Беглецы из ниоткуда - Владимир Михайлов

Бромли снова запасся воздухом; на этот раз никто не перебил его. Все слушали в напряжении.

– Заверяю вас: я не хуже Функа и тоже смогу созвать пресс-конференцию, и даже куда более представительную. И вы прекрасно представляете, что я им скажу. А я не стану скрывать ничего. Заявлю, что двадцать три года тому назад я предложил вам использовать один из ваших кораблей для проведения подготовленного мною эксперимента, целью которого являлось – доказать возможность взаимного обнаружения и сближения в условиях сопространства любых двух или нескольких кораблей практически без затрат энергии – вернее, с использованием той энергии, которой насыщено сопространство, и, следовательно, с колоссальной экономией времени при выполнении сопространственных маневров. То есть этот опыт позволил бы решить все транспортные проблемы всех обитаемых миров на все времена – потому что ничего более совершенного быть просто не может! Для этого я и попросил вас установить на «Ките» необходимые устройства. Вы согласились – ведь в случае удачи новый шаг в науке и – главное – в производстве обещал вашей компании не только шумную славу, но и – что для вас еще важнее – исключительное право на реализацию моего открытия в создании новых транспортных средств; в мире не осталось бы никого, кто после этого смог бы составить вам хотя бы минимальную конкуренцию. Но я настаивал на том, что экипаж выбранного вами корабля должен быть поставлен в известность о проводящемся исследовании – вы же этого делать не стали, хотя и заверили меня, что все идет, как надо. Я прекрасно помню, как вы не дали мне возможности поговорить хотя бы с капитаном: неправильно сообщили время очередного прибытия «Кита» на Землю, воспользовавшись тем, что я отдыхал тогда на Илоне; а когда я вернулся, корабль уже ушел на Антору вместе со всем оборудованием; техники, устанавливавшие его, были предупреждены вами о полном молчании и потом исчезли с Земли!

Пружинисто встав со стула, засунув руки в карманы брюк, ученый неторопливо сделал по комнате несколько шагов, плавно перекатывая стопы с каблука на носок, словно готовый в любой миг, легко оттолкнувшись, подняться в воздух. Остальные невольно следили за этими его шагами, словно в том, как он ставил и отрывал ногу от пола, и заключалось сейчас самое главное. Никто не попытался вставить хоть слово.

– Мне стоило трудов выяснить, что они оказались на окраинных планетах Федерации, – но, к вашему сведению, я нашел их, и они могут в любой день и час подтвердить мое заявление. Таким образом, установка работала, а на корабле никто не имел об этом ни малейшего понятия; было известно, разумеется, что техники что-то там делали; но ведь предполетное обслуживание корабля проводится перед каждым стартом, и экипаж не принимает в нем участия, так что никто не увидел в этом ничего необычного. Итак, никто ничего не знал и не предполагал – и не исключено, что именно это и стало причиной происшествия: будь члены экипажа в курсе дела, возможно, они если бы и не сумели предотвратить несчастья, то, во всяком случае, знали бы, где искать его причины, и, может, с помощью Карачарова справились бы с ситуацией и сразу же или почти сразу вернулись к нормальному знаку.

Бромли остановился внезапно, словно налетев на стену; круто повернулся, расстреливая присутствующих напряженным взглядом.

– Но они не знали! И вот вам...

Он не стал даже договаривать; просто махнул рукой.

– Вы обманули их, вы обманули меня. Двадцать лет вы обманывали весь мир. Довольно, господа! Больше я не дам вам такой возможности!

Бромли снова засунул руки глубоко в карманы.

– Предъявляю вам ультиматум. Вот мои условия: не позже, чем завтра – ну хорошо, пусть послезавтра, дышите еще один день – вы предоставляете мне, и только мне, средства связи с «Китом». Меня не касается, каким образом вы их получите. Если через сорок восемь часов я не буду обладать этой связью, все информационные агентства Федерации, а также ее администрация, получат полный отчет обо всей этой истории, подкрепленный показаниями свидетелей. Таким путем я отстою мой приоритет – а что будет после этого с вами, об этом предоставляю подумать вам самим. Причем, – он едва заметно усмехнулся, – это произойдет независимо от того, буду ли я через эти двое суток в живых, или нет. Я согласен и на посмертную славу; примиритесь ли вы с посмертным позором?

