Идет розыск - Аркадий Адамов

Он кивнул на пепельницу.

Игорь уступил, и они закурили.

— Ну-с, — Коменков снова откинулся на спинку стула и заложил ногу на ногу. — Так о чем будет разговор?

— О вас, — благодушно сообщил Игорь. — Как вам тут живется, какие проблемы мучают, какая нужна помощь?

— Главное для нас — это проблема свободного времени, — быстро и весело объявил Коменков. — Как нашим людям рационально его использовать. Это проблема социальная, нравственная и, если хотите, психологическая. Ученые уже занялись. Ну, и мы бьемся по мере сил и возможностей, главным образом финансовых. А проблема эта в связи с ростом благосостояния и культуры народа становится все важнее. И мы оказываемся на переднем фронте, если хотите.

«Ишь ты, прохвост, — удивился Игорь. — Эрудицией, значит, щеголяешь? Ну, давай, давай».

— Я тут проглядел ваши планы на ближайший квартал, — сказал он. — Завтра у вас интересный вечер. Думаю заглянуть.

— Только меня не будет, — живо предупредил Коменков. — Отпущен руководством по семейным обстоятельствам. У старушки мамы день рождения. А старость надо уважать.

— Врешь, поди? — Игорь доброжелательно посмотрел на Коменкова и улыбнулся.

Улыбка эта вызвала, видимо, у Коменкова прилив доверия.

— Ну, вру, — с подкупающей откровенностью подтвердил он. — Что делать-то? Иначе наше руководство не сдвинешь. А личная жизнь требует жертв.

— От кого?

— Ну, как… От всех… — на миг сбился Коменков, но тут же обрел прежнюю самоуверенность. — И от руководства тоже. Как-никак, а с живыми людьми дело имеют. И у них свои потребности. Ох, у меня этих потребностей… — он широко улыбнулся. — До черта, прямо скажу. Вот завтра, к примеру. Учтите, соврал только наполовину. Точно день рождения. Подруги, так сказать. Задушевной. Невозможно отказать. Вот у вас, небось, жена, двое детей, теща, — он лукаво подмигнул. — Вам, ясное дело, понять это уже трудно. Мое, то есть, положение.

— Ну, ну, — усмехнулся Игорь. — Ты только ясновидением не занимайся. Не твоя это область, — он как бы невзначай, от возникшей вдруг симпатии, перешел на доверительное «ты». — Слава богу, ни жены, ни детей. Вот так.

Коменков мгновенно уловил перемену в своем собеседнике и активно пошел на сближение. Он в каждом человеке всегда жадно искал сочувствия, доброжелательности и общности взглядов. Натура его не терпела противостояния и жаждала дружеского единомыслия. А тут случай столкнул его с таким симпатичным парнем, почти его возраста, да еще с положением, и который может оказаться весьма полезным, и притом простяга, не чурающийся, как видно, житейских радостей.

— Слушай, — расплылся в счастливой улыбке Коменков. — Раз так, то давай вечерком посидим, а? У меня, например. Во, хата!

— Что ж, выберем время и посидим, — вполне охотно согласился Игорь.

— Во! Я тебе скажу, это самое главное в жизни, — горячо подхватил Коменков. — Общение — это все. Ну, и радости тоже. Век чертов. Со всех сторон только и слышишь: «Война!», «Атом!». А мне что надо? Выпить с другом, с девочкой встретиться, технику иметь. Все! Закон сохранения энергии. Слыхал про такой? И я не как другие. Я закон чту.

— Тогда на выпить да на девочек денег не будет, — сочувственно вздохнул Игорь. — А на технику и подавно.

— Почему? Будет. Вот посидим, я тебя научу.

— Ладно. Но сначала займемся делом, — строго, хотя и с видимой неохотой, сказал Игорь. — Жалуются тут на тебя, понимаешь.

— Это все бульон, — пренебрежительно махнул рукой Коменков. — Завтра могу подать заявление. Пусть ищут другого мула. Погонщики. И чего, в самом деле, цепляются? Что я такого сделал? — загорячился он. — Ну, ты скажи, скажи, если знаешь.

— Без души, говорят, работаешь. Манкируешь.

— А кто им за девяносто ре будет душу надрывать? Ха! Смешно даже. Пусть спасибо скажут, что у них вообще на этом участке специалист с образованием имеется. А не тетя Мотя. У-у, погонщики! Так, значит, и говорят: манкирую?

— Ага. Друзей-подруг приводишь. Участковый твой…

— А-а, до участкового добрались? — угрожающе процедил Коменков. — Я этого старого лошака… во, где он у меня теперь будет, понял? — он потряс в воздухе кулаком. — Сотру. У меня, знаешь, какое скоро удостоверение будет? На брюхе начнет ползать, — он лихо подмигнул Игорю. — А откуда, думаешь? — и пропел: «Всюду были това-арищи, всюду были друзья-я…», — потом деловито заключил. — В милиции тоже есть.

— Кто же у тебя там есть? — недоверчиво поинтересовался Игорь.

— Ого! А с Петровки не хочешь?

Коменков уже распалился.

