Фрегат Звенящий - Владислав Крапивин

Взгляните, вот маяк на мысу Дюйкер. Это в самом низу карты, миль восемьдесят к норду от тридцать пятой параллели. У него, судя по обозначению, белый огонь. Рядом со звездочкой короткая надпись: Гр Пр 17 М. Это означает, что горит он не ровно, а сигналит группами проблесков и виден за семнадцать миль.

А еще севернее миль на двадцать, у города Кейптауна тоже маяк с белым огнем. Но надпись там другая: Зтм 18М РМК. Расшифровывается так: у этого маяка огонь затмевающийся, то есть время от времени он медленно гаснет и загорается опять. Виден маяк за восемнадцать миль. А «РМК» — это «радиомаяк». Значит оттуда идут еще и радиосигналы.

Такие надписи из букв и цифр называются характеристиками маяков. Характеристики очень разные, потому что разные огни. Постоянные, проблесковые, затмевающиеся и с многообразными чередованиями этих затмева-ний и проблесков. И, конечно, неодинаковых цветов. Это для того, чтобы моряки могли точно определить, какой именно маяк они видят издалека, и определить, где находится их корабль. Если перепутают, дело может кончиться бедой…

Итак, я вижу, что пора подробнее поговорить о маяках.

Не только огням маяков, но и их строениям следует быть неодинаковыми. Особенно тем, которые недалеко друг от друга. Это для того, чтобы можно было и днем узнавать их. Поэтому маякам придают самые разные формы. Это башни из камней, кирпича и металла, круглые, квадратные и граненые, с балконами, вышками и так далее. Ставят их на высоких берегах, мысах, островах, на крышах зданий и вершинах прибрежных гор.

На каждом обязательно есть застекленная будочка — фонарь. В ней за специальными маячными линзами из хрустальных колец стоит сильная лампа…

Чтобы маяки было легче узнавать с моря, на картах (на свободной площади) иногда печатают их изображения. Я их покажу, но для этого придется от Африки перенестись в Финский залив.

— На карту Нагаева? — спросил Слава.

— Нет, на современную… Эта карта уже не генеральная, а путевая, масштаб 1: 200 000. В одном сантиметре чуть больше мили. Здесь тоже голубая краска на мелких местах, отметки глубин, картушки с магнитным склонением и множество других условных обозначений.

Смотрите, какой изрезанный берег, сколько мельчайших островков. Алексею Ивановичу Нагаеву пришлось тут в свое время потрудиться немало.

Маяков множество, иначе того и гляди напорешься на мель или на остров. Но здесь цветными «восклицательными знаками» обозначаются лишь маленькие автоматические маячки — береговые и плавучие. А крупные отмечены разноцветными кольцами. Причем, обратите внимание: некоторые кольца частично красные, частично желтые и зеленые. Это значит, что в разные стороны маяк направляет лучи разных цветов.

А вот и картинки с маяками, напечатаны внизу, на свободном пространстве суши. И пояснения. «Маяк Махни (Экхольм)…» Из характеристики следует, что огонь белый и дает проблески через двадцать секунд. А сама башня — красная, каменная, высотой 33 метра от уровня моря и двадцать пять — от земли. Смотрите, какая красивая — с крышей-куполом, с круговым балкончиком. Высоко поднялась над одноэтажными домами…

Неподалеку маяк Кунда, тоже нарисован. Белая четырехгранная башня на каменном фундаменте. С маяком Махни не спутаешь. Тем более что и светит Кунда на запад — зеленым, на восток — красным, а на север — белым светом.

— У меня в коллекции есть марки с маяками, — сказал Слава. — Такие красивые. Из разных стран…

— Разглядывать морские карты, читать их, разбираться в характеристиках маяков — увлекательнейшее занятие, — заметил Яков Платонович. — Будто сам плаваешь по всему свету. Мы этим как-нибудь займемся. А заодно и поучимся работать с картами: прокладывать курс и определять место корабля…

На картах масса условных обозначений, разобраться в них сразу не просто. Но об одной особенности следует сказать сразу… А может быть, вы ее заметили? Она связана с параллелями, меридианами и масштабом.

Слава поднял руку.

— Я заметил вот что. На карте побережья Африки написано: «Масштаб по параллели двадцать пять градусов». Разве на разных параллелях разный масштаб?

— Умница! — восхитился Яков Платонович. — Ты очень наблюдателен. Заметил весьма важную вещь. Она связана с Герардом Меркатором, о котором я уже говорил.

