Тропою грома - Питер Абрахамс

— Бедная Селия. Мне ее жаль.

— Ты не говорила мне о том, что вы виделись.

— Она просила не говорить.

— А мне сама сказала.

— Я так и думала, что она скажет.

Он увидел лошадь и спросил:

— Бетси, надо полагать? Зачем она здесь?

— Мы на ней поедем в гости.

— Оба?

— Да.

— А не тяжело ей будет?

— Не оскорбляй Бетси. Она фуру возила. И потом, я ее спрашивала, и она сказала «хорошо»… Ну, что ты так стоишь? Я хочу, чтобы ты меня поцеловал.

— Тогда убери руки.

— Ты, я вижу, не торопишься с поцелуем.

— Боюсь сломать тебе руки. Они такие маленькие.

Она засмеялась.

— А ты такой силач, да?

— Именно.

Вдруг она прыгнула на него. Они сцепились, упали и продолжали бороться. Наконец он прижал ее к земле. Она еще попробовала сопротивляться, потом сдалась.

— Моя взяла, — объявил он, запыхавшийся, но торжествующий.

— А запыхался-то как! — поддразнила она со смехом.

— Так ведь ты сильная.

— Это я и хотела доказать.

Он помог ей подняться.

— Ну, надо ехать, а то опоздаем в гости.

— А куда мы едем?

— Увидишь. Садись.

Она вскочила в седло и пригнулась к шее лошади. Он сел позади нее. Она вздохнула и выпрямилась.

— Хорошо сидеть в кресле с мягкой спинкой! — и она послала кобылу вперед.

Волосы цвета маиса ласкали его лицо, спина и плечи Сари удобно и доверчиво прижимались к его груди. Порой она оглядывалась, улыбалась ему, что-нибудь говорила, и тогда ее щека касалась его щеки.

Ветер пел у них в ушах, и жизнь была хороша, и так чудесно было быть молодыми и любить. Бетси бежала легко и весело. Какое счастье — жить!

— Мы с тобой ночные всадники, — сказала Сари, перекрикивая ветер.

— А что это за ночные всадники?

— А ты не слыхал про них?

— Нет.

— Ладно, расскажу. Только что мне за это будет?

— Фу, корыстная душа.

— Ну и пусть… А все-таки, что?

— Пенни.

— Не пойдет.

— Ну, три.

— Мало.

— Шесть пенсов.

— Хорошо. А еще что?

— Разве этого мало?

— Ах ты, скряга!

— Ну, еще поцелуй в придачу.

— Значит, так: поцелуй и шесть пенсов.

— Да.

— По рукам!.. Так вот, ночные всадники — это двое влюбленных. Юноша и девушка. По ночам они скачут на коне и где ни проедут, все кругом делается прекрасным, и светлым, и радостным. Когда их тень падает на что-нибудь безобразное, оно тотчас становится красивым.

— А если она падает на что-нибудь красивое?

— Она становится еще красивее, бестолковый!

— Понимаю. Вот как ты сейчас.

— Ты сумасшедший, но мне это нравится… Ну, вот тебе и все про ночных всадников.

— И за это ты требуешь шесть пенсов и поцелуй!

— Да.

— Это просто грабеж!

— Ну, ну, нечего. Расплачивайся!

— И не подумаю!

— Ах так! Ну погоди же!

Сари пустила кобылу вскачь и принялась раскачиваться в седле. Ленни, сидевшему без стремян, стало трудно удержать равновесие. Сари раскачивалась все сильнее. Бетси, видимо, привыкла к таким штукам. Ленни крепко вцепился в Сари, решив не поддаваться. Но Сари вырвалась из его рук и продолжала свое.

— Ладно, ладно! Заплачу! — закричал Ленни.

Сари громко и долго хохотала.

— То-то… Ну, давай шесть пенсов, а поцелуй потом.

— Подожди, пока доедем.

— Нет, сейчас, а то опять начну.

— Ладно, ладно!

После долгих усилий ему удалось засунуть руку в карман и вытащить монету. Это оказался шиллинг.

— У меня нет сдачи.

— Бери все, вымогательница!

Сари остановила лошадь и спрыгнула. Она потянула Ленни за собой, и оба, не удержавшись на ногах, кувырком покатились в траву.

— Ах, как я люблю тебя! — сказала она задыхаясь. — Я все могу, — дразнить тебя, мучить, отнимать у тебя деньги… До чего хорошо! Никогда не думала, что это такое удовольствие — тиранить человека. Погоди, это только начало. Ты у меня еще помучаешься! А теперь поцелуй меня!

Он поцеловал ее долгим и нежным поцелуем.

— Ты сумасшедшая, — восторженно объявил он.

— Знаю, — ответила она радостно. — Я могу быть с тобой совсем сумасшедшей, а могу быть разумной, нежной и заботливой, как мать, а еще могу быть, как сестра, а потом еще, как друг. Правда, приятно, когда тебя любят столько разных людей? Мне нравится.

