Лёха - Николай Берг

Боец машинально закинул темно-коричневый треугольничек в рот. Разжевал горько-сладкое, садясь на мягкое и неожиданно удобное сиденье рядом с бурятом.

— Есть мысля сначала дернуть немцам в тыл, там они нас не ждут, подумают ведь они как? Что мы к своим рванем. На восток. Там и будут ждать. А мы — на запад, малой кровью, на территорию противника! А как выйдем подальше — проскочим петлей обратно — уверенно и воодушевленно заявил артиллерист.

— Годится! — пробурчал в ответ Семенов с набитым ртом, и машина опять бойко залопотала игрушечными гусеничками по дороге.

Когда я увидел Карла, валяющегося на земле, и этих унтерменшей, шарящих у машины — то даже немного оторопел. Впрочем, если бы не этот сопляк, Макс, который, пыхтя, не глядя никуда, кроме как под ноги себе, топал следом… Винтовка сама скользнула в руку, привычно — все же опыт польской и западной кампании для меня не прошел даром. Но изготовиться я не успел — этот сраный болван, Макс, толкнул меня в спину, и я сам чуть не упал, едва удержался, почти уткнувшись стволом винтовки в землю. А когда поднял голову — это животное уже неумело целилось в нас из пистолета Карла. Поросячье дерьмо, чтоб тебе… Захлопали пистолетные выстрелы, посыпались листья и какой-то мусор с кустов…

— Тревога! Тревога! Тревога! — заорал я, нажав на спуск не прицеливаясь, и завалился в кусты, толкнув боком так ничего и не понявшего еще Макса. Сопляк, недоделанный своим папашей! Хорошо, что эти дикари не умеют обращаться с оружием, не раз уже убедился… Выстрелил еще раз, но дернул спуск — ушло в сторону и вниз, подняло пыль на дороге — а я откатился, дернув затвор. Оглянулся на Макса — штутгартский недоумок, ну что ты возишься! Этот недоношенный молокосос, с выпученными на пол-лица глазами, пытался судорожными рывками выдернуть из-под себя винтовку, лежа на ней всем телом, вдобавок запутавшись рукой в ремне.

— Идиот! Перевернись на спину, протухший пузырь с дерьмом! — рявкнул я на него.

От шоссе закричали наши — судя по всему, это те, кто конвоировал пленных. Пленную скотину гоняют тут который день, такое впечатление — взад-вперед. Очевидно, что-то у них стряслось — мы слышали стрельбу и до того, почти все время, сейчас, наверное, произошла попытка побега.

Оттуда ударила короткая очередь — это хорошо, помогут. Пусть и высоко, на испуг — но эти ублюдки всегда пугались. Внезапно кто-то закричал от нашего вездехода — «Тревога!»

Но голос не Карла… еще кто-то из наших? Они кого-то прихватили из конвоиров? Что за драный дьявол! На дороге вдруг зарычал двигатель нашего вездехода. Завели? Они завели наш вездеход?! Как они сумели, они же тупые животные? Хотя, у них тоже есть машины и танки, но примитивные… или все же среди них есть танкист или механик? Сраные говнюки!

Высунулся немного, выскочил чуть на дорогу, беглым огнем опустошил винтовку, жалея, что оставил каску в машине — но кто же знал… Да и не поможет на таком расстоянии, даже от пистолета, а там у Карла и его карабин лежит. Но было бы все-таки привычнее и как-то спокойнее.

Вот, накаркал — грохнул знакомо «девяносто восьмой». Мимо, в белый свет… одно слово — недочеловеки. А этот — ишь, раскорячился — и три раза по мне… и ведь рядом прошло! Одним прыжком я завалился назад в кусты, вбросил обойму, закрыл затвор, оглянулся.

Макс наконец-то перевернулся и смог взять винтовку как надо, снял с предохранителя, диванный солдат!

— Давай, вместе, пошли, огонь! — гаркнул я ему.

Высунулись на край дороги, но увидели лишь дергавшийся в облаке пыли, уже метрах в пятидесяти от нас вездеход. Дьявол, ведь уйдут!

— Огонь!

Мы опустошили магазины, но мой опыт подсказывал, что вряд ли хоть одна из пуль прошла даже близко. Дьявол, дьявол, дьявол!

— Вставай, сопливый щенок, что ты разлегся?! — заорал я на Макса, все еще лежавшего и целившегося пустой винтовкой в клуб пыли на дороге. Очень захотелось огреть его прикладом. Свинячье дерьмо, ну надо же было всему этому случиться!

Затрещали кусты сзади — я машинально вбил обойму в магазин, присел за дерево — нет, это свои. Двое конных, с автоматами. Конвойные. Поднял руку, чтобы не стреляли — передний ответил тем же, хотя и настороженно.

— Что тут у вас? — спросил передний.

— У нас? У нас, драть твою бабушку оглоблей в зад?! Это что У ВАС, любители трахать кобыл!!! — меня переполняла ярость, руки до белизны сжали винтовку

— Что у вас там творится, жеребцы тыловые? Откуда взялись эти обосраные недочеловеки? — совершенно неприлично для старого солдата вопил я.

