Эльфийка. Переполох в Академии (СИ) - Винни Фред

— Я знаю.

— И… ты к этому готова? Серьезно?

Я не сразу нашла слова, чтобы объяснить ему, но он воспринял мое молчание по-своему, мрачно улыбнувшись:

— Понятно.

Он отпустил мою руку, но я сразу же сама схватилась за него:

— Ничего тебе не понятно, ты столько не жил. Вспомни те дни, когда мы не виделись, и умножь это на двести лет. Я не хочу опять жить одна. Ритуал Слияния для этого и был придуман…

Он перебил меня, отпуская мою руку:

— Ты еще маленькая, чтобы принимать такие решения.

— А когда надо принимать такие решения? Когда ты уже старый и полжизни сам прожил, привык и не хочешь ради кого-то меняться? Обряд — это не финал, это начало, после него идет очень сложный период, когда двое учатся жить в паре, но связь дает им понимать друг друга лучше, чтобы они могли с этим справиться.

Он молчал и смотрел на меня, я протянула ему ту руку, которую он отпустил, он подумал и взял обратно, тихо сказал:

— Надо об этом хорошо подумать.

Я фыркнула:

— Я уже подумала. А ты — думай, конечно. У тебя полно других вариантов, а мало будет — мама еще подкинет! — и забрала свою руку, чтоб знал, гад такой.

Он тут же словил меня всю, прижал спиной к кровати и встревоженно спросил:

— Юль? Ты че, обиделась? Или ты про ту княжну? Да забей на нее, тоже мне, княжна! Ни кожи, ни рожи. Выйдешь за меня — тоже будешь княжна. Если от меня батя не отречется за это. Но он вряд ли отречется, я единственный сын. Хочешь? Хоть завтра.

— Хочу.

И стало очень-очень тихо.

За окном шелестел ветер, где-то далеко лаяла собака, в нашей комнате дышали только коты, и те осторожно. Роман тихонько уточнил:

— Э… в смысле?

— В смысле — да, что непонятно? Хочу. Завтра. Еще раз повторить?

— Не надо, — успокаивающе сказал Роман, мягко погладил меня по голове, — да так да, я понял.

— А ты надеялся, что я откажусь?

— Нет. Не надеялся. Завтра? Хорошо. Без проблем.

И мы лежали такие все внезапные, не шевелились. Я думала, уж не сболтнула ли я лишнего, и не будет ли очень обидно, если я скажу, что пошутила. Решила, что будет. Если он скажет, что пошутил, я его точно ногами отпинаю. Нет, мы ничего не отменим, это уже точно. Теперь надо думать о следующем шаге — как мы это переживем. Я тихо сказала:

— Нас все убьют.

Он фыркнул:

— Пообижаются и перестанут.

— Думаешь?

— Сто пудов. Ни в одном мире такого не было никогда, чтобы любящие родственники отворачивались от детей из-за неугодной свадьбы. Если отвернулись, значит и раньше не особо любили, и просто планировали использовать брак в политических или деловых целях, а ребенок планы обломал. В моей семье не так. Даже если я на кикиморе болотной женюсь, они от меня не отвернутся.

Я фыркнула:

— Ну спасибо на добром слове!

Он рассмеялся и мягко поцеловал меня, шепнул:

— Ты им понравилась. Ты же слышала, дед еще даже не видел тебя, уже планы строил. Отец смирится со временем, он давно хочет меня женить, правда, он надеялся через мой брак с соседями задружиться, а не с Эльфийским Альянсом поссориться, но он поймет. А мама будет счастлива уже тем, что я хоть на ком-нибудь женился наконец, она далека от политики. Сестрам ты понравилась. Марк с Владой тоже своей родне по ушам поездят по поводу твоих талантов, все княжеские семьи общаются, Влада моя дальняя родственница, дополнительный плюс будет. Так что мои стопудово поддержат. Это твои под вопросом.

Я бы сказала ему, что "под вопросом" — это, мягко говоря, сильное преуменьшение, но решила промолчать. Он и без меня все понимает, незачем опять об этом говорить.

Вместе этого я расстегнула еще одну пуговицу его рубашки. Он опять поймал мою руку.

— Слушай… Может, мы это дело отложим, года на… — он замялся, быстро добавил: — Не свадьбу! Свадьбу — без проблем, чтобы никто нам не указывал, как нам жить. Но вот все остальное… я бы отложил, лет на… пять. Закончишь Академию и тогда. А? Подрастешь…

Я ему не нравлюсь.

