Чемпион 3 - Валерий Гуров

— Лучше всех Пал Саныч, у меня всегда так.

— Смотрю тяжело тебе дались нагрузки, не ошибся, что я тебя взял на соревнования? — тренер нахмурил лоб.

— А вот и посмотрим, Пал Саныч, у меня конкретно сегодня несварение с утра, поэтому разбитый такой. Но на соревнованиях я весь выложусь, — заявил Пельмень, чуть-чуть действительность приукрасив.

— Дай бог! Давай Сань, отдохни как следует, а то мне Виктор Исмаилович звонил из «Гладиатора» и сказал, что ребята у него в этом году просто звери. Так что смотри нам нельзя упасть лицом в грязь.

Кто такой Виктор Исмаилович и что за клуб «Гладиатор», Саня не имел ни малейшего понятия, но падать лицом в грязь не собирался, о чем прямо тренеру заявил. Добавив, что на любого зверя найдётся зверь более свирепый и голодный. Понятно, что настрой боксёра тренеру нравился.

На этом разговор не закончился. Тренер скрестил руки на груди и внимательно на своего ученика посмотрел.

— Теперь давай по-чесноку, что происходит? — спросил он.

— Радуюсь, что у меня на соревнования взяли, — Пельмень дурочку включил.

— Как там Димка? Не лютует особо?! Мастер наш.

Саня плечами пожал.

— Неа, работаем потихонечку, он меня слесарному делу учит. Так что спасибо вашему ученику, надеюсь я тоже когда-нибудь смогу помочь людям.

— Ясно, — задумчиво протянул тренер, продолжая сверлить Пельменя взглядом.

— Я пойду? — спросил Саня.

— Пойдёшь то пойдёшь, но прежде ты мне вот что скажи — почему сегодня руки берёг?

— Вам показалось Павел Александрович… не хотел на ровном месте травму получить, чтобы с соревнований не съехать.

— А чего бинты не снимаешь? — не уступал тренер.

— Так не успел еще, — выкрутился Пельмень.

— Не успел, значит, а ну-ка бинты сними, при мне прямо сейчас.

— Зачем?

— Хочу на руки твои посмотреть и убедиться, что ты мне мозги пудришь.

Пельмень замялся руки то у него были после боя опухшие, от того и за бинтами прятал.

— Давай-давай, дважды просить не буду, — поторопил Пал Саныч.

Ничего не осталось, как разбинтовать руки и показать кулаки. Чего лукавить, руки Сани представляли довольно жалкое зрелище… Не переломаны, ничего такого серьезного нет, зато есть ушиб, кулак заметно распух и посинел местами.

— Как это понимать, Пельмененко? — строго спросил тренер.

Пельмень понял что Пал Саныч прижал его к стенке. И выкрутиться так просто не получится.

— Пал Саныч, врать не буду, у нас с Дмитрием Дмитриевичем свои дела, вас они никак не касаются и честное имя клуба никак не порочат.

— Не касается, говоришь?

— Я сказал, что на соревнованиях выступлю, значит выступлю, — ответил Пельмень.

Тренер снова задумался, а потом ошарашил:

— Ты на подпольные бои влез, пацан?

Пельмень подвис, а следом повторил тоже самое, что сказал тренеру выше — на соревнованиях он обязательно выступит, проблем не будет. Тренер тяжело вздохнул, но сказать ничего не сказал, не попрощавшись резко развернулся и ушел в свою подсобку. Злой как черт. Сане тоже нечего было сказать. Понятно, что Пал Саныч мог психануть и снять его с соревнований, категорически выступая против всего, что с криминалом связано. Вообще, конечно неприятно получилось жутко.

Потупив с минуту на месте, Пельмень ушел в раздевалку, где принял душ, переоделся и отправился в Дворец культуры к мастеру и сварщику, следовало помочь ребятам подготовиться к боям. Но прежде, как и планировали — навестить фрезеровщика в больнице. По такому случаю у Сани в сумке лежала горстка спелых слив.

Когда Саня выходил из зала, Пал Саныч все ещё сидел в своей подсобке, схватившись руками за голову.

Ещё через полчаса вошёл в ДК, где его поджидала очередная неприятная новость. Посещение фрезеровщика пришлось отменить — сварщика Саня застал переодетым в спортивную форму, а значит идти в больницу никто не собирался. Насторожился вдвойне, когда услышал, что Дмитрий Дмитриевич разговаривает по телефону и, судя по тону, предмет разговора крайне неприятный.

— Все понимаю, не спорю, но вот так — других вариантов нет, — говорил мастер ледяным голосом.

Понятно, что лезть в разговор Дмитрия Дмитриевича Саня не стал, но сварщика, который отрабатывал удары в бое с тенью, окликнул.

— Как понимаю, мы в больницу не пойдём?

— Ох, братан, — остановился сварщик. — В больницу мастер звонил, там сказали, что он ещё в реанимации, стабильно тяжелое состояние. Когда переведут в палату — неизвестно, но точно не сегодня.

Слышать, что фрезеровщик до сих пор не пришел в себя было неприятно, но Саня не удивился. Предполагал, что последствия могут быть разные, в том числе тяжелые. Оставалось пожелать пареньку скорейшего выздоровления. В общем, поход в больницу пришлось переносить на неопределённый срок.

— Санек, спасибо, что откликнулся с подготовкой помочь, брат, — продолжил сварщик. — Соперник у меня фактурный, с мастером как с тобой не отработаешь, а ты как теперь понятно ещё и боксируешь неплохо.

Пельмень кивнул коротко.

— Не сочти за неуважение, но я все-таки у тебя спрошу.

— Спрашивай.

— Ты точно уверен, что оно тебе надо?

Сварщик приподнял бровь.

— Слушай, ты если хочешь помочь, то помогай… переодевайся. Хочешь перчатки одевай, хочешь так постоим. Но давай я буду сам за себя принимать решения. Вопросы есть?

— Вопросов нет, здоровье твое братец, ты прав — выбор твой, я его не понимаю, но уважаю, — Пельмень демонстративно руки поднял.

Бросил сумку, снова забинтовал руки, чтобы уберечь. Переоделся и вышел к сварщику. На происходящее у Пельменя имелось свое мнение, и он считал, что должен не дать пацану навредить самому себе. Как? Да как придётся. Лишь бы сварщик не вышел на бой. Впрочем, задавая вопрос, Саня изначально понимал, что получит отрицательный ответ.

Встали друг напротив друга спаринговать.

— Может мастера подождём? Покажет, что отрабатывать.

— А с кем он разговаривает?

— Не знаю, может по металлу звонят, может ещё какие проблемы, — сварщик плечами пожал. — Он передо мной не отчитывается.

— И сколько он разговаривает?

— Полчаса точно, с тех пор как в больницу позвонил, с докторами поговорил, так теперь на линии и висит.

— Ну и чего ждать? Может он ещё на полчаса повиснет. Предлагаю самим потихоньку подвигаться. Покажу тебе пару ништяков.

— Давай…

Сварщик был весь на эмоциях, дёрганный и соответственно не хотел терять время. Пельмень