— Побег произошел и они сбежали — буркнул всадник.

— Правда?! А я думал, их отпустили позагорать… А вы опять коней любили, пока они сбежали?! У вас что, глаза в заднице?

— Не кричите, господин старший стрелок — Второй всадник примирительно поднял руку — ага, смотри ты на него — тоже в звании…

— У нас неприятность — какой-то шутник из бронесил на своем гробу хорошенько прокрутил в мясорубке край колонны. Возникла паника, и часть этих тварей попыталась сбежать. Очевидно, этим удалось. Но они не уйдут. Это один из них лежит?

— Что? Ах ты, клоун! Это наш старший группы, Карл Штрюфинг! Они напали на него и угнали наш вездеход!

— Дьявол… — оба всадника снова схватились за автоматы… Нибелунги картонные.

— Макс, скотина, что ты встал, как пимпф в женской бане?! Пойдем, надо помочь Карлу! — приказал я этой пародии на солдата Империи.

Помогать Карлу не пришлось.

Помогать надо было бы Максу и одному из кавалеристов. Но они обошлись — ничего, от блевания никто еще не умирал. Да уж…

— Эх, Карл, старина, как же ты так? — я присел рядом. Русская винтовка с обломанным прикладом торчала у Карла из груди… и из спины тоже — штык и ствол прошли его насквозь. Я видел такое во Франции, когда напоролись на отставших англичан — те никудышные вояки, в целом, но вот в штыковой пришлось жарко. Эх, Карл, Карл… Сколько пройдено вместе — Бельгия, Франция, потом Россия… И вот так, по-глупому… Как же так?

— Он жив! Смотрите, он жив! — Макс заорал прямо над ухом, по-щенячьи радостно — Эрвин, смотрите, он жив!

И, правда — Карл вдруг моргнул, и чуть повел глазами. И больше ничего, но если присмотреться — то видно — он дышит.

— Эрвин, Эрвин, смотрите — он жив! — как заведенный повторял Макс, с какой-то прямо-таки истерической ноткой в голосе — Он жив! Он жив!

Резко встав, прямо с разворота я залепил ему несильную, но хлесткую пощечину — он и впрямь находился на грани истерики. Сопляк. Молокосос. Щенок глупый. Хорошо еще не замочил от радости штаны.

— Подбери сопли. Чему ты радуешься? Ребенок своей мамаши, посмотри сюда — Карла проткнули насквозь. Если мы вытащим эту дрянь — он умрет. Если оставим его здесь и пойдем за медиками — он умрет. Если понесем его — он умрет. Он в любом случае умрет. И думаю, он сейчас жалеет, что еще не умер.

— Но… что же делать? Надо что-то делать? — Макс побледнел, его губы тряслись… Господи, ну почему со мной оказался этот глупый младенец? Лучше бы со мной пошел Карл, а этого ягненка тут зарезали. Но ведь он потому и не остался, что совершенно не умеет готовить… Хватило и той курицы, которую этот недоумок сраный сварил, забыв выпотрошить.

— Надо. Надо делать, стрелок Макс Хайне — я встретился взглядом со старшим кавалеристом, и тот чуть заметно кивнул — ну, да, видно, что он тоже не первые сапоги снашивает — Надо делать, обязательно. Где твоя аптечка?

— В… в машине — Макс был совершенно растерян. Ругать я его не стал… в конце-концов, моя осталась там же. Да и не поможет тут аптечка. Я прикурил сигарету, потом опустился рядом с Карлом, приложил ее к его губам, потом неловко всунул ее ему в рот. Вот так. Может, хоть это немного облегчит страдания. Сигарета выпала почти, осталась висеть только потому, что прилипла к крови на губе. Я встал, оглянулся.

— Ну, кто? — спросил я, недвусмысленно хлопнув по кобуре. Кавалеристы почти одновременно пожали плечами — ну, да, не их дело…

— Макс? Ты… хотел помочь Карлу?

— Я… я не буду… я не могу! — Макс попятился

— Да я понял — усмехнулся я — Я знаю, что придется мне самому. Знаешь ли, не в первый раз. Вон и Карл знает… знал.

Я опустился рядом с Карл на колени, вытянул пистолет.

— Прости, товарищ. Надеюсь, обо мне, если что, тоже будет, кому позаботиться…

Пистолетный выстрел хлопнул совсем негромко. Вот и все. Я встал и, застегивая кобуру, сказал, обращаясь к кавалеристам:

— Так, рыцари, давайте-ка, помогите грязедавам. Пешком мы их не нагоним, эти ублюдки наверняка не смогли слишком далеко уехать, но все же. Давайте вместе найдем и прикончим их.

— Хм… Мы не можем. У нас там еще шесть сотен… ну, уже меньше, этих животных.

— Чтоб ты вспух, трипперную девку тебе в невесты! Да какого же дьявола вы с ними возитесь! Прикончить их всех и все! Зачем они нужны?