – это пожалуйста, а вот прочее… Кто-то внимательный мог бы и заметить, что висельник-то не обделался во время казни.
– Лежи тихо, – прошелестела Эсси. – Сейчас тебя понесут. Прости, не успела предупредить, хотела дослушать до конца!
Да что уж там, мог бы я сказать, толку с этого предупреждения! Не пошел бы я врукопашную с этой братией. Вернее, мог бы, но тогда пришлось бы сжечь постоялый двор вместе со всеми трупами, а это приметно.
– Слушай, а меч у него какой… – протянул над головой незнакомый голос. Я насторожился. Вот лишиться привычного оружия очень не хотелось!
– Не тронь, – приказал другой. – Дешевка, стоит ли мараться? Ты глянь, в какое рванье он одет! И конь хромой… Давай, взяли!..
Меня ухватили за руки и за ноги (еще ругались, что я тяжелый такой) и скинули в канаву. Я осторожно приоткрыл один глаз и с досадой понял, что канава эта на редкость мелкая. Придется ждать темноты, чтобы сбежать… Стоп, какое сбежать? Надо еще Везунчика забрать, если эти поганцы его с собой не уведут! Хотя зачем им хромой жеребец?
– Колдуна нашли? – отрывисто спросил Золот чуть поодаль.
– Как сквозь землю провалился! – ответил Пегаш.
– Скверно… Значит, он все-таки умел что-то… Разошли людей – пусть ищут этого мальчишку. Живым не брать! Почему – сам придумай, не впервой.
– Сделаю!..
«Ничего не понимаю!» – сказал я себе и принялся ждать.
Вот простучали копыта: целый отряд проскакал, и правда. Стало тихо, только где-то поодаль слышалось хрюканье, в конюшне фыркали лошади, копошились во дворе куры, ругала за что-то служанку хозяйка… Похоже, прочие постояльцы или попрятались от греха или их тут вообще не было.
– А зароем мы его на заднем дворе, – сказали у меня над головой. Работник, наверно, или конюх, у того голос был похожий. – Там еще места довольно.
– Угу, только потемну давай, – ответил кто-то еще. – Мало ли, увидят…
– Не боишься покойников к ночи?
– А чего их бояться? Они смирные, – рассудительно ответил этот второй, а я чуть не засмеялся. Был бы ему сюрприз! – Я больше стражи боюсь, начнут еще выяснять, кто такой да откуда, да почему концы отдал. Ну его…
– Тогда уж лучше на рассвете, – заключил первый. – Вечерами стражники как раз и шляются, ищут, где выпить на дармовщинку. Как есть заметят! А поутру ты их поди сыщи… В общем, с первыми петухами пойдем хоронить, а пока пусть лежит, я вот его еще рогожкой прикрою, чтоб не видно было…
– Да, утречком и не страшно совсем, – сказал второй, противореча сам себе. – Только разбуди, а то сам знаешь, как я спать горазд!
– Неужели один стану покойника таскать!..
Они ушли, пререкаясь, а я одними губами позвал:
– Эсси!
– Я здесь, – откликнулась она. – Только ты глаза не открывай, мало ли…
– Что это было, а? Ты успела что-нибудь услышать?
– Ох, Север, успела… – вздохнула Эсси. – Ты лежи смирно, я тебе сейчас все перескажу!
– Постой, скажи сперва, зачем Золот приказал нас убить? Или это не он?
– Он, он, – сказала девушка. – Только его не так зовут. Он не Золот, он Остроум.
– Да плевать на имя, рассказывай давай, в чем там дело!..
– Будешь так себя вести, вообще ничего не узнаешь! – надулась Эсси, но не выдержала: – Ладно, так и быть! Началось все вот с чего…
Началось все с того, что папаша Златы, тот еще кобель, судя по всему, будучи во владениях соседа (тогда они еще поддерживали недурные отношения), походя огулял какую-то небогатую дворяночку. Замужнюю, что ценно, и бездетную. Последнее ее состояние продлилось недолго – на свет появился тот, кого я знал под именем Золота. Матушка его молчала как рыба, супруг ее искренне радовался наследнику и видеть не желал, что мальчишка ни капельки не похож ни на него, ни на жену.
Время шло, отношения князей портились, Золот… Остроум то есть, подрастал. Семейству хватило влияния, чтобы пристроить его к княжескому двору: сперва мальчиком на побегушках, конечно, но тут он обставил даже более богатых и знатных сверстников мгновенно. Он всегда был на глазах у князя, исполнял его желания едва ли не раньше, чем тот изрекал приказ, – словом, научился быть полезным, а потом и незаменимым. Оставить такой талант в небрежении князь не мог, отдал Остроума в науку, и наставники были им довольны: и в рубке, и в рукопашной он оказался очень недурен. Может, звезд с неба не хватал, но бойцом оказался хорошим, а со временем обещал вырасти в достойного воина.
Так он стал оруженосцем князя: тому нравился сообразительный, почтительный и бойкий юноша, вдобавок очень воспитанный и относящийся к нему с искренним уважением.
Надо отметить, что еще в самом нежном возрасте Остроум стал погибелью для девиц и вовсю этим пользовался. Князь его покрывал, разумеется, посмеивался, мол, молодо-зелено, не нагулялся еще, и никогда не наказывал. А парень оттачивал мастерство сперва на хорошеньких служаночках и горожанках, а там и до благородных дело дошло. Пару раз чуть не разразился
