Я, виконт и прочие чудовища (СИ) - Нина Новак
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Куда мы бежим? – пробасила няня, – что за спешка? Не лучше было остаться в столовой и присмотреть за этим поганцем принцем?
– Я все объясню после, няня.
Мы пробежали анфиладу комнат на верхнем этаже и я немного покрутилась, вспоминая, где была та страшная спальня. А вот и она. С замиранием сердца я вошла внутрь. А вдруг статуя больше не позовет меня? Ведь это же мать Рауля, там за гобеленом?
Няня вошла вслед за мной и изумленно огляделась.
– Вы только посмотрите на гобелены! Все сцены из жизни водяных ведьм! Какая редкость! – няня казалась восхищенной и даже рот раскрыла.
Гобелены действительно были весьма искусно сотканы и отличались богатством красок, хоть и немного пожухших. Я присмотрелась – с каждого полотна улыбалась девушка с длинными, совсем светлыми волосами до пят. На одном гобелене она протягивала в руке цветок папоротника.
– Я слышала о них, – благоговейно прошептала няня, знавшая все сказки и предания Центральных Земель. – Но говорят водяных ведьм не осталось... только обыкновенные, как эти наши фурии.
Я наконец-то услышала голос. Нежный, как звон хрусталя.
В этот раз я колебаться не стала и отдернула гобелен.
За ним оказалась низкая дверь. Я толкнула ее и мы с няней прошли в просторный зал без мебели. Только посередине стоял высокий алтарь, а на нем мраморная статуя юноши.
Я в недоумении остановилась. Юноша? Но ведь мать Рауля ушла в статую. Он сам мне рассказал. Какое разочарование...
– Кто это? – спросила няня.
– Понятия не имею. Как странно...
Статуя опять позвала меня. Я не разбирала слов, не слышала голоса, всего лишь мысль... лишь мольбу о помощи. Я зажмурилась и положила ладонь прямо на гладкий мраморный лоб. И на секунду слилась с ней. Перед глазами закружились лица – короля Генриха, но молодого, необыкновенно похожего на своего сына Жюля, девушки-одуванчика, графа де’Вилиер, маленького Рауля... Сколько лиц. Я не узнавала всех, но их было множество. А, когда я открыла глаза передо мной парили два призрака. Я изумленно охнула. Признаться, я ожидала увидеть живых. Как тогда, когда освободила Исидору.
Я сразу признала ее – мать Рауля, водяную ведьму. Рауль даже внешне чем-то походил на нее. Она нежно улыбалась мне, а рядом стоял молодой мужчина. Высокий, кареглазый, бледный.
– Кто вы? – робко спросила я.
Ситуация казалась мне чересчур неловкой, но я совершенно не понимала, кто этот второй призрак.
– Это принц Стефан – наш с Генрихом старший брат, – раздался сзади низкий властный голос.
Мы с няней чуть не подпрыгнули на месте и развернулись. Няня даже за сердце схватилась и испуганно засопела.
– Герцог Эмеральдский! – воскликнула я, приседая в глубоком реверансе.
Герцог – высокий, темный и мрачный, как туча, стоял в дверях. Рядом виднелась крысячья мордочка принца Жюля.
Призрак принца Стефана гордо выпрямился и посмотрел на них неприязненно. Более того, брезгливо. А мы с няней на них всех глазели, переводя взгляд с одного на другого. Няня Милисент сопела уже не испуганно, а благоговейно, как и приличиствует сопеть в столь высокопоставленном обществе.
Но, признаться, я никогда не слышала, что у короля Генриха имелся второй брат. И еще старший.
Герцог с принцем вошли в комнату, за ними появились Ботрел, Рауль, Нинелль и тетя Кларисса. А еще показались Высшие Инквизиторы. Трое в черных одеждах и плащах с капюшонами. Граф де’Вилиер вплыл последним.
– Что все это значит? – недовольно спросил принц Жюль.
– Это значит, что я наконец-то доберусь до твоей глотки, проклятый предатель! – прошипел призрак принца Стефана и бросился на Жюля.
Тот с верещанием побежал к выходу, но призрак с бешеной скоростью метнулся за ним.
Инквизитор протянул руку и принц Жюль поднялся в воздух, барахтая тонкими кривыми ногами в красных чулках.
– Принц Стефан, вы обознались, – проговорил Инквизитор, – это ваш племянник, Жюль. Полагаю, вы приняли его за Генриха.
Несчастный принц Жюль пролетел вдоль потолка и был небрежно сброшен на пол возле алтаря.
– Как вы смеете, кардинал? – завопил он, подскакивая на ноги. – Я ваш будущий король!
– Это мы сейчас узнаем точно, – ответил кардинал Людовик глухо. – Вы узнаете принца Стефана и можете засвидетельствовать его подлинность? – обратился он к высокой женщине Инквизитору.
Она провела рукой возле призрачного лица и кивнула.
– Я свидетельствую. Это он.
Мать Рауля подплыла к принцу Стефану и взяла его под руку. А он обвел собравшихся гневным взглядом.
– Я хочу видеть своего сына, – произнес он.
Ботрел ткнул в спину Рауля, выталкивая вперед. Рауль вышел довольно неохотно и посмотрел на новоявленного отца косо и с явным недоверием.
– Как похож на Катрин! – воскликнул принц Стефан и поклонился призраку де’Вилиера. – Я должен благодарить вас, граф, за то, что вы приютили мою семью после моей безвременной кончины. И вырастили моего сына.
Инквизиторы зашептались.
– Мы хотели бы знать, что произошло на самом деле, – строго заявил кардинал, – принц Стефан погиб в двадцатилетнем возрасте на охоте. Никто не знал, что у него остался сын и наследник. Почему эта информация была скрыта?
– Кто сказал, что я погиб на охоте? – принц с горечью усмехнулся. – Меня схватили и год держали в подземелье, в железной маске! Только Катрин тайком навещала меня. А потом... Генрих устроил незаконный суд, без участия Инквизиции. Меня бросили в очистительный огонь, в котором я не смог выжить. Генрих испугался и при помощи мелкого колдуна заключил мой дух в статую. Катрин выкрала статую и еще железную маску и спрятала меня здесь, в этом замке. А после своей смерти присоединилась ко мне.
– Почему же в статую? – удивился кардинал Людовик. – Признаться, я не совсем понимаю... вы...
– Темный маг, некромант. Никогда не практиковавший магию и достаточно слабый, но позор для королевской семьи.
Мы с няней переглянулись. У моего младенца, видать, расчудесные родственники. Пернатые боги, пусть он родится нормальным!
Рауль почесал затылок и глубоко вздохнул. Он выглядел весьма смущенным.
– Герцог Эмеральдский! – мрачно воскликнула женщина Инквизитор.
– Я ничего не знал, клянусь, – воскликнул тот. – Генрих спланировал все сам. Уверен, чтобы сесть на трон.
Принц Жюль растерянно озирался. Постепенно до него дошел смысл