— Мне тоже нравится, — сказал он. — И я люблю тебя, Сари. Я тебя очень люблю.

Она молча погладила его по лицу, потом внезапно вскочила и бросилась к Бетси.

— Теперь уже недалеко, Ленни. Едем, довольно баловаться.

Они поехали дальше молча, тесно прижавшись друг к другу, согретые теплом своей близости. Укрытые любовью, как мягким, непроницаемым покрывалом. Немного спустя впереди засветилось окошко. Они доехали до самого домика, спешились и привязали Бетси.

— Здесь? — с сомнением спросил Ленни.

Сари взяла его под руку.

— Не робей, милый.

Она потянула его за собой и толкнула дверь. Трое стариков разом повернули головы на скрип двери. Ночь была теплая, но в очаге горел огонь, и бабушка, Ханна, и муж Ханны сидели вокруг очага. Огонь был разведен не для веселья, как на празднике в Стиллевельде. Он нужен был тут, чтоб согревать старые кости и остывшую кровь.

— Кто там? — ворчливо спросила бабушка.

Ханна окинула Сари и Ленни быстрым, внимательным взглядом, от которого ничто не могло укрыться. Муж ее был так стар и дряхл, что ему уже было все равно. Он открыл глаза, потом снова уронил голову на грудь и задремал.

— Это я, — тихо сказала Сари. — Я, Сари.

— Сари умерла, — прошамкала бабушка с хитрой усмешкой.

— Я дочь приемыша, — пояснила Сари, — Я сегодня была здесь. Вы забыли.

Бабушка сморщилась от усилий припомнить, потом покачала головой и оглянулась на Ханну.

— Это верно?

— Да. Она приезжала сегодня утром. Она вас поила кофе.

Бабушка еще что-то пробормотала себе под нос, потом спросила:

— Она хорошая?

— Хорошая, — сказала Ханна.

— Поди сюда, дитя, — приказала бабушка.

Сари подошла и опустилась на колени перед старухой, как утром. И так же как утром, пальцы старухи стали ощупывать ее волосы и лицо.

— Да-а, — протянула бабушка. — Я помню. Ты Сари, дочка приемыша. А другую Сари Герт убил, потому что она не хотела им покориться…

— Я к вам привезла гостя, бабушка.

— Кто такой?

— Мой жених, бабушка. Его зовут Ленни Сварц.

— Сварц… — нараспев повторила бабушка. Пергаментное старое лицо сморщилось еще более. — Сварц… Нет. Никогда не слыхала. Не знаю никакого Сварца.

— Подите сюда, молодой человек… Поближе. Слышу-то я хорошо. Только вот глаза… Еще поближе. Скажите что-нибудь, молодой человек.

— Добрый вечер, бабушка!

Старуха нетерпеливо затрясла головой.

— Станьте так, чтобы я могла до вас дотронуться, молодой человек. Не понимаете, что ли?

Сари подтолкнула Ленни, и он встал на колени возле кресла старухи. Узловатые высохшие пальцы пробежали по его лицу и волосам. И вдруг старуха ахнула и отшатнулась.

— Прочь отсюда! Прочь! — выкрикнула она. — Ты Вильер! Прочь отсюда!

Сари обняла старуху за плечи.

— Это Ленни Сварц, бабушка. Мой жених. Он цветной. Он не любит Герта. Слышите? Он не любит Герта.

— Он Вильер, — плаксиво сказала старуха. — Я знаю. Все Вильеры вышли из моей утробы. Все они злые, и он тоже. Я знаю. Уведи его.

— Послушайте-ка меня, — сказала Ханна.

— Я всегда тебя слушаю, — сказала бабушка детским голоском.

— И сейчас послушайте. Вы ошиблись, он не Вильер. Дочка приемыша говорит правду. Он цветной, и он хороший. Не надо его бояться.

— А лицо, Ханна, а волосы? — жалобно настаивала старуха.

— Это божье дело, — спокойно возразила Ханна. — Бог иногда создает похожих друг на друга людей.

— Значит, он не Вильер?

— Нет. Вам надо подружиться с ним. Он не Вильер. Он хороший и будет защищать вас, когда придут черные.

— Правда? — обернулась старуха к Ленни.

— Правда, — ответил он.

— Вы им скажите, что я была добрая, не такая, как другие?

— Да, да. Я скажу им.

Бабушка сложила руки на коленях. Голова ее опустилась на грудь.

— Кофе! — потребовала она, не шевелясь.

Ханна улыбнулась и покачала головой.

— Нельзя вам кофе. Спать не будете.

Бабушка надула ввалившиеся щеки и приняла хитрый вид:

— Надо же гостей напоить кофе.

— Я напою. А вам пора спать. И тебе тоже, — сказала Ханна, повернувшись к мужу.

Без единого слова старик встал и поплелся из комнаты. Без единого слова бабушка позволила уложить себя в постель. Она легла на бок, свернулась клубочком под пестрым одеялом и сразу же заснула.