День Зои Виноградовой (сборник) - Виктор Сапарин

— Что такое кирпич? — рассуждал между тем Бондаренко — Это — целый образ, сколько в нем поэзии! «И мой кирпич положен в эту стройку», — говорим мы. И в то же время это отличный строительный материал. Сколько домов построено из красного добротного кирпича, сколько рекордов установлено на его укладке. Кирпич, если хочешь знать, — это романтика труда!

— Конечно, — соглашался я. — Но этот романтический кирпич до сих пор кладут руками. Простыми руками. Как тысячу лет назад.

— Вовсе не так, — возражал Бондаренко — Ты неправ.

Он стал рассказывать мне то, что я отлично знал и без него. Что кирпич не втаскивают на верхний этаж на спине, как было раньше, а подают краном. Что каменщики работают бригадами, с разделением труда, как на заводе. Что «шагающие» домкраты автоматически поднимают каменщиков вместе с подмостями так, чтобы им удобно было работать.

— Но кладут-то кирпич в стену вручную?

— А ты как хотел?

— Да уж какой-нибудь машиной!

— Какой же это?

— По крайней мере краном.

— Краном?!

— Конечно, не такой кирпич как этот, — я пренебрежительно кивнул на звонкий прокаленный камень, который Бондаренко осторожно поставил на стол — Кирпич вот в эту стену, — я указал на наружную стену комнаты с большим окном с поднятой шторой — Вот из таких кирпичей кран соберет тебе дом очень быстро.

— Ах, ты имеешь в виду крупнопанельное строительство? Но что же здесь нового?

— Новое в том, как строить, — заговорил оживленно я. Мы затронули вопрос, который меня очень волновал. Сборка домов из огромных «кубиков» — готовых деталей весом по несколько тонн — обещала, по моему твердому убеждению, большие перспективы.

— Конечно, способ этот у нас широко распространен, — продолжал я. — Но здесь еще далеко не сказано последнего слова. Я убежден, что, если хорошо организовать сборку, шесть человек смогут складывать десятиэтажный дом в два месяца. Попробуй, угонись со своими кирпичами.

— Конечно, за крупноблочным строительством большое будущее. Но я не понимаю, почему нужно отвергать кирпич? — Бондаренко с грустью, как мне показалось, посмотрел на рыжий камень, стоящий торчком на зеленом сукне стола. — Зачем от него отказываться?

— По той же причине, по которой мы отказались от парусных судов, сказал я, пустив в ход вертевшееся у меня в уме сравнение.

Довод этот не произвел, однако, на моего друга никакого впечатления.

— Парусные суда, к твоему сведению, используются до сих пор, — возразил он. — От них вовсе не отказываются. В некоторых отношениях они даже непревзойденны, ветер ведь дует бесплатно. И вообще, если уж ты затронул проблему использования ветра, у нее — большое будущее. Недаром у нас в стране все больше строят ветроэнергетических установок. Так что твой пример неудачен.

Я пожал плечами. Переговорить Бондаренко, когда он на своем упрямом коньке, дело безнадежное.

— Чем ты собираешься заниматься? — спросил я, чтобы переменить разговор.

— Да, вот, — Бондаренко впервые за все время нашего разговора усмехнулся, — проблемой укладки кирпича. Ты прав: тут есть над чем поломать голову.

— Ну, а я — разработкой системы сверхскоростного панельного строительства, — в моем тоне невольно про звучал как бы оттенок угрозы кирпичу. — Всю тяжелую работу у меня будут делать машины. Не хочу хвастать, но физической работы людей ты у меня на стройке уже почти не найдешь. Вот такую я поставил перед собой задачу.

— В час добрый!

Бондаренко пожал мне руку.

Над своим проектом я работал уже давно. Вначале у меня ничего не получалось. Проектировщики и строители-стахановцы еще раньше так «обсосали» принятую систему сборки зданий из крупных блоков, что резервов на мою долю почти не оставалось. Усовершенствованием отдельных приемов укладки «кубиков» мне удалось наскрести часы, которые и составили весь полученный выигрыш во времени. Мне же нужны были недели и месяцы. Я ведь намеревался строить дома по крайней мере вдвое быстрее, чем до сих пор.

По опыту я знал, что если какая-нибудь система перестает давать заметные количественные выигрыши, значит в ней нужно произвести какие-то качественные изменения. Но какие?

Долго бился я над этой задачей, то часами расхаживая из угла в угол по своему рабочему кабинету, то ведя хронометраж на стройке.

Счастливое решение пришло мне в голову, когда я наблюдал работу башенного крана. Все видели, вероятно, много раз, как кран несет на крюке своей стрелы огромную бетонную плиту, а рабочий, стоящий на верхнем этаже здания, машет флажком, а то и просто рукавицей, сигнализируя крановщику, чтобы он точно поставил плиту на место. Крановщик обычно не видит, куда он подает деталь. Он сосредоточивает свое внимание на рукавице и, не сводя с нее глаз, нажимает рычаги, управляющие моторами.

На больших стройках, например, при сооружении высотных зданий, крановщик, находящийся на 25-м этаже, получает команды по радио — из динамика, установленного в кабине.

И вот у меня возникла идея. Человек, подсказывающий крановщику, что нужно делать, должен сам управлять краном. Для этого в будке крановщика нужно поместить автомат, который будет нажимать рычаги, получая приказания с земли.

Человек внизу, крановщик, он же сборщик, пусть отдает команды голосом. Для современной техники сконструировать такой прибор, который отзывался бы на десяток-другой словесных команд, ничего не стоит. И подавать команды лучше всего не в микрофон, а в ларингофон, которым пользуются летчики. Ларингофон удобно помещается на шее говорящего и, кроме того, он не воспринимает посторонних шумов, а это тоже очень важно. Настройке ведь, как и в самолете, бывает шумно.

Таким образом, человек, не повышая голоса и имея обе руки свободными, будет распоряжаться работой крана. Кран будет слушаться только того человека, у которого находится ларингофон. Этот прибор, как известно, воспринимает звуки прямо от голосовых связок человека, и посторонние могут кричать и шуметь сколько угодно, ларингофон их не услышит.

Таким путем я убивал сразу двух зайцев. Во-первых, управляемые по радио краны позволят сократить число людей на стройке. Во-вторых, они намного ускорят работу. Ведь на переговоры сигнальщика с крановщиком затрачивается много драгоценного времени.

— Левей, еще левей! — кричит в микрофон или показывает рукой сигнальщик. — Еще чуть-чуть! Тише! Так! Нет — много. Давай назад: вправо. Еще немного. Хорош! Ниже теперь! Еще ниже! Легче. Стоп! Опусти кран, чтобы можно было отцепить плиту. Обожди минуту! Отцепили забирай крюк!

Куда быстрее и без лишних слов была бы поставлена плита на место, если бы крановщик стоял внизу и своими глазами видел, как плывет плита по воздуху и куда ее нужно положить. Отпадет уйма лишних перемещений то вправо, то влево, то вверх, то вниз, — вся эта напрасная суета.