Не дожидаясь ответа, он повернулся и зашагал к выходу. Президент «Трансгалакта», казалось, чуть привстал с председательского кресла, но тут же опустился на мягкое сиденье. Кое-кто из директоров собирался, похоже, что-то сказать вдогонку, продолжить разговор, но, глянув на президента, от этой мысли отказался. Получилось так, что все оставшиеся в зале в безмолвии выслушали четкий звук удалявшихся шагов физика.

Только когда они утихли совершенно, президент промолвил, и голос его при этом прозвучал совершенно спокойно:

– Итак, мы поставлены в весьма определенное положение. Чтобы благополучно выйти из него, необходимо добиться двух целей. Первая такова: не далее как сегодня вечером получить связь с кораблем в наше распоряжение. Способы, какими это будет сделано, более не имеют никакого значения; результат должен быть достигнут любой ценой. И вторая цель: поскольку я верю, что профессор действительно составил и подготовил к рассылке сообщение, о котором говорил тут, необходимо проникнуть в его компьютерную систему, отыскать и нейтрализовать текст, о котором он столь любезно нас предупредил. Только после этого мы сможем предпринять дальнейшие действия по обеспечению безопасности компании. Посему прошу всех, кто занимается обеими проблемами, приступить к делу незамедлительно и через полчаса представить мне планы как первой, так и второй операции. Я буду у себя.

Он встал и вышел из-за стола, не забыв, однако, произнести полагающуюся формулу:

– Заседание закрыто, господа.

Начальник департамента безопасности фирмы уже бормотал что-то, поднеся телефон вплотную к губам.

Казалось, у Юрия не могло быть никаких поводов для недовольства. Профессор доктор Функ принял его прекрасно, для жилья отвел ему просторную и комфортабельную комнату, еда была вкусной, хотя часто несколько непривычной; вот только информации не хватало: во всем доме физика не было ни одного экрана, кроме компьютерных, но, похоже, профессор доктор Функ не пользовался услугами ни одной из телесетей, столь многочисленных в мире; все, что было ему нужно, он получал, видимо, по каким-то своим, закрытым каналам. Пользоваться компьютерным парком профессора Юрию было разрешено, что он с первого же дня и сделал. Он верил, что предостережения и советы, выслушанные им в «Трансгалакте», были обоснованными, и честно пытался выполнить то, о чем его просили. Ему так хотелось узнать хоть что-то о своих родителях! Но до сего дня ничего не получалось: файлы компьютеров Функа на всех дисках были набиты множеством сведений, какие, наверное, привели бы в восторг физика и гравиастронома, равно и психолога и эзотерика; ими заинтересовался бы маг и умный полицейский. Но ничего, относящегося к связи, молодому человеку так и не удалось отыскать. Ни единого байта. Но ведь они должны быть где-то!

В то же время скучать Юрию, откровенно говоря, было совершенно некогда: те несколько дней, что он провел в доме Функа, проходили не в безделье, а во многих и продолжительных разговорах с самим профессором и несколькими другими людьми, порою задававшими странные вопросы и дававшими не менее странные ответы; в медицинских осмотрах, анализах, тестах... Иными словами, времени свободного совсем не было – но и ничего нового тоже.

Ничего нового – несмотря на то, что Юрий успел уже тщательно обследовать все помещения блока, в котором жил и работал Функ и где все последнее время обитал и сам молодой Еремеев.

Нет, разумеется, все эти комнаты и комнатки, залы и коридоры никак нельзя было назвать пустыми. Они были обставлены хорошо, хотя, на взгляд Юрия, весьма старомодно; но все то, что стояло, лежало или висело в этих стенах, относилось к мебели, к произведениям искусства, наконец, к бытовой аппаратуре – но никоим образом не к средствам связи – за исключением разве что телекома; но, к сожалению, связаться с затерянным в далеких пространствах кораблем при помощи такого устройства было невозможно.

Еще, разумеется, существовал кабинет с полагающимися компьютерами, обширной кристаллотекой, диктофонами для записи спонтанно возникающих мыслей и всей прочей кухней, обязательной для любого исследователя. Каждый день, когда Функ отправлялся на свою непременную двухчасовую прогулку по ближайшему парку, Юрий, хотя и стыдясь внутренне, просматривал очередные полтора-два десятка кристаллов. Но там была в основном математика таких уровней, какие всегда оставались для Юрия недоступными; может, конечно, все это имело какое-то отношение к проблеме сверхдальней связи; но определить это самостоятельно Юрий никак не мог.