Молот демонов - Бен Каунтер

«Интересно, — подумалось на долю секунды Аларику, — сколько народу ставили на нее и каковы были ставки». Видит Император, он ненавидел это место.

Аларик сбросил тело мутанта с пирамиды. Ее труп заскользил вниз по залитому кровью мрамору. Он мельком заметил рабов Веналитора, сражающихся спина к спине. Одноухий и его орки воспользовались возможностью устроить собственную драку, они скакали и тыкали ножами в наседающих на них рабов. Гирф был где-то внизу пирамиды и пробивал себе путь наверх. Аларик не знал, сумеет ли убийца это сделать. Он надеялся, что нет.

Заодно он оглядел трибуны. Публика скандировала имена своих любимых чемпионов. Аларик услышал собственное имя: Покинутый, Падший Рыцарь, Непослушный Пес Императора. Другие выли от досады, что Владамаска мертва. Лорды распалились не меньше черни, поскольку это их рабы и их чемпионы погибали на арене. Балкон Эбондрака скрылся в клубах черного пламени, но Аларик был уверен, что разглядел красный доспех и сверкающие клинки герцога Веналитора.

При виде Веналитора его охватила ярость. Он никогда не думал, что может так ненавидеть какое-либо место, как ненавидел сейчас Дракаази. Ненависть была священна для Серого Рыцаря, и тем не менее до сих пор еще никто не смог породить в нем ненависть такой силы, как эти выродки, заполнившие трибуны. Он позволил ярости растечься по его венам и лишь втайне уповал, что она не превратит его в одного из них.

Аларик пробился к верхней ступени пирамиды. Там лежало существо с раздвоенными копытами вместо ног, зажимая распоротый живот. Аларик на ходу сломал ему шею. У существа было копье с зазубренным наконечником. Это было более практичное оружие, чем шипастая цепная булава, которую Аларик забрал у третьего из убитых им бойцов, краснокожего демона, пытавшегося изрыгнуть на него свою едкую кровь. Аларик поднял копье и ступил на вершину.

Половина толпы была счастлива видеть Аларика Покинутого на верхней мраморной площадке. Аларик был совершенно измучен. Он пытался вспомнить, скольких чемпионов Темных Богов убил, но их лица и мутации плыли перед его мысленным взором, и он никак не мог сосредоточиться.

Он мог бы впустить в себя рев толпы и черпать силу из него, но тогда это был бы уже не он. Он не гладиатор, дерущийся ради славы, но слуга Императора, сражающийся, во-первых, за выживание и, во-вторых, за справедливость. Толпа не поможет ему выстоять.

У него есть оружие в руке и враг перед глазами — все, что нужно гражданину Империума, — и еще ненависть.

Толпа взревела в предвкушении. Кровопролитие должно было лишь разогреть ее. Главное событие впереди. Коронация чемпиона.

Еще не видя, Аларик уже знал, что ползет к нему на вершину пирамиды: крохотные блестящие красные глазки, ухмыляющийся рот с раздвоенным языком, мощный торс и четыре руки, смертоносные мясницкие ножи и непристойные извивы гигантского змеиного тела. Шорох чешуи по мрамору был подтверждением, в котором Аларик не нуждался.

— Как я рад, что это ты, — сказал Скархаддот, гладиатор-чемпион лорда Эбондрака, заползая на площадку. — Ваше племя пришлось мне по вкусу.

Вблизи Скархаддот был еще больше. На его покрытой чешуей груди появились новые отметки об убитых, а одна из отрубленных рук, висящих у него на шее, должно быть, принадлежала Холварну. Скархаддот отказался от щитов и в каждой из четырех рук держал по окровавленному скимитару.

— Я имею привычку застревать в глотке, — ответил Аларик.

Двое медленно кружили по площадке. Без сомнения, внешне Аларик сильно проигрывал своему противнику. Шаги его были тяжелыми, дыхание затрудненным, а великолепный доспех весь изрублен и измят. Скархаддот выглядел так, словно кровавая рубка на пирамиде была для него лишь легкой разминкой перед боем. Он весь лоснился от вонючего пота и злобно ухмылялся. Он ждал этого. Еще с того момента, как он убил Холварна, Скархаддот ждал, чтобы довершить дело.

— Два Серых Рыцаря, — сказал Аларик, привычно вставая в боевую стойку. — Это цифра. Что же ты получишь за это? Свободу?

— Кому нужна свобода? — прошипел Скархаддот. — Что она такое, эта выдумка, снедающая ваши человеческие умы? Что может быть в мире важнее вот этого — крови, и смерти, и металла, впивающегося в плоть? Это превыше всего, и мне дадут это. Еще больше крови!

