Под пологом семейного счастья - Эмилия Остен

Вот так мистер Доэрти остался в убеждении, что лишился богатой невесты из-за сплетен о его прошлом, которые как-то дошли до семьи его невесты, и ему оставалось только ломать голову, кто из посвященных в его обстоятельства мог уведомить Браунов. Несомненно, это был кто-то из его родни, но кто именно – Роберт мог только догадываться, досадуя на них всех, вместе взятых.

Оставим его покуда вынашивать новые планы по наилучшему устройству в жизни и вернемся в счастливое утро, когда мисс Полли Браун собиралась примерить на себя графскую корону.

20

Как уже говорилось, утром, незадолго до венчания, Полли для мисс Дженни доставили письмо, на которое ее родные в предпраздничной суете не обратили никакого внимания. Если бы не знакомый почерк на обороте письма, Дженни, вероятно, раскрыла бы его тут же, сочтя запиской от кого-то из приятельниц, но, едва взглянув на письмо, она побледнела и поспешила укрыться в своей комнатке.

Какое-то время девушка сидела, держа письмо на коленях и боясь раскрыть его, но время уходило, и скоро ее неминуемо должны были позвать вниз, полюбоваться на свадебный наряд сестрицы.

Дрожащей рукой девушка развернула бумагу, чувствуя холодящий пальцы страх – чего еще ей ждать от этого человека?

«Дорогая мисс Браун!

Счастливое обстоятельство свело нас в одном месте, и с моей стороны было бы ошибкой не попытаться поговорить с вами свободно, без участия ваших родных, чье давление, я уверен, лишило нас возможности стать самой счастливой парой на свете.

Вчера вечером я прибыл в дом своей тетушки, чтобы присутствовать на свадьбе кузена с вашей сестрой, и это радостное событие я вижу добрым предзнаменованием для нашего примирения. Мы станем родственниками, но, к счастью, не настолько близкими, чтобы не иметь возможность соединить свои судьбы в будущем.

Я горячо прошу у вас прощения за обман, вернее, за то, что не рассказал вам сразу подробностей моей прошлой жизни. Это не было ложью, я просто несколько преуменьшил действительные ужасы, которые мне пришлось пережить, чтобы не напугать вас, и готов дать исчерпывающие объяснения и ответы на все вопросы, буде они у вас останутся после моей откровенной исповеди.

Что касается моего чувства к вам – я не солгал ни в чем, и недостойные мысли о вашем приданом не посещали меня, что бы вам ни говорили ваши близкие. Я готов поклясться в этом и смиренно прошу вас уделить мне немного времени после венчания мисс Браун и мистера Рэдволла. Во время праздника никто не обратит внимания на ваше отсутствие, и я уверен, что сумею найти возможность приблизиться к вам, не вызывая подозрений и нареканий.

Горячо молю вас, мисс Дженни, вспомнить, как приятно мы проводили время вместе, и подумать о том, сколько радостей сулит нам будущее, если только вы не станете относиться ко мне с предубеждением, которое вам внушили, и позволите загладить свою вину.

Остаюсь преданным вашим слугой и по-прежнему горячо влюбленным, с неизменным уважением к вашим добродетелям, превыше которых ценю вашу сострадательность и здравый смысл, которые не позволят вам бросить меня в горе и тем самым отказаться от собственного счастья.

Будь на месте Дженни ее сестра или мать, они бы нашли слова, которыми можно охарактеризовать это послание. Мисс Браун же прежде всего испугалась, что мистер Доэрти не оставит ее в покое своими домогательствами, а немного позже ощутила, как гнев и возмущение захватывают ее. Даже она уже не способна была усмотреть в этом послании хотя бы небольшую долю искренности, и мы надеемся, наш читатель также не обманулся относительно намерений, лелеемых мистером Доэрти.

Так и не решив, что именно она скажет бывшему жениху, Дженни откликнулась на призывы родных и направилась в гостиную, предварительно убедившись, что выражение ее лица в зеркале соответствует моменту и ее бледность можно приписать исключительно радостному волнению.

Венчание так сильно увлекло ее, что только настойчивый взгляд мистера Доэрти, которым он преследовал Дженни, когда она шествовала следом за молодоженами из церкви, напомнил ей о досадном утреннем происшествии.

Дженни постаралась держаться поближе к матери и Конни Кастом, которая, будучи посвященной миссис Браун в последствия помолвки Дженни, возненавидела Роберта всем сердцем. Однако в любой толчее всегда наступает момент, когда кто-либо из гостей остается без внимания, и мистер Доэрти дождался своего часа после того, как кто-то отвлек дам, с которыми прогуливалась Дженни в саду Рэдволлов.

Он тут же оказался поблизости и попытался увлечь девушку в сторону садового лабиринта, горячо нашептывая ей мольбы о прощении. Убедившись, что на этот раз никто не поможет ей избавиться от него, Дженни сжала кулачки и резко повернулась к молодому человеку, взметнув оборки праздничного платья. Не стремясь говорить тихо, так как только опасение огласки могло отпугнуть его, она решительно заявила:

– Прошу вас оставить меня, мистер Доэрти! Мы с вами более не друзья, и ваше присутствие тяготит меня. Все, сказанное вами…

– Умоляю вас, тише, почему бы нам не продолжить разговор вот там, в сени деревьев? – мистер Доэрти обеспокоенно оглянулся, но Дженни не намерена была ему подыгрывать.

– Я совершенно не нахожу, что наш разговор должно скрывать или что у нас есть дальнейшие темы для беседы. И прошу вас не преследовать меня более, – продолжила она, не понижая голос.

Мистер Доэрти смерил ее злобным взглядом и, слегка поклонившись, направился в сторону группки молодых леди, среди которых выделялась мисс Корделия. А что ему оставалось? Третья попытка переубедить Дженни могла вызвать негодование ее родных, и теперь, когда у мисс Браун появился старший брат, могущий встать на ее защиту как мужчина, мистеру Доэрти могло не поздоровиться.

Больше он не побеспокоил Дженни, и долгое время семейство Браун ничего не слышало об этом господине, предпочитая не вспоминать о нем по доброй воле.

21

Июньские дни приходили и уходили, и в один не по сезону прохладный день новоиспеченный лорд Дримстоун в сопровождении опекуна прибыл, чтобы обозреть свои владения и начать обживаться на новом месте.

Первым визит ему нанес на правах священника мистер Бродвик, тем самым проторив дорожку для дам из попечительского совета, а за ними уж ринулись посмотреть на диковинку и остальные соседи.

Дамы мистера Бродвика забросали его вопросами относительно достоинств молодого человека, но его характеристика оказалась не особенно благоприятной. По словам преподобного, мистер Уайтинг был худым близоруким юношей, все больше скромно помалкивавшим, предоставив говорить своему опекуну. А уж майор Дилан мистеру Бродвику понравиться никак не мог, ибо непрозрачно намекнул, что не намерен разбрасывать средства подопечного направо и налево, потакая под видом благотворительности всяким лентяям в их безделье.