— Дело вот в чем. Все картографы с давних времен ломали голову: как шарообразную поверхность Земли без больших искажений перенести на плоские карты? Способ такого перенесения называется проекция. Проекций разработано множество, но ни одна не обходится без неточностей. Подумайте сами: одно дело глобус, другое — ровный лист.

Исхитрялись по-всякому. И сейчас исхитряются. Взгляните на карту мира. Какими «коромыслами» изгибаются на ней параллели, как гнутся бедные меридианы, чтобы сойтись концами у полюсов! Как вдоль этих меридианов искривило Америку! На самом деле она вовсе не такая, посмотрите на глобусе.

На сухопутных картах эти искажения не так уж важны. Но как быть морякам? Они привыкли прокладывать курсы по линейке, выгибать их в соответствии с такой вот градусной сеткой нет никакой возможности. Надо, чтобы норд и зюйд в любой точке карты всегда были вверху и внизу, вест и ост — слева и справа…

«Ну, давайте так и сделаем, — сказал однажды Герард Меркатор. — Пусть параллели и меридианы на карте не изгибаются, а пересекаются под прямым углом, образуют квадраты…»

— Как клетки в тетради, — вставил Антон.

— Правильно… — Меркатор умело набросал на листе такую карту.

«А недалеко от северного края карты нарисую-ка я круглый остров… Получится карта моря с островом Круглым, — подумал Меркатор. — Но… нет, что-то здесь выходит не так. Ведь меридианы-то не соединятся у полюсов, они до верхнего края карты (на север) и до нижнего (на юг) все время пойдут на одинаковом расстоянии друг от друга.

Вместо того чтобы сходиться вот так… (Яков Платонович в свободном углу доски сделал рисунок) —

они разъедутся!

Значит, полюса вверху и внизу карты из точек превратятся в линии, равные экватору!..»

Ну, разъехались бы меридианы, и ладно! Растянули бы полюса, и пусть! Но вместе с полюсами они растянут и остров, который недалеко от Северного полюса. Был он круглый, как пятак, а во что превратится — в сосиску!

«Какой кошмар! — воскликнул Меркатор. — Ведь такая история произойдет со всеми землями, которые лежат вдали от экватора! Моряки на картах их не узнают! Позор на мою седую голову и профессорскую шапку с кисточкой!» — Он упал в кресло и горько задумался…

Долго ли он думал, — не знаю, — продолжал Яков Платонович. — Мне кажется иногда, что у Меркатора был кот. Похожий на Василису. Такой же умный. Представляется так, что кот прыгнул на спинку кресла и спросил человечьим (или кошачьим) голосом:

«Старина Герард, в чем вопрос? Если ты растянул остров поперек, растяни его так же и вдоль. Верни ему прежнюю форму!»

«Да? — Меркатор снял шапочку и зачесал в затылке. — Так-то оно так. Но ведь тогда придется растягивать и расстояния между параллелями. Чем ближе к полюсам, тем сильнее…»

«Ну и что? — сказал кот. — Ты попробуй».

Меркатор попробовал. Вот что получилось:

«Вот видишь! — обрадовался кот. — Остров опять круглый, как пятак!»

«Да, но какой он стал громадный! Будь он у экватора, он был бы на этой карте по-прежнему крошечным кружочком. А здесь…»

«Ну и что?»

«Как что! Если я в такой проекции начерчу карту мира, то… — Меркатор быстро посчитал в уме, — Гренладия, например, получится величиной с Африку, хотя на самом деле в пятнадцать раз меньше ее!»

«Что за беда, — возразил ученый кот. — Зато очертания материков и островов будут правильными».

«Но ведь получится, что от экватора к полюсам масштаб меняется, делается все крупнее и крупнее!»

«А ты и назови свою карту: карта с переменным масштабом.

«Но как же моряки будут измерять на ней расстояния?» Ведь если у экватора в одном дюйме, скажем, сто миль, то чуть севернее — уже восемьдесят, потом — сорок и так далее. Капитаны вывихнут себе мозги!»

«И это говоришь ты, великий картограф и математик! — укоризненно мяукнул кот. — Ты разве забыл, что на боковых рамках карты откладываются меридианные градусы и минуты? И эти деления тоже растягиваются при изменении масштаба! Надо только приставить циркуль к рамке именно против того места, где ты делаешь измерение! Ничего сложного… И смотри как удобно теперь прокладывать курсы! Черти их по прямой, никаких изгибов!»