Корни зла - Галина Гончарова

Элвар знал. Он ведь знал все, что творится в моей памяти. А это нам особо подчеркивали на уроках эфироведения. И предупреждали парней, чтобы те строго контролировали своих дам сердца… и прочих частей тела. А то бывали случаи… такие женщины и горели, и наводнения устраивали, и разную нечисть призывали на свою и чужие головы, и проклятия сгоряча накладывали, да такие, что дипломированные некроманты за голову хватались. И парни старались быть осторожнее.

Из-за угла на дикой скорости вылетела вторая дочка мясника.

– Ой!

– Не ой, а добрый день, – поздоровалась я. Налетела она, конечно, не на меня, а на элвара, но… а вот не фиг! Мое! И другим к нему прислоняться запрещается! Отлепись от него, зараза! Вцепилась, как липкий пластырь!

То ли мои флюиды достигли разума девчонки, то ли что еще, но минуты через две она отлепилась от элвара и похлопала на меня неожиданно умными и ясными глазками.

– Меня Рила Утторш зовут, госпожа ведьма… господин элвар.

– И с чем пожаловала, Рила? – голос Тёрна был мягким, хоть на хлеб намазывай.

– Вы у мамы просили вещичку Тайкину. Так вот. Наврала она вам все. И вещь эта не ее. А ее – вот.

И девушка протянула нам тоненькую голубую ленточку.

Я с благодарностью приняла ее и поняла, что это именно то. Пальцы аж покалывало от нехорошего ощущения.

– М-да. Рила, а что ты можешь про свою сестру рассказать?

Вопрос задавался больше для очистки совести. Но Рила меня удивила.

– Тайя гадиной была. Всегда. С детства. Мы все от нее ревмя ревели!

Со слов Рилы я поняла, что младшими Тайя занималась весьма своеобразно. Обычно старшему ребенку поручают приглядывать за младшими. Тайя тоже это делала, но так, что дети постоянно попадали в неприятности, а шишки сыпались не на нее, а на них самих. А стоило Риле чуть подрасти, как весь пригляд за мелкими свалился на нее.

А Тайя росла, как хотела. Она крутила матерью по полной программе, а мать так проела плешь отцу, что бедолага не понимал, на каком свете живет.

Любимое слово у девочки было «хочу». И еще «дай». И она всегда получала просимое. Поэтому, когда появился Тиварис, она решила, что такой мужчина как раз для нее.

– Она просто с ума сошла, – рассказывала Рила. – Но видно было, что она его не любит. Ей просто хотелось такого мужа. Высокого, красивого, с деньгами, с медалями, чтобы на руках носил… она бы любую соперницу извела, но Тив сам ее выбрал. И она за день до праздника ходила довольная, как сливок напилась. А еще я у нее в комнате куколку видела из воска, точь-в-точь Тив, и чьи-то волосы светлые. И две свечки. Такие черные…

Я задумалась. Потом на память пришли любовная магия и старая книга приворотов.

– Все ясно. Приворот твоя сестра сделала. Потому он с ней и переспал.

Рила вспыхнула до ушей. Но вопрос таки задала:

– А разве приворот… он не того… ну, это…

Я поняла правильно. И ответила для девушки:

– Даже если закрепить его так, как сделала твоя сестра, все равно приворот обратим в одном случае. Если есть истинная любовь. С двух сторон. Вот тогда ворожи не ворожи…

Рила кивнула. И умоляюще поглядела на нас:

– А вы правда сделаете так, чтобы люди больше не гибли?

Тёрн успокаивающе улыбнулся девушке:

– Ёлка обязательно справится. И все у вас в селе опять будет хорошо. Обещаю.

Рила улыбнулась ему, отчего у меня в душе тут же заскворчала ревность. И откуда что взялось? Девушка развернулась – и убежала, а я с удивлением прислушивалась к самой себе. А ведь и правда – ревную. Но почему сейчас? Не раньше? Или… раньше я считала Тёрна просто другом. А сейчас он мне намного ближе. И в душе шипит злое: «Мое!!!» Только вот любовь это или чувство собственности? Или вообще ревность? Но разве она бывает без любви?

– Разумеется, чувство собственника. Жадность обыкновенная. Но ты не огорчайся, лет через пятьдесят ты ко мне настолько привыкнешь, что и не заметишь, как влюбишься.

Ах ты, зараза!

– Эй! Это покушение на коронованную особу!!!

– Я тебе сейчас покажу… особо…

Думаю, ведьм, гоняющихся по главной улице за элварами, это село давно не видело.

Когда нам надоело гоняться, мы уселись прямо на полено под чьим-то забором и задумались. Хорошо, что с телепатом не надо общаться вслух. И не подслушают.

