Цивилизация, притворяющаяся страной. Ведущие западные аналитики о России - Сборник статей

Между тем, по мнению Чэрапа и Шапиро, даже если боевые действия на Украине будут остановлены и конфликт будет в той или иной степени «заморожен», избранная администрацией Обамы политика «срединного пути», тем не менее, не может стать долгосрочной стратегией в отношении России. Этот подход уже дает сбои в сфере сотрудничества по глобальным проблемам, и трудностей будет появляться все больше. Авторы подчеркивают, что большинство кандидатов в предвыборной гонке к президентским выборам 2016 года отстаивают жесткую политику в отношениях с Москвой. Жесткая линия в отношении США, в свою очередь, преобладает и в России: русские националисты и вернувшиеся с украинского фронта бойцы обвиняют Путина и его «чекистско-олигархический режим»5 за предательство Новороссии. Они призывают Кремль отказаться от всех договоров по контролю за вооружениями и сотрудничества с НАТО6.

Таким образом, резюмируют авторы, политика «срединного пути» является тактикой, реализуемой в краткосрочной перспективе с целью заставить Путина согласиться на требования Запада изменить его курс в отношении Украины, и она будет продолжать действовать пока Кремль не откажется от своей нынешней политики. Они цитируют президента Обаму, который в декабре 2014 года говорил о нежелании развязывать войну с Россией, отмечая при этом, что Вашингтон со временем должен стать во главе международной коалиции, целью которой станет противодействие попыткам Москвы нарушать суверенитет других государств 7.

«Другими словами, этот «срединный путь» подразумевается как средство достижения определенной цели: предполагается, что давление со стороны Запада заставит Россию изменить свою политику в отношении Украины. По поводу этого предположения в Вашингтоне развиваются дискуссии. Но даже те, кто с ним согласен, считают, что этот процесс рассчитан не на краткосрочную перспективу: заставить Россию что-то сделать – это займет несколько месяцев, если не лет. Проблема для администрации Обамы заключается в том, что политическая динамика, подталкивающая к эскалации конфликта, и бюрократическая динамика, заставляющая связывать проблему Украины с другими вопросами сотрудничества с Россией, будут демонстрировать результаты в течение нескольких недель, или месяцев – по большей мере. Другими словами, даже по самым позитивным прогнозам, момент, когда «срединный путь» сменит новая «холодная война», – это всего лишь вопрос времени».

Старая и новая «холодные войны»

Далее Чэрап и Шапиро полемизируют с теми, кто рассматривает перспективу новой «холодной войны» как в определенной степени удобный, не худший вариант и ностальгируют по прошлой «холодной войне» как о времени комфортной предсказуемости и ясности в планировании и реализации стратегии 8. Авторы отмечают тревожную тенденцию возвращения к активному использованию риторики сдерживания и экономической изоляции, подчеркивая, что прежде, чем обсуждать перспективу новой «холодной войны», необходимо ясно понимать, что из себя представляла прошлая.

По мнению авторов, такая риторика привычна и понятна всем, между тем ее использование еще больше накаляет существующую напряженность в российско-американских отношениях. Сравнивая современную Россию с Советским Союзом, который представлялся в американской пропаганде в годы «холодной войны» экзистенциальным вызовом, злом, с которым необходимо бороться, сторонники этой риторики фактически говорят о готовности к продолжительному противостоянию на разных фронтах во всем мире. Поэтому авторы предостерегают от разговоров о новой «холодной войне»:

«Ностальгия по «холодной войне» опасна – не только из-за той смысловой нагрузки, которую она несет. Этот период не отличался расслабляющей стабильностью и ясной стратегией. Наоборот, это было время глубокой стратегической неопределенности, затратных опосредованных войн и огромной опасности, когда американских детей сначала учили прятаться под своими партами и в убежищах, чтобы выжить, а затем им говорили, что смысла в этом нет, так как в любой момент их могут уничтожить. Тот факт, что «холодная война» не закончилась взаимными ядерными ударами, в определенной степени отражает искусность государственного управления и разумность политики. Однако, как показывает целый ряд ситуаций, когда элиты были близки к просчету – от Карибского кризиса до учений НАТО 1983 года (Able Archer), таким успехом мы были обязаны не столько стратегии, сколько удаче. Новое ядерное противостояние с Москвой – это совсем не то, к чему нам нужно стремиться».

