Последняя Пасха - Александр Бушков

За время его отсутствия ухоженная гостиная превратилась в некое подобие уездного большевистского сельсовета после визита махновцев.

Все книги были аккуратно сложены в углу высоким штабелем, а книжные стеллажи отодраны от стен и тщательно составлены в другом углу. Деревянные перегородки, которыми некогда внутренность дома варварски разгородили на коммунальные клетушки, остались в неприкосновенности – но с кирпичных старинных стен были содраны и обои, и штукатурка. В нескольких местах потемневшие доски пола были отодраны и кое-как прилажены на место. Поставленный на попа диван помещался у стены, совершенно распотрошенный – обивка отодрана, сиротливо торчат пружины…

Смолин заглянул в спаленку – там наблюдалось примерно то же самое. Шварц сказал без тени оправдания:

– Ты ж сам дал инструкцию: установить окончательно, есть ли тут тайник, куда можно запрятать рукопись…

– Да я ничего и не говорю, – сказал Смолин, – наоборот, хвалю за усердие. Просто контраст очень уж разительный меж тем, что я оставил, и тем, что сейчас узрел…

– Стараемся…

Заложив руки за спину, Смолин прошелся вдоль кирпичной стены, пригляделся:

– Нет уж, в стене никто тайник сделать бы не смог – это к вопросу о пресловутом корнеевском кладе. Чересчур титанический труд пришлось бы приложить, гораздо проще закопать где-нибудь под кривой сосной, сто шагов на запад от корявой сопки…

– Это точно. Вообще никаких тайников, – Шварц кивнул на стену: – Я и в бывшей Кочевской квартире немного пошерудил, там то же самое. Ни рукописи, ни тайников, ни хрена…

– Да ладно, я и не надеялся особо, – признался Смолин. – Так, для порядка… В конце концов, в те веселые времена народишко понаделал столько тайников, что лишний раз проверить не помешает, сам понимаешь… Подвал… – продолжал он с сомнением. – Нет, в подвале опять-таки ничего не оборудуешь – замучаешься уродоваться, да и видно было бы сразу, как ты ни маскируй…

– Точно. Я по подвалу прошелся. Остается чердак, шеф?

– Остается, – кивнул Смолин. – Только совершенно меня не тянет лезть по уши в тамошнюю пыль и паутину. Потом, когда руки дойдут, и на чердаке пошарим… В конце-то концов, уж рукописи там точно нет – замок, сразу видно, давно не отпирали. А все прочее, про которое кружат завлекательные слухи… Даже если бы проныра Корнеев и взялся прятать что-то ценное, ни за что думается мне, не полез бы на чердак. Настоящие клады, как вещует нешуточный жизненный опыт, по чердакам как раз не прячут, туда обычно кладут мелочевку. Как-то привыкли люди за столетия денежки и ценности зарывать… А?

– Вот именно.

– Значит, чердак нам пока что и не особенно интересен, – сказал Смолин решительно. – Потом, для порядка… Давай-ка лучше подумаем про конкретные дела. Направлений поиска у нас два. Первое – рукопись. Согласен, что-то с ней определенно не то… но это еще не факт. Вполне может оказаться, что народишко в который раз на пустом месте развел дурацкие сплетни и завлекательные побасенки. Покойник писал какую-то книгу, вроде бы о Последней Пасхе – вот и все, что мы имеем в сухом осадке. Рукопись сейчас может преспокойно лежать у этого самого загадочного спонсора, который может оказаться никаким не загадочным, а совершенно скучным частным издателем, вздумавшим срубить бабок на очередной сенсации. Все приземленно, сплошная бытовуха… Или я не прав?

– Да правы, в общем, шеф…

– А вот второе направление гораздо интереснее, – сказал Смолин. – Давным-давно заброшенная деревня Касьяновка. Бабка могла привидению и наврать, золотишка там может и не оказаться, но это, как-никак, гораздо более интересный след, нежели долбаная рукопись…

Поехали в гостиницу за прибором… нет, раньше давай-ка вызвони сюда Фельдмаршала, пусть пакует все, что с собой заберем. Не годится квартирку без присмотра оставлять, а то еще очередной охотник за мифическим купеческим кладом заберется и, как говорится, не столько сожрет, сколько напакостит…

Глава 4

Таежная пастораль

Вообще-то, если кто не в курсе, кладоискательство – крайне нудное и утомительное занятие, ничего общего не имеющее с романтикой. Совершенно ничего общего. Особенно, когда клад ищут с применением самых современных технических средств, впрочем, ямы копать тоже невелика радость…

Бывшая деревня Касьяновка представляла собою чистое поле, заросшее буйной муравушкой, кустарником и даже кое-где молоденькими деревцами. Там и сям торчали огромные русские печи, частью сохранившиеся почти целиком, частью обрушенные – причем видно было, что они не от времени развалились, а кто-то целеустремленный и трудолюбивый как следует поработал ломом, долго и старательно разламывая добрую половину печек. Произошло это, насколько можно судить по буйным зарослям и замшелым кирпичам, достаточно давно. Ну, дело ясное: какой-то предприимчивый субъект искал в брошенной деревне то ли энкаведешный клад, то ли просто что-нибудь ценное – предусмотрительные люди сплошь и рядом тоже устраивали тайники в печах.

