Записки разведчика - Иван Бережной

Развернув в цепь, я повел роту вперед. Вслед за нами артиллеристы тащили орудия. Когда до расположения немцев оставалось метров восемьдесят и их оборона была хорошо видна, орудия встали на прямую наводку и открыли огонь.

Артиллеристы обстреливали казарму, из окон которой строчили немецкие пулеметы. Наши снаряды, ударяясь о каменные стены и взрываясь, не причиняли пулеметчикам никакого вреда.

Наступление наших рот застопорилось. Падали убитые. Пронесли несколько раненых. В это время Нина Созина подбежала к казарме, бросила в окно гранату, но в последний момент была ранена… Упустить случай, значит потерять темп наступления. Это понимал Вершигора и тут же бросил в бой тринадцатую роту.

Казалось, что могут сделать пятнадцать-шестнадцать автоматчиков. Оказывается, многое!

Как только я повел роту в обход немецкой комендатуры, справа, слева послышался хрипловатый голос моего дружка Саши Тютерева:

– Вперед, ребята! Подкрепление прибыло.

Он первый бросился вперед, за ним поднялась вся пятая рота. Примеру пятой последовали шестая и девятая роты. Мы с фланга огнем автоматов поддерживали атаку. Бой разгорелся с новой силой. Пошли в ход ручные гранаты. Прямое попадание снаряда заставило замолчать пулемет в доте. Партизаны ворвались в парк и перебили гитлеровцев, которые засели в окопах. Путь к комендатуре и казармам расчищен.

Идти в лоб на пулеметы не было смысла. Вторая, шестая и девятая роты заняли немецкие окопы, а пятая и тринадцатая продолжали обходить опорный пункт врага. Правее и впереди навстречу нам гнали немцев шалыгинцы и глуховчане. Гитлеровцы видели безвыходность своего положения и остервенело сопротивлялись.

Укрывшись за сараем, я начал наблюдать, чтобы определить, откуда стреляет немецкий пулемет. Рядом со мной оказались Стрелюк, Савкин и боец из пятой роты. Вдруг из-за угла вынырнул Вершигора.

– Откуда бьет?- спросил он.

– А вон из-за забора, — ответил боец, указывая рукой вперед.

В это время прогремела немецкая пушчонка, снаряд-болванка снес бойцу голову. Обезглавленное тело с автоматом в правой руке, как бы не желая подчиниться смерти, какое-то мгновение стояло неподвижно, а затем рухнуло на землю, как спиленное дерево.

При виде этого я сорвался с места и, почти не помня себя, с криком: «Бей гадов!» бросился на немецкий пулемет у забора. Справа и слева от меня бежали автоматчики. На первых же метрах меня обогнал длинноногий Стрелюк. Вперед полетели гранаты. Пулемет замолчал. Мы с ходу перелезали через забор, обходя казармы с тыла. С удивительной легкостью вслед за молодежью через двухметровый забор перемахнул Вершигора.

– Отходят, отходят! - закричал он, показывая на группу немцев, которая, прячась за домами, пробиралась в сторону леса.

Мы с несколькими автоматчиками пустились в погоню. Путь преградило проволочное заграждение, которым были обнесены несколько сараев.

– Смотрите, часовой, — сказал Маркиданов и автоматной очередью срезал фашиста. Перебив проволоку, Ванюшка подбежал к убитому, снял с него новенький «вальтер» и тут же преподнес мне в память о лельчицком бое.

Наше внимание привлекли истерические крики людей в сарае. Сбили замки и открыли двери. Из сарая вывалила толпа оборванных, изможденных жителей Лельчиц, находившихся в фашистском застенке. Это была тюрьма…

Убегавших немцев преследовали до окраины города. Дальше расстилалась луговина, а за ней лес. Гитлеровцы считали себя в безопасности… и просчитались. На опушке леса их встретили засады Глуховского отряда.

Бой подходил к концу. И надо же было случиться так, что в последние минуты боя был ранен в ногу Маркиданов. Щербаков поспешил ему на помощь и тоже был ранен в плечо и руку. Виновником ранения двух наших товарищей был немецкий пулеметчик, укрывшийся на чердаке дома. Наши автоматы заставили его замолчать.

Пока мы добивали немцев, пытавшихся пробиться к лесу, в центре еще шел упорный бой. Развязка наступила тогда, когда Митя Черемушкин, Коля Гапоненко и еще несколько партизан ворвались в казармы и забросали гранатами закрепившихся там немцев. Вскоре весь город был в наших руках. С помощью жителей мы вылавливали немецких солдат, попрятавшихся на чердаках, в стогах сена, в подвалах.

