Сын ветра. Сказки Центральной и Южной Африки - Автор Неизвестен

Об одном родня печалилась — не рожает дочка. Поначалу они все средства перепробовали, чтоб ее вылечить, а как убедились, что она неплодная, решили отдать в жены Ньенгебуле и младшую дочь: пусть хоть та ему детей подарит. Вся родня на том сошлась и принялась его уговаривать. Мол, выкуп за невесту дал, а коли она неплодная, бери в придачу любую из младших сестер, бери без всякого выкупа. Ньенгебуле тянул с ответом. Своим родителям он сказал без утайки, что затея с женитьбой ему не по душе, да и что в ней проку, хватит с него детишек старшей жены, а младшая ему и без них люба. С родителями жены он, конечно, лукавил, ведь они бы обиделись, скажи он им прямо в глаза, что ему все равно, рожает их дочка ему детей или нет. Он попросил дать ему время на раздумье. А когда про женитьбу заговаривали братья жены, Ньенгебуле отшучивался:

— Отвяжитесь от меня, парни. Вы же первые зло на меня затаите, возьми я в жены еще и младшую сестру. Другой-то жених за нее богатый выкуп даст.

Все засмеялись. Но один из старших братьев жены стоял на своем. И тогда Ньенгебуле нашел новую отговорку. Он-де подумает, какая из сестренок лучше сойдется с его женой. Время шло, девочки подрастали, а Ньенгебуле все уклонялся от женитьбы. Наконец родственники жены отступились от него: раз он счастлив с их дочерью, пусть сам и решает, брать ли ему новую жену.

Как-то раз Ньенгебуле и его младшую жену позвали в гости. Родственники жены устраивали большой праздник и просили его с женой пожаловать к ним в назначенный день. Ньенгебуле с женой очень обрадовались и принялись готовиться к празднику. За два дня до него жене вдруг взбрело в голову сходить в лес за хворостом. Из гостей она вернется усталая, так что неплохо загодя запастись топливом. Она поделилась своими мыслями со старшей женой, и та решила, что и ей не мешает пополнить свои запасы.

Наутро, чуть рассвело, обе женщины тронулись в путь. В лесу они побрели в разные стороны и принялись собирать хворост да готовить вязанки. Женщины то и дело аукались, справлялись, как идут дела. Наконец обе прикинули, что вязанки уже большие, снова окликнули друг дружку, встретились и сели отдохнуть перед тем, как тронуться в обратный путь с тяжелой ношей. Солнце еще высоко стояло в небе.

Сидели они, сидели и вдруг услышали птичье щебетанье. Первой обратила на него внимание младшая жена и сразу распознала пенье осоеда. Повертела она головой и увидела, что пташка так и вьется возле нее — подлетит — и в сторону, подлетит — и в сторону.

— Осоед! — крикнула женщина, вскочила и побежала за птицей.

Птица щебетала и уводила ее все дальше в лес, пока не привела к пчелиному улью. Младшая жена тут же позвала старшую поглядеть на свою находку. Та тотчас явилась. Женщины собрали соты с медом и разложили их на траве, а птичка тем временем порхала возле них. Они оставили птичке ее долю, а остальные соты забрали с собой. Вернулись женщины на то место, где оставили хворост, и принялись лакомиться медом.

Старшая жена по два кусочка брала — один съест, другой в сторонку отложит. Так все до самого конца и откладывала. Стала она соты заворачивать, тут младшая и спохватилась.

— Ой, а мне и в голову не пришло что-нибудь отложить,— говорит.— Что же ты меня не надоумила?

— И немудрено, что это тебе в голову не пришло,— отвечает старшая жена.— Детишек у тебя нет, в том-то все и дело. Только мать всегда помнит, что детишкам надо еды оставить.

Младшая ничего не сказала в ответ. Подняли они свои вязанки и пошли домой.

Ньенгебуле целый день провел в сборах. Он выложил все, что собирался захватить с собой на праздник. Выбрал упитанного холощеного козла — так уж повелось, что зять дарит козла родне на праздник,— и привязал его к воротному столбу. Теперь Ньенгебуле ждал, когда вернутся жены. Надо известить старшую, что он отбывает на рассвете, и дать распоряжения сыновьям. Пусть займутся делом, пока он будет в гостях.

Женщины разошлись по своим хижинам и занялись уборкой, дома всегда работа найдется. Ньенгебуле зашел в хижину старшей жены, сообщил ей новость и дал наказ сыновьям. Старшая жена ловила каждое его слово. Как только он закончил разговор, она сама обратилась к каждому из сыновей:

— Ты все слышал? Отец велит тебе ворота починить. А ты, сынок, все слышал? Отец тебе скот поручает.

