История религии. В поисках пути, истины и жизни. Том 2. Магизм и единобожие - Александр Мень

В том, с какой чуткой продуманностью миносские мастера окрашивали стены Лабиринта, можно видеть особый культ изящного, развившийся в критском обществе. Особенно распространены были веселые, желто-красные тона. Изумительные по своей форме и раскраске фаянсовые и керамические изделия свидетельствуют о том, что критяне хотели пронизать красотою весь свой быт. Их не интересовала монументальная скульптура их восточных соседей, они увлекались изготовлением крошечных фигурок, гемм, печатей, ювелирных украшений. Быть может, немаловажную роль сыграло в этом влияние женщин. В тяготении Крита к изысканному, к небывалому в позднеминосский период уже стали сказываться черты декаданса. Мощный творческий порыв, который только и создает культуры, стал иссякать, постепенно заменяясь погоней за вычурностью и изощренностью форм.

Обитатели дворца хотели превратить свою жизнь в сплошной праздник. За толстыми стенами Лабиринта они чувствовали себя как бы в волшебной атмосфере. На каждом шагу они видели прелестные фрески: перед из глазами постоянно плыли палевые, оранжевые волны, извивались фантастические цветы, проносились быки и обитатели зеленых глубин моря: осьминоги, рыбы, дельфины. Они пили тонкие вина из чаш, украшенных изящным орнаментом, напоминающих шедевры венецианских мастеров; женщины одевались в пышные, громоздкие платья, похожие на туалеты дам XVIII в., они носили затейливые прически, которые требовали большого искусства от парикмахеров. Критские аристократы любили удобства. Побывав на Крите, Илья Эренбург справедливо заметил, что «дворец Кносса был куда комфортабельней дворцов Версаля и Гатчины». Там были великолепные водопроводы, купальни, вентиляция.

Дворец был обеспечен всем. Огромные кладовые ломились от зерна, масла, дорогих вин. Это был целый мир, веселый и праздничный внутри — в галереях и двориках, а снаружи грубый и негостеприимный. Жители его, видимо, мало интересовались тем, что происходило за пределами Лабиринта. А между тем там происходили важные события. Хетты захватили почти всю Малую Азию, колонизаторский натиск финикийцев продолжался с неотвратимой настойчивостью; Палестина восстала против власти фараона, но самое главное, греческий народ — ахейцы, продвинувшись на юг, образовали воинственное государство с центром в Микенской крепости. Морскому владычеству Миносов оставались считанные дни. Это происходило около 1400 г.

Греческий миф повествует о том, как юноша Тезей решил избавить соотечественников от страшной дани Минотавру. Он отправился на Крит с партией обреченных молодых людей. Там он заручился помощью дочери Миноса Ариадны, которая полюбила его. Она дала ему клубок, который помог бы ему выбраться из Лабиринта. Тезей бесстрашно пошел через запутанные коридоры, пока не увидел чудовище. В жестокой рукопашной схватке человек-бык был убит, и его жертвы спасены. Так говорит легенда.

Раскопки показали, что около 1400 г. ахейцы вторглись на Крит. В тронном зале остались следы разыгравшейся трагедии: были найдены в беспорядке разбросанные культовые сосуды. Быть может, в роковой час царь-жрец хотел принести последнюю жертву. Быть может, находясь на грани отчаяния, он и его придворные, проводившие веселые дни в Лабиринте, вспомнили о религии, которая в их безбедном существовании, наверно, уже превратилась в красивую, но пустую традицию.

Подобно двору Людовика XVI, на который он был так похож, Лабиринт был застигнут врасплох наступившей катастрофой.

Но если погибли Минотавр и Лабиринт, это не означало гибели миносской культуры. Новые хозяева острова — ахейцы — оказались талантливыми учениками. На развалинах миносской цивилизации расцвела культура древней Эллады. Какие же дары завещал Крит своей преемнице? Прежде всего, греки рано прониклись жизнелюбием миносцев, их культом красоты, их тяготением к праздничным шествиям и спортивным состязаниям. Они восприняли великий азиатский культ Богини-Матери, и в эллинской религии навсегда остался неистребимый дух женственности, дух стихийного, иррационального, дух страсти и опьянения. Приблизиться к вершинам Единобожия было суждено не греческой религии, а греческой философии…

ПРИМЕЧАНИЯ

Глава 14

318. Аполлодор, III, 1, 4; Диодор, IV, 61; Плутарх. Тезей, 15—19. Общее изложение мифа: А. Лосев. Древнегреческая мифология. M., 1947.

319. Диодор, I, 61.