Авторы также напоминают о том, насколько затратной была «холодная война», как в политическом, так и финансовом плане. В частности, приводится статистика, в соответствии с которой 45 лет тотальной конфронтации стоили американскому бюджету 18,45 трлн долл. (в сопоставимых на 2014 год ценах). Кроме того, «холодная война» породила позор Макартизма, а также раздутый военно-промышленный комплекс США, о котором предупреждал Дуайт Эйзенхауэр полвека назад: до сих пор – через 25 лет после окончания «холодной войны» – американцы платят за крайне дорогостоящие системы вооружений, наличие которых сегодня фактически не имеет реального смысла.

Чэрап и Шапиро также говорят о глобальном разрушительном эффекте «холодной войны», о котором также следует помнить тем, кто склонен ностальгировать по тому периоду:

«Холодная война» имела дестабилизирующий эффект по всему миру. Биполярное противостояние было призмой, сквозь которую США и Советский Союз рассматривали каждый аспект своей внешней политики. В результате они внесли это соперничество в каждый регион планеты, разжигая бесконечные опосредованные войны – в Гватемале, в Анголе, во Вьетнаме. Как сообщал журнал «Экономист», «к концу «холодной войны» гражданской войной были охвачены 18 % государств мира… После ее завершения оба соперника прекратили спонсировать лояльные себе силы за рубежом, в результате чего враждующие стороны сложили оружие. За 15 лет после демонтажа Берлинской стены закончилось больше конфликтов, чем за предшествовавшие полвека»9.

Авторы приходят к выводу о том, что, хотя новая «холодная война» и может в некоторых деталях отличаться от прошлой, она станет не менее разрушительной для всех. Во-первых, Украина в ее сегодняшнем виде перестанет существовать – украинская экономика уже сейчас практически лежит в руинах: в 2014 году производство сократилось на 20 %, а ВВП – на 10 %, гривна обесценилась в два раза, рост инфляции составил 24,9 %10. И если конфликт продолжится, положение станет только хуже, особенно ввиду того, что вклад Донбасса в ВВП составлял 16 %, его доля промышленного производства достигала 25 %, а также на него приходилось 27 % национального экспорта 11. Как отмечают авторы, даже если развитие сегодняшнего конфликта и не дойдет до того, что Москва отправит на Киев свои танки, украинская экономика в случае новой «холодной войны» будет окончательно разрушена, а сама страна превратится в очередной Судан.

Однако негативные последствия проявятся не только в отношении Украины:

«Новая «холодная война» дестабилизирует и Европу, выходя далеко за пределы Украины. В ходе последнего обострения отношений между Россией и Западом середины 2007 – начала 2009 годов Европа пережила кибервойну в Эстонии, реальные военные столкновения в Грузии и газовую войну на Украине. На этот раз Россию обвиняют в том, что она финансировала маргинальные партии в ЕС, которые угрожают расшатать европейский интеграционный проект, похитила эстонского разведчика, а также вывела на новый уровень конфронтацию в небе с учетом происходящих каждую неделю встреч российского воздушного патруля и западных самолетов (как гражданских, так и военных)» 12.

Чэрап и Шапиро указывают на то, что, хотя такие действия Москвы и не представляют столь непосредственной угрозы для США, как вероятность прохода советских танков по Фульдскому коридору, у Вашингтона есть определенные обязательства перед своими союзниками по НАТО и американское руководство вынуждено реагировать на подобные шаги. Потраченный на сегодняшний момент на реализацию Европейской инициативы усиления гарантий НАТО 1 млрд долл. можно считать лишь первым шагом на пути продолжения увеличения американских расходов на осуществление своих обязательств перед союзниками и расширения военного присутствия США в Европе. Чем дальше будет развиваться напряженность, тем больше поводов будет появляться для увеличения военных расходов, отвлекая внимание и ресурсы от других, важных для Вашингтона регионов, как, например, Азиатско-Тихоокеанского.

Авторы подчеркивают, как важно не упустить момент переговоров с Москвой:

«Когда перспектива урегулирования кризиса окончательно исчезнет, новая «холодная война» станет реальностью, Москва будет наготове: она сразу начнет подрывать попытки США в решении глобальных проблем. Вашингтон должен быть готов к тому, что Россия может расстроить все самые важные процессы для США – сколько бы их ни было».