Только стихли выстрелы в Лельчицах, как на заставах Кролевецкого отряда вспыхнул бой. Как после стало известно, это из Ельска на семи автомашинах и трех броневиках подошло подкрепление лельчицкому гарнизону. Подпустив их на близкое расстояние, кролевчане обрушили на врага всю мощь своего огня. Мало кто из гитлеровцев сумел унести ноги.

В городе мы захватили большие трофеи: оружие, боеприпасы, продовольствие, снаряжение. Очень были кстати зимняя одежда, обувь и большое количество хрома… Наши минеры взорвали электростанцию, маслозавод,«кожевенный и лесопильный заводы, мельницу, два моста на реке Уборть и узел связи. Кролевецким отрядом уничтожены две бронемашины.

Роскошно в Лельчицах жили немецкие офицеры. Их квартиры были забиты награбленным имуществом, стены в коврах. Специально для обслуживания гитлеровских офицеров работали портняжная и сапожная мастерские. Теперь эти мастерские перешли на службу партизанам. Советские граждане, освобожденные из тюрьмы, явились достойным пополнением нашего отряда.

Разгромом немцев в Лельчицах было положено начало создания партизанского края в Полесье. На десятки километров вокруг не было немецких гарнизонов. Успехи ковпаковцев и сабуровцев послужили примером для многих мелких партизанских отрядов, которые так же активизировали свои действия.

…В веселом настроении покидали партизаны отвоеванный у врага город Лельчицы. Но не успела колонна втянуться в лес, как Черемушкин доложил, что справа движется до сорока человек и четыре подводы.

– Видимо, полицаи спешат в Лельчицы на помощь, — высказал предположение Митя.

– Поздновато, — оживился Карпенко. — Устроим им встречу.

Горкунов послал связного доложить Ковпаку, а мы с Карпенко повернули свои роты навстречу неизвестной группе. Мы уже начали готовиться к бою, вдруг из леса галопом вылетел всадник.

– Не стреляйте, свои! — закричал он издали, как только заметил нас.

– Ба, Олег! — удивленно сказал Карпенко.

К нам на взмыленном гнедом коне подскакал Олег Фирсов.

– Откуда ты?

– Из Симоновичей, — ответил возбужденный Олег. — С Мишей Фоминым и Иваном Семеновым обезоружили пятьдесят девять полицейских.

– Не может быть! Втроем? — удивился Стрелюк.

– Не веришь? Посмотри, — сказал Олег, указывая на выезжавшие из леса подводы и большую группу пленных, которых конвоировали Фомин и Семенов.

Казалось немыслимым, чтобы три человека могли обезоружить такое количество врагов. А произошло это так.

Ленкин с одиннадцатью конниками вел разведку. На одном из хуторов от местных жителей узнал, что в Симоновичах много полицейских. Он поручил Фирсову с двумя разведчиками уточнить данные.

Разведчики к селу подъехали ранним утром. Зашли в избу, чтобы расспросить о полицейских,

– Всего полицейских человек шестьдесят, — сказала разбитная молодуха. — Только среди них настоящих-то предателей и пятнадцати не наберется. Остальных немцы насильно заставили взять оружие.

– Эх, была не была, рискнем? — обратился Олег к товарищам.

Направились к дому, в котором располагалась полиция. Часовой дремал на крыльце. Когда его разбудили, он с перепугу принял разведчиков за начальство из Лельчиц. Олег приказал собрать всех полицейских…

Полицейские по одному - по два начали приходить минут через пятнадцать. Их пропускали в дом, обезоруживали и брали под охрану. Так за час обезоружили пятьдесят девять человек. Старосты и начальника полиции не было. Они еще накануне уехали в Лельчицы…

– Мы партизаны, — сказал Фирсов, когда были обезоружены все полицейские.

Из пятидесяти девяти пленных шестнадцать явных предателей были расстреляны, тринадцать человек, по их просьбе, приняты в партизаны, остальные отпущены…

Со дня выхода из Брянских лесов до момента разгрома немцев в Лельчицах прошло ровно месяц. Рейд прошел успешно. За это время соединение провело ряд серьезных боев с немцами, израсходовало значительную часть боеприпасов. Одновременно с этим в обозе накопилось большое количество раненых. Необходимо было выбрать место для базирования отрядов, которое бы находилось вдали от крупных немецких гарнизонов и имело площадку для приема самолетов.

После тщательной разведки Ковпак и Руднев остановили свой выбор на Глушкевичах и окружающих их селах Милашевичах, Прибыловичах и Капищах. 29 ноября отряды заняли отведенные им села.

Штаб соединения с Путивльским отрядом разместился в Глушкевичах.

Разведчики протянули свои щупальцы к Мозырю, Столину, Сарнам, Олевску и другим городам, отыскивая объекты для нападения.