Обширное поле безмятежно окружала тайга, на фоне которой оставленный на бывшей, едва угадывавшейся дороге «Паджерик» Смолина выглядел совершенно инородным телом, чуть ли не летающей тарелкой. Солнышко припекало с безоблачного небосклона, безмятежно распевали лесные птахи, поначалу притихшие при появлении двуногих. Пахло травами, хвоей, воздух был чистейший. Поневоле наплывали совершенно идиотские мысли о том, что хорошо бы тут поселиться, построить домик и жить в гармонии с дикой природой, попивая вечером чаек и любуясь закатом. Но, слава богу, им, заядлым горожанам, тут же становилась ясна вся утопическая нереальность и бессмыслица подобных ленивых мечтаний – уже через сутки взвоешь от тоски, на асфальт потянет, в мегаполис…

Голый по пояс Шварц (была его очередь обрабатывать очередную ходку) неспешно шагал среди густой травы, размеренно поводя в стороны черным квадратным искателем импортного прибора. Лицо у него было предельно сосредоточенное, отрешенное – прислушивался к любому писку в наушниках, глаз не сводил с дисплея.

Смолин, которому было еще рано заступать на вахту, лежал в траве, опершись на локоть и рассеянно наблюдал за напарником. Занятие им предстояло долгое и нудное, так что он заранее настроился на монотонное скучное бытие. Рядом, на расстеленном носовом платочке, лежала скудная добыча: несколько потемневших монеток разных времен, от последнего Александра до Владимира Первого, литой медный крест в ядовито-зеленой окиси, нательный, определенно старообрядческий, да самое ценное из пока что выкопанного: потускневший орден Боевого Красного Знамени, чуточку побольше стандартных, а следовательно, весьма ранний. Остальное они оставили там, где обнаружили – проржавевшие лезвия ножей, обломок косы, прочая бытовая дрянь вроде кружек-ведер…

Самое интересное, конечно – орден, точнее сопровождавшие его находки: полуистлевший костяк, пуговицы, пряжка от ремня, железные причиндальчики, в которых без труда они угадали остатки сгнившей в земле нагановской кобуры. Судя по этим многозначительным деталям, в былинные времена крепко не повезло некоему то ли комиссару, то ли чекисту, то ли просто красному орлу, которого, наверняка без всяких почестей закопали далеко за деревней…

Смолин рывком приподнялся на локте – видя, что Шварц вдруг застыл на месте, уставился на дисплей.

– Что там?

– Да ерунда, – вяло отозвался Шварц. – Монета. Медная. На сорока сантиметрах. Проехали? Нахрен она…

– А по массе?

– По массе, вообще, тянет на сибирскую…

– Ну, тогда уж копай, – решительно распорядился Смолин. – Вдруг там редкое что-нибудь. Копай-копай, не сачкуй, я в свою проходку старался…

Сняв наушники и отложив прибор, Шварц нехотя принялся ковырять неподатливую, проросшую корнями травы землю бундесверовской саперной лопаткой, приспособлением для кладоискательских целей очень полезным – во-первых, складная, во-вторых там кроме лопатки есть еще и маленькая кирка. Киркой Шварц и принялся работать. Минут через несколько подошел к Смолину с недовольной миной, протягивая на ладони земляной комок. Смолин убрал землю лезвием перочинника, присмотрелся к темной поверхности: ну да, «соболя», конечно, судя по размеру, гривенник, не бог весть что, однако, отчистив, продать можно.

– Возле печек бы пошукать, – сказал Шварц. – Может, они в хате закопали… Или, творчески рассуждая, под коровником, в сортир бросили…

– Будем методичны, – сказал Смолин. – Сначала обработаем бывшую деревенскую околицу, а уж потом за бывшие дома примемся… Первый раз, что ли?

– Да нудно…

– Не ной, – сказал Смолин. – Вечно ты отлыниваешь от методичного, систематического поиска, скучно тебе… Что поделать? Сам себе не простишь, ежели что. Нам тут не один день ковыряться предстоит…