– Что мы имеем? Я подозреваю, что это Тайя. И что тут не обошлось без ее мамаши.

– Согласен. И что мы будем делать?

– Драться. Если бы это был профессионал, я бы не стала связываться. Послала бы весточку в Универ. Ради такого приехали бы.

– Но с двумя деревенскими бабами ты сладить надеешься.

– Да. И что? Я же не просто так!

– Завтра мы берем вещи и кровь у Вианы. И выпускаем на болота Элю, загримированную под нее.

– Может, лучше я?

– Не лучше. Ты должна быть рядом. Так тебе будет проще.

– Но я могу не успеть.

– А вот это тебя волновать не должно. Ты могла не успеть, когда эта дурочка покушалась на меня. Тебе было бы легче?

Я пихнула элвара кулаком в бок.

– Думай, что говоришь, муженек!

– Женушка, пожалуйста, прислушайся к моим словам. Эля тоже элваресса. И на нее так называемая бутнячка будет действовать намного слабее. Да и скорость у нее выше, и реакция лучше. Это физиология.

Я фыркнула, но спорить не стала. И вообще – лучше охотиться из засады.

– А матери Тайи – скажем?

Улыбка на губах элвара мне не понравилась.

– Это я беру на себя.

– Тогда завтра идем на охоту?

– Да, полагаю, что уже завтра. Я как раз до завтра успеваю все приготовить, – прикинула я.

– Тебе что-нибудь еще нужно?

Я подумала.

– Нет. Имеющегося – хватит.

И мы отправились воплощать свой план охоты на бутнячку.

Эля была против. Сначала.

Потом я плюнула на уговоры и ушла к себе. А с элварессой остался Тёрн.

Что он делал, что говорил, чем угрожал – я до сих пор не знаю. И знать не хотелось, если честно. У меня было задание посложнее.

Виана.

Можно наложить грим на человека. Можно – иллюзию. Можно замаскировать его тысячей разных способов. Только вот нечисть этим не обманешь. Для нее нужно совсем другое. Аура. Рисунок, цвет, запах, вкус… И именно подделкой ауры я и занималась. Привязкой послужило старое платье Вианы. Пока оно еще не побывало в чужих руках. Пока его еще не надевала Эля.

Вещи сохраняют след своих владельцев. И Эля невольно исказила бы рисунок. Поэтому надо было закрепить его сейчас. Не столько сложная, сколько нудная процедура. Похожа на вышивку бисером. Чуть дернешь, чуть перетянешь – и у тебя на ткани некрасивая стяжка, а бисер ложится совершенно не в ту сторону.

Виана пришла сама, вместе с мужем. И мы с ней в четыре руки взялись за Элю. Она подгоняла платье. Я – ауру. Элваресса шипела, но не сопротивлялась. Наконец все было закончено – и мы втроем переглянулись. Похожи. Да. Выслушаем мнение зависимых экспертов?

И мы запустили парней.

Тёрн и Тиварис, отлично нашедшие общий язык, коротали время в общей зале у камина. Судя по двум пустым бутылкам и выражению на лицах, речь шла о возвышенном. То есть – о нас, о женщинах.

– …наполовину оборотень. Нет, на четверть. Но я ее все равно люблю, – услышала я обрывок разговора.

– А моя – вообще ведьма. Но хорошая. И умница.

– Только она у тебя какая-то не слишком того, – Тиварис показал на себе, где я должна быть «того». М-да. С таким размером я бы и ходить не смогла. Победило бы земное тяготение.

– А если я сейчас кому-то это наращу? – поинтересовалась я, вылезая из тени.

Супруг послал мне невинную улыбку.

– Солнце мое, даже и помечтать нельзя?

– Помечтать – можно. Вставайте, алкоголики! Нам нужна ваша консультация.

– Почему сразу – алкоголики, – элвар фыркнул. Судя по абсолютно трезвому взгляду, ему даже до легкого опьянения было, как до Кариема. Просто Тивариса требовалось чем-то занять, чтобы под ногами не путался. Вот мой муж и старался. Хотя ему и самому было любопытно. И он за меня тоже переживает. Но готов помогать чем может. Чудо мое с лиловыми глазами…

– Осознаешь, какое тебе сокровище досталось?

– Сокровище? Чудовище!

– От слова «чудо»?

– От слова «чудик»! Не нервируй меня!

Элвар фыркнул.

– Что от нас требуется?

– Войти в комнату – и опознать кто где.

– Глупости. – Тиварис плавно поднялся из кресла. – Уж родную-то жену я всегда опознаю!

Судя по легкости движений – он тоже не был особо пьян. Так, для вида. Ну не паршивцы?

– Тебе достался очень удачный вариант. Пьет – и не пьянеет.

– Врет и не краснеет.

– Когда я тебе врал?!