— Ну, это ты загнул, — покачал головой Игорь и всем видом своим изобразил насмешливое презрение к его словам.

— Точно! МУР! Слыхал такое слово?

У Игоря невольно екнуло сердце. В словах, а главное, в тоне Коменкова было столько уверенности, что сомневаться в его искренности не приходилось. С кем же в МУРе он мог снюхаться? Как он туда вообще мог пролезть?

Игорь был так ошарашен, что даже не подумал в первый момент о визите Усольцева к Коменкову. Он только сказал все так же насмешливо и недоверчиво:

— Про МУР все слышали. Да он большой. На него очень легко, знаешь, ссылаться. Ладно. Замнем для ясности. А то уж больно тебя занесло.

— Занесло, говоришь? — продолжал торжествующе кипеть Коменков. — А вот ты возьми телефончик, я тебе дам, и, если не дрейфишь, то позвони и позови моего дружка там, тезку моего, кстати. Тогда увидишь, занесло меня или нет.

Вот тут-то Игоря и осенило. «Тезка!» Ах, черт! Значит, этот подлец… Это так он выполнил задание, выходит?..

«Ну, ладно», — с угрозой подумал Игорь и решил, что надо получить какие-нибудь подробности этой неожиданной дружбы. «Предательской», — жестко поправил он себя.

— Ладно, ладно, давай без пены, — грубовато сказал он. — И так верю, без звонков. Выходит, наговаривает участковый на тебя?

— Ясное дело, врет, — подтвердил Коменков. — И начальство тоже бочку на меня катит. Вот в таких кошмарных условиях и тружусь, представляешь? Александр Осипович злится, что я на завтра отпросился. Вот и катит.

— А ты так сделай, — сочувственно посоветовал Игорь. — Ты приди к началу. А потом смойся. И все дела.

— Не могу. На машинах едем. На дачу. Тут начало в семь. А мы сговорились на шесть. Туда чуть не два часа ехать.

— Друзья-подружки ждут? — как можно добродушнее усмехнулся Игорь. — С машинами? Ох, и шалопут ты, Витя.

— Один раз живем, — бодро откликнулся Коменков.

— A y тебя, что ж, ни машины, ни дачи?

— А эта дача, думаешь, Вовкина? Отцова. Вовка, чудак, там круглый год живет, а старики на зиму в Москву перебираются.

— Далеко забрался твой Вова.

— Зато свобода. За нее люди и дороже платили. Во все века.

«Вова, Вова… — подумал Игорь. — Где-то, ведь, мелькнул этот Вова…» Но размышлять сейчас времени не было. И Игорь сказал:

— Ну, Вова твой за эту свободу не так уж дорого платит, я полагаю.

— Ха! Ясное дело, папаша платит, — Коменков торжествующе рассмеялся. — Дачный кооператив «Наутилус». Слыхал?

Игорь удивился на этот раз вполне искренне.

— Это где же такое?

— Точно не знаю. И улицы там… — Коменков окончательно развеселился. — Вовка живет, например, на улице Морских звезд, восемь. Надо же придумать! Чудаки какие-то там собрались, не иначе.

— Подводники, что ли?

— Кто их знает. Но Вовке там житуха, будь здоров. Хотя я бы, к примеру, не выдержал, — противореча себе самому, объявил Коменков. — Одни собаки кругом брешут, да вороны каркают. Тут сам завоешь.

— Что ж он, нигде не работает?

— Не знаю. Не мой кореш, — пожал плечами Коменков.

«А Дима, выходит, твой кореш? — подумал Игорь. — Что ж ты о нем знаешь? Неужели такого пустобреха, как ты, подпускают к делу?»

— Ну и приятелей у тебя, — с легкой ноткой зависти сказал Игорь. — Где хочешь.

— А как же! — хвастливо откликнулся Коменков. — «Хочешь жить, умей крутиться». Это меня еще папа с мамой учили. Отец у меня выдающийся деятель по этой части.

— Как так?

— А так. Директор ресторан-треста. Там у нас, в Борске. Представляешь, корыто? Что хочешь и где хочешь. Я бы дома королем жил. Но вот в столицу потянуло.

— Ну, ты и здесь, кажется, не пропадаешь.

— Так, ведь, гены. Куда денешься, — расхохотался Коменков. — Это, брат, непреложный научный факт. Все уже доказано.

— Но, вот, насчет МУРа ты все же набрехал, признайся? — Игорь добродушно усмехнулся. — А то вот возьму телефончик и в самом деле позвоню. Что тогда?

— Валяй, — с вызовом откликнулся Коменков. — Проси Виктора. От меня, скажи. Он же сам ко мне за помощью приходил. Я ему говорю: «Идет. Я тебе, ты мне». Так и договорились.

Игорю ничего не стоило изобразить недоверчивое любопытство.

— Интересно, чем ты ему мог помочь?

— А он, видишь, одного моего кореша ищет. Где-то тот оскользнулся, видать. Как это у нас тут на вечере один ученый муж процитировал, я запомнил: «Ходить бывает склизко по камешкам иным». Во, точно сказано.