— Во время крестового похода, — сказал Аларик. — Эбондрак даст тебе все, что пожелаешь. Если ты убьешь меня.

— Первая волна, — оскалился Скархаддот. — Первый в брешь. Первый на землю. Кровь на девственной земле. Варп услышит звон моих клинков, Покинутый! Кхорн почует кровь. Я сделаю это!

Аларик улыбнулся. Странно было испытывать какую-то радость здесь, среди богохульства и смерти, но это так, потому что Аларик оставался человеком, а быть человеком означает лишать преисподнюю надежды.

— Крестового похода не будет, — сказал Аларик. — Я знаю, чего хочет Эбондрак. Я знаю, чего хочешь ты. Вы этого не получите. Я хочу, чтобы ты знал это, прежде чем…

— Прежде чем что, Покинутый?

Пауза длилась долю секунды, но за это время столько всего промелькнуло в мозгу Аларика, что он не видел больше ничего, кроме Скархаддота. Арена, публика, сражающиеся, калейдоскоп лордов и демонов Дракаази — все слилось в одно красное пятно. Углы атаки и догадки об анатомии Скархаддота, вес копья в руке и скользкий от крови мрамор под ногами — все это разом пронеслось в его голове. И этого было достаточно. Больше не нужно было гадать.

Аларик сделал выпад. Его оружие доставало на большую дистанцию, ее хватило, чтобы острие копья пробило грудь Скархаддота и вышло у него из спины.

Монстр опешил. Впервые ухмылка исчезла с его лица. Он взглянул на копье в своей груди, потом снова на Аларика.

— У тебя слабая защита, — сказал Аларик. Скархаддот повалился вперед, загоняя древко еще глубже себе в грудь, судорожно пытаясь вздохнуть. Его лицо оказалось совсем близко от Аларика, и тому достаточно было просто прошептать: — Я заметил это, когда ты убивал моего друга. Такие вещи способствуют сосредоточенности.

Скархаддот рухнул на пол. На лице его застыло изумленное выражение.

Публика на миг затихла. Аларик совершил то, чего не удавалось ни одному человеку на Дракаази. Он заставил их заткнуться.

Лорд Эбондрак свесился со своего балкона, устроенного в огромной маске, вделанной в стену арены. Глаза его были узкими полосками желтого огня, ноздри раздувались. За спиной у него развернулись крылья, и в какой-то миг Аларик был уверен, что старый ящер ринется вниз, чтобы проглотить его.

Относительная тишина была прервана взрывом, от которого в полу арены образовалась воронка. Аларика ударила взрывная волна, сверху посыпался окровавленный песок.

После взрыва на смену тишине пришел шум. Разъяренные зрители полезли через барьеры к арене. Змеиная Стража ринулась в толпу, чтобы навести порядок. Лорды начали разбираться, кто из них посмел испортить праздник Кхорна.

Потом из облака пыли и грязи появилась фигура, высокая, гибкая, вооруженная мечом, с нечеловечески быстрыми движениями. Это был Келедрос.

За ним шли четыре тысячи гвардейцев гатранского Бронекавалерийского полка.

Все, что знал Аларик про арену Вел'Скана, подсказывало ему, что единственный способ выбраться отсюда — через пол арены.

С арены рабы и гатранцы могли перебраться на трибуны, им, как можно было надеяться, помогла бы в этом суматоха, вызванная победой Аларика и самим побегом. У арены было много выходов, но лишь один из них интересовал Аларика, поскольку мог привести бежавших рабов к их конечной цели.

Это был не самый продуманный план. Братья-капитаны и великие магистры Серых Рыцарей сделали бы ему выговор за подобную неразбериху, но это был, вероятно, его единственный шанс заполучить «Молот Демонов». И единственный шанс для рабов покинуть эту планету, но если быть честным, по-настоящему честным с самим собой, то Аларик должен был признать, что их побег для него не главное.

Многие из них погибнут. Аларик знал, что он жертвует ими ради собственной цели, но так уж устроена галактика. Она жестока, и это означает, что порой он тоже должен быть жестоким.

— Какие будут приказания, милорд? — спросил капитан Змеиной Стражи.

— Проклятье, вы еще раздумываете? — прорычал лорд Эбондрак сквозь кольца черного огня. — Убить их всех!

— Да, милорд. — Капитан поднял меч, и Змеиные Стражники, как один, бряцая доспехами, покинули балкон, чтобы присоединиться к другим солдатам, сбегавшимся к зрителям внизу.

Эбондрак повернулся к Веналитору:

— Какое богохульство, и ваш человек — зачинщик всего этого, Веналитор. Вы ответите за это.

— Я в этом не сомневаюсь, — поспешно начал Веналитор, — но, возможно, все не так ужасно, как кажется. Это дает возможность…