320. История раскопок: A. Evans. The Place of Minos. Oxford, 1921, p. 36; Б. Богаевский. Крит и Микены. М.—Л., 1924; Т. Златковская. У истоков европейской культуры. M., 1961. Эванс разделил историю Крита на три периода, которые он назвал по имени царя миносскими или минойскими. Вся критская культура по его почину получила также название миносской (минойской).

321. А. Эванс. Критское линейное письмо. — ВДИ, 1969, № 3; С. Лурье. Язык и культура микенской Греции, 1957, гл. 27; Д. Дирингер. Алфавит. M., 1963, с. 101.

322. Некоторые ученые предполагали, что они были потомками финикийцев. Действительно, этот отважный и предпримчивый народ был одной из первых колониальных наций древности. Свою высокую культуру, которая также дошла до нас в виде осколков, они разносили по всему Средиземноморью (Страбон. География, XVI, 2, 24). Не намекает ли миф о матери Миноса, финикиянке, на финикийские истоки критской цивилизации?

С другой стороны, раскопки обнаружили на Крите культ Лабриса — двойной секиры. Этот священный фетиш часто встречается и в иероглифах, и в гербах, и на фресках. На одной из них мы видим его прямо как объект поклонения. Множество изделий в форме Лабриса рассеяно среди критских развалин. А между тем Лабрис был символом Тешуба — главного божества малоазиатского народа хеттов. Хетты говорили на индоевропейском языке, а их соседи митаннийцы, как показали недавние находки, поклонялись Варуне, Митре и Индре. Критяне же, как мы говорили, очевидно, не принадлежали к индоевропейской семье народов. Поэтому проникновение на Крит Лабриса можно объяснить лишь культурным, а не этническим влиянием.

323. Аристотель. Политика, II, 7, 2. О морском могуществе Крита: Фукидид, I, 8; Геродот, I, 173; III, 122, 171; Диодор, V, 54, 4; Платон. Законы, IV, 706-в.

324. См.: Дж. Пендлебери. Археология Крита. М., 1950.

325. На религиозные обязанности Миноса намекает Одиссея, XIX, 172—179.

326. См.: М. Nilsson. A History of Greek Religion, 1925, р. 280.

327. Б. Богаевский. Цит. соч., с. 161. См. о значении культа Матери-Земли для идеи посмертного существования в работе о. П. Флоренского: Первые шаги философии, 1917, с. 51.

328. Вяч. Иванов. Древний ужас. — Сб. «По звездам». СПб., 1909, с. 415. Об амазонках и матриархате см.: Геродот, IV, 110; Эсхил, Евмениды, 689; Диодор, III, 51; Аполлодор, II, 3, 1. Следует заметить, что Вяч. Иванов, говоря о «женском единобожии», имел в виду не подлинное единобожие, а главенство женского божества в пантеоне.

329. О критском Зевсе см. в работе А. Лосева «Античная мифология» (М., 1957).

Глава пятнадцатая

УТРО ЭЛЛАДЫ.

ОЛИМПИЙЦЫ

Греция до 1400 г.

В наши дни античное язычество — чуть ли не синоним радости. Но тому, кто читал великих древних, и в голову не придет отождествлять античность с весельем.

Греческие племена переселились на Балканы около 2000 года, в эру великих семитических и индоевропейских миграций. Пришли они из тех земель, где обитали предки арьев, иранцев, хеттов, двумя путями: через северные горные дороги и через острова Эгейского моря вторглись эллины на Пелопоннес и в Фессалию. Хотя до нас почти не дошло легенд, связанных с этим временем, но, во всяком случае, очевидно, что сначала туземцы оказали грекам отчаянное сопротивление. Но греки, которые имели лучшее оружие, сломили его. Толстый слой пепла, отделяющий догреческий и греческий археологические слои, молчаливо свидетельствует о страшных пожарах, бушевавших на развалинах туземных городов.

Кто же были эти туземцы? Вопрос немаловажен, ибо они, смешавшись с пришельцами, сохранили элементы своей культуры, которые постепенно стали неотъемлемой частью культуры греческой. Что они не принадлежали к эллинским племенам — это, кажется, помнили и сами греки, называвшие их пеласгами. Древние названия городов Коринф, Тиринф и др. — не индоевропейского происхождения. Скорее всего, пеласги были сродни критянам, или же вообще их страна была колонией Миносов. На загадочном «Фестском диске», нерасшифрованной иероглифической надписи с Крита, мы видим людей в пернатых шлемах. Такие же шлемы носили и филистимляне, которые, по свидетельству Библии, пришли с Крита [330]. Некоторые ученые не без основания сближают название «пелест» (филистимляне) с названием «пеласги». Все это лишний раз подтверждает связь доэлладской Греции с Критом.