А потом она достала пчелиные соты с медом, положила большую часть на глиняную тарелочку и подала мужу, а остальное поделила между ребятишками.

— Значит, вы, женщины, сегодня медом поживились,— сказал довольный Ньенгебуле, принимая угощение.

— Да, младшая жена осоеда приметила,— кивнула старшая,— он ее и навел на улей.

— Не мед, а объеденье,— ел и нахваливал Ньенгебуле.— А сама чего не попробуешь?

— Спасибо, я уж в лесу полакомилась.

Съел Ньенгебуле свою долю, поблагодарил хозяйку, попрощался с семьей и направился к младшей жене. Уж она-то наверняка припасла ему еще больше меду. Если старшая не поскупилась, то уж младшая, любимая, наверняка отложила еще больше сот, ведь это она приметила улей. Ей не нужно делиться с детишками, и они вдвоем запируют на славу.

Младшая собиралась в гости. Ужин еще не был готов. Ньенгебуле ни слова не сказал про мед: он был уверен, что любимая жена хочет, чтоб угощенье было для него приятной неожиданностью. Может, она поднесет ему мед перед ужином. Но вот жена подала ему ужин и даже не обмолвилась про мед. После ужина она вымыла посуду и убрала ее на место. Уж теперь, казалось бы, пришел черед угостить мужа медом. Но женщина снова принялась за сборы, только одно ее и занимало — какие украшения взять с собой, а какие оставить дома. Выберет какие-нибудь бусы, в сумку уложит, а потом другие облюбует. А то найдет в ожерелье изъян и давай на новый лад бусы нанизывать. Потом вытащит браслет, который давно не носила, с новым сравнивает, какой больше к случаю. И затянула сборы до тех пор, пока все в деревне не легли спать.

Но вот наконец молодая жена удостоверилась, что приготовила все, зевнула и сказала мужу:

— Пора спать ложиться, как-никак на рассвете из дому выходим.

— Спать? А разве ты ничего для меня не припрятала?

— А что я должна была припрятать?

— Как что? Ведь ты мед из лесу принесла.

— Никакого меда я не принесла.

— Ты шутишь?

— Вовсе я не шучу. Меда я тебе не принесла. Думаешь, обманываю? Сам проверь. Сказать по правде, забыла я про тебя.

Забыла? Про меня забыла? Чем же у тебя голова забита, если ты про мужа забыла?

Не успела жена и рта открыть, как Ньенгебуле, разъярившись, схватил толстенную палку и ударил жену изо всех сил. Удар пришелся по левому виску, и она упала замертво. В ужасе от содеянного Ньенгебуле подбежал к жене, наклонился над распростертым телом, ласково звал ее по имени. Она чуть приоткрыла глаза, а потом снова закрыла — теперь уж навсегда.

Ньенгебуле выскочил из хижины. Первой его мыслью было позвать людей на помощь, но вокруг стояла такая тишина. что он испугался и на цыпочках вернулся обратно. Наклонился над неподвижным телом жены, трогал ее, шевелил. Неужто умерла она, его любимая? Да, умерла. Что же делать? Теперь поздно звать на помощь. Он должен сейчас же схоронить жену. К счастью, все знают, что он собирался и путь до рассвета. Он схоронит ее и уйдет до рассвета. Тогда старшая жена, дети и все соседи подумают, что она ушла с ним.

Ньенгебуле взял кирку, лопату и, крадучись, вышел за ворота. Выкопал он жене могилу, вернулся в хижину и огляделся. Вещи! Вещи, которые она собрала в дорогу! Их надо положить в могилу вместе с ней. Он поднял покойницу и понес ее к могиле. Потом вернулся за вещами и уложил их рядом с ней. Засыпал тело землей и уничтожил все следы. Но одну вещь он все же не углядел. Тюрбан, что был на жене, упал, да так и остался лежать между домом и свежей могилой.

Ньенгебуле улегся спать, но не сомкнул глаз. Как теперь быть? Идти на праздник к родственникам жены? Хочешь не хочешь, а идти надо: хватятся родичи, что их нет, и отправят сюда гонца — справиться, что стряслось. А с другой стороны, он никогда не являлся на праздник один. Всегда жену с собой брал. Как объяснишь, отчего ее на сей раз нет? Скажешь — заболела, родители обидятся: почему жену одну больную бросил? Чего доброго, пришлют, как у них водится, младшую сестренку — присматривать за больной. И все-таки придется пойти. В дороге легче решить, как быть дальше. Выйдет на рассвете, как договорились. А на празднике будет держаться как ни в чем не бывало. А потом? Что потом?