Это осознание вдруг окатило липким страхом, я вспомнила все те грубые слова, которые шептали за моей спиной фигуристые одногруппницы, вспомнила слова Асани — за ним оборотни и русалки хвостом ходят, он на меня не позарится… Моя фигура, кожа, волосы — как я могла об этом всем забыть?! Когда он смотрел на меня, когда целовал, когда говорил, что я солнышко — я чувствовала себя такой красивой, что забывала о внешности, мне не нужно было зеркало, я не сомневалась, что выгляжу отлично.

Врал или..? Я даже не знаю, как это иначе объяснить.

— Юль? Ты чего? Что ты об этом думаешь? — он тронул носом мой нос, как будто пытаясь свести свой вопрос к шутке, не вышло.

— Не надо делать вид, что тебя интересует мое мнение, просто скажи, что не хочешь.

— О, боже… — он уткнулся лбом в мой лоб, убито выдохнул: — Ты еще маленькая.

— Я старше тебя.

— Не физически. Ты эльф, не забывай об этом.

— Я наполовину лесной дух.

— Ну и отлично, навьи твари с лесными духами отлично дружат, — он поцеловал меня в лоб, приподнялся и улыбнулся: — Будем дружить?

— Сейчас как тресну тебя больно, друг нашелся.

— Да блин… Снимай, — он оттолкнулся от кровати и сел, начал сам расстегивать свою рубашку. — Хочешь снять — снимай. Без проблем. Смотри, хоба! — и распахнул рубашку. И под распахнутой рубашкой оказалась та самая парная футболка.

Я так рассмеялась, что на глазах слезы выступили, тоже расстегнула свою рубашку и показала ему, он рассмеялся еще сильнее. Я стала застегивать обратно, он махнул рукой:

— Да снимай, ты что, в ней спать будешь? И джинсы снимай, все равно темно.

— А ты? — я бросила рубашку на стул, стала расстегивать джинсы. Он улыбнулся и вздохнул, вставая с кровати и ища свои ботинки:

— Я Толика покормлю и тоже спать пойду.

— Сюда.

— Нет, туда к себе.

— Нет, сюда.

— Юля… — он схватился за голову с мрачно-веселым рыком, я невозмутимо снимала джинсы, лежа это делать было неудобно, так что пришлось встать.

— "Все равно темно", говоришь, оборотень? — я бросила джинсы на другой стул, Ромка невинно так улыбнулся, как будто совсем не видит в темноте своими светящимися глазами. Я уперла руки в бока как опытная барыня, склонила голову набок, глядя на Ромку сверху вниз, и поинтересовалась: — Я не пойму, я тебе нравлюсь или нет?

Он шагнул ко мне с опасной какой-то улыбочкой, задрал мою футболку до груди и укусил за бок. Это оказалось так щекотно, что я запищала и чуть не упала, он меня поймал, положил на кровать и поцеловал в нос, с угрюмым весельем шепнув:

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Я тебе завтра отвечу на этот вопрос. Причем так, чтобы он больше не возникал. Спи, друг мой лохматый, тебе завтра вставать на пары.

— Да не пойду я на пары. Кто ходит на пары в день своей свадьбы?

— Ты не поверишь, — фыркнул он, — некоторые даже на работу ходят. Но мы не будем, ты права, не пойдем в Академию. Нас там не особенно любят после ситуации с седьмым корпусом. Все, спи, я скотину покормлю и приду.

Я пообещала себе глаз не смыкать, пока он не вернется, но умудрилась уснуть почти сразу же.

***

Глава 12, как мы сбежали

Утром я проснулась с Ромкой. И с четырнадцатью котами, естественно. Между нами лежал лысый кот, который обломал все наши планы по придумыванию для него идеального имени, и стал отзываться только на Рафика. Я лежала и смотрела на них по очереди — красавчики, кот храпит, Ромка сопит — благодать. Ромка как будто почувствовал мой взгляд и тоже приоткрыл глаза, увидел меня и улыбнулся. И меня окатило таким счастьем, что малейшие сомнения испарились — все мы правильно решили, а кто нас не поддержит, тот нам и не нужен.

— Утречко, солнышко, — хрипло шепнул Роман, потянулся и лег на бок, растирая глаза, — ну что, завтракаем и идем кольца покупать?

— Зачем? — я тоже говорила шепотом, как будто боялась разбудить Рафика, остальные коты уже проснулись и ходили по нам всем, ища удобное место. Ромка отпихнул морду рыжего кота, который решил понюхать его лицо, улыбнулся: