Вся подноготная футбола. АНТИэнциклопедия народной игры (сборник) - Николай Яременко

Создание экспертного совета по договорнякам – прекрасный хитроумный ход Сергея Фурсенко. Будет где пошуметь, где выпустить пар. А «взрослые дяди» сами разберутся, какое впоследствии принять решение.

Сам Кавазашвили, похоже, пока не берет в голову нелепости, связанные со статусом совета. При разрешении спорных вопросов он обещает полагаться в первую очередь на опыт:

– Если игрок до перерыва играет совершенно нормально, а во втором тайме начинает допускать непостижимые ошибки, то от глаз экспертов эта разительная перемена не скроется. То же касается и вопросов судейской предвзятости. Фиксироваться «странные» действия будут в процессе просмотра записи матча с первой до последней минуты.

Но упускается из виду один простой момент: для полной доказательной базы мнения уважаемых экспертов будет недостаточно.

И недостаточно – это еще мягко говоря. Ну посмотрит десяток экспертов матч. Шестеро решат, что он «странный», четверо с ними не согласятся. Может быть, даже опубликуют «особое мнение». И что? У одного один взгляд, у другого – иной. Нужно ведь что? Нужно располагать как минимум аудиозаписями. А санкцию на «прослушку» можно получить где? Правильно! Только в компетентных органах. Ведь нужно не столько обсуждать договорные матчи, а раскрывать их. А существует ли уверенность, что у этих самых «органов» есть на то политическая воля?

Сергей Степашин утверждает, что между следственными органами и РФС наверняка существует некое «джентльменское соглашение». В чем оно заключается, правда, никто нам не сообщил. Да и подобным термином, если мне не изменяют мои филологические познания, как правило, именуются негласные пакты о ненападении, а вовсе не о сотрудничестве.

– Я не очень-то верю, что сейчас можно эффективно бороться с договорняками и коррупцией в нашем футболе, – полагает бывший игрок сборной СССР Валерий Маслов. – Есть такое понятие в юриспруденции – допустимость доказательств. Это значит, что нельзя вести «прослушку» телефонных переговоров или слежку без соответствующего разрешения и без возбуждения уголовного дела. Иначе это не будет считаться доказательством в суде. Да и вообще это нарушение закона. Любой хороший адвокат такое дело развалит. Я так говорю, поскольку не раз общался на данную тему с сыщиками. Для возбуждения уголовного дела нужны веские основания… А разговор о том, что мне показалось, мол, что матч был договорным, – не в счет.

Хорошо, с договорными матчами сложно. А с судьями? Если судья уходит после матча со стадиона с сумкой денег? И это не доказательство! Он может заявить, что знакомый Иван Иванов просто отдал ему долг. И как ловить этих нечистоплотных людей?..

Спустя всего две недели после появления экспертного совета формально его пришлось распустить. Забыли свериться с собственным регламентом, чтобы выяснить: внутри одних структур запрещено создавать другие. Проще говоря, внутри комиссии не может работать подкомиссия. Глава РФС объявил, что экспертный совет станет экспертной комиссией и будет теперь подчиняться непосредственно ему. Но появилась ли у кого-то хоть на секунду капля уверенности, что полномочия нового комитета получили от этого хотя бы приблизительные очертания?

Впрочем, мои источники уверяют, что главная интрига всех этих смешных и непонятных для стороннего наблюдателя пертурбаций заключается в одном: глава Комитета по этике Аллу Алханов уже взвыл от необходимости трудиться бок о бок с Анзором Кавазашвили, и прославленного в прошлом вратаря просто вывели в отдельную структуру. А так как нельзя быть членом двух органов одновременно, Кавазашвили вынудили написать заявление о выходе из состава Комитета по этике.

В состав комиссии глава РФС готов включить кого угодно – и следователей, и менеджеров. Забывает он упомянуть только о тех, кто искренне любит футбол, кто разбирается в нем.

Сергей Фурсенко и здесь проявил себя настоящим Цицероном Александровичем. Он опять вроде бы и прокомментировал ситуацию, а вроде как и нет:

– У нас работа и сейчас уже идет. Мне бы не хотелось говорить о ней достаточно подробно, чтобы не создавать ненужную шумиху, которая может навредить делу Фурсенко сторонится любых ситуаций, в которых есть намек на публичные обсуждения. Его задача – решать любой вопрос только в тиши кабинетов. Вот почему он так бился именно за закрытую работу новоиспеченного органа:

– Если создавать дискуссионный клуб, то нужно включать туда как можно больше народа. В том числе журналистов, чтобы все это выливалось во всенародное обсуждение.

А огласка – это то, что меньше всего нравится подобным чиновникам. Как и другой небезызвестный питерец, который произнес в свое время сакраментальное «парламент – не место для дискуссий», Сергей Фурсенко полагает, что обсуждать открыто футбольную проблематику может кто угодно, но только не общество, да и, как следует из его спича, не члены создаваемых комитетов:

– Нужны профессионалы в следственной и оперативной областях, которые могли бы обеспечить контакт с правоохранительными органами, дознавателями и прокуратурой. Кроме того, необходимы менеджеры, способные выстроить всю работу правильным образом. Вот такой состав. И конечно, вся эта деятельность не должна быть чересчур публичной и открытой. Иначе вместо расследования получим балаган.

Один знакомый психотерапевт объяснил мне постоянную боязнь публичности социальными комплексами, полученными когда-то в глубоком детстве. Желание уйти от огласки в любых вопросах, причем с постоянным объяснением этой позиции, – признак серьезного расстройства. Но наша задача – не лечение главы РФС. Нам все-таки в ближайшие годы с ним жить. Поэтому надо просто привыкать.

Что мне абсолютно не понравилось в комментариях Сергея Фурсенко, так это позиция, с которой он говорит. Он недвусмысленно выдает себя просто с головой, показывая, на чьей он стороне:

– Заподозрить мало – надо еще доказать.

Я страшно боюсь обвинений в тенденциозности. И в своей журналистской работе всегда следую старому и никем не отменявшемуся правилу: при описании любой ситуации надо постараться дать как минимум две точки зрения. И в тот июльский день, когда я прочитал в «Спорт-экспрессе» эту фразу Сергея Александровича, я одернул себя: ну, может, мне просто показалось, что для него главное – не поиск истины, не наказание коррупционеров? Он словно сидит, издеваясь, перед следователем и произносит:

«Ну, что? Доказать слабо?» Но коллеги из самых разных изданий, встречавшиеся мне в тот же или в последующие дни, – все как один спрашивали то же самое: «Нам показалось?»

Но есть еще один характерный нюанс, о котором хочется сказать отдельно: в состав комиссии глава РФС готов включить кого угодно – и следователей, и менеджеров. Забывает он упомянуть только о тех, кто искренне любит футбол, кто разбирается в нем. Я не о ком-то конкретно – не о бывших игроках или нынешних тренерах. Просто о тех, для кого футбол не просто вид спорта номер один, а часть жизни. Впрочем, это уже тема для отдельного разговора, которому стоит посвятить всю следующую главу.

016 Футбольная Россия без футбольных профессионалов

Проблема сегодняшнего руководства Российского футбольного союза заключается в том, что там нет человека, искренне любящего футбол, искренне им интересующегося, разбирающегося в нюансах этого вида спорта. Практически каждый из поставленных на разные участки Сергеем Фурсенко руководителей оказывается там не потому, что является профессионалом в данной области, а потому что, с точки зрения управленца (причем не самого умелого) Фурсенко, за каждым из этих людей стоит опыт, статус и т. п. Но ведь эти опыт и статус совсем не футбольные.

На посту главы Комитета РФС по этике, с созданием которого многие связывали немало надежд (как выяснилось, иллюзорных), оказался человек, который футбол, по-моему, и вовсе не смотрит. Аллу Алханов. В его кабинете одновременно разрываются пять мобильных телефонов. Он решает (или ему кажется, что решает) вопросы государственной важности. В довесок – вопросы футбольные. Времени посмотреть игру у него не бывает. Он звонит младшим товарищам по комитету, с тем чтобы просто узнать, что в какой из игр произошло. Иногда просто чисто информативно уточняет счет!

Бывает, забавно проговаривается. Объясняя, почему спустя полторы недели нет никаких решений по странному матчу «Волга» – «Анжи» (во втором тайме игроки «Волги» откровенно «сливали» матч), он так и выдал: «Не было поручения». То есть орган, который для того и создан, чтобы в том числе инициировать расследование тех или иных позорных ситуаций, ждет от кого-то некоего «поручения».

Круче, конечно, получается, только у самого Фурсенко. В иных случаях диву даешься: ну зачем этот человек вообще соглашается на интервью? Неужели ему приятно выглядеть идиотом? Отвечая на тот же самый вопрос про матч «Волги» с «Анжи», он вдруг выдал перпендикулярное: