БЕРТОЛЕТОВА СОЛЬ АГЕНТУРЫ ГЛУБОКОГО УКРЫТИЯ - Данила Врангель

будет порномагии. Пусть подставляет свой зад, а я – пас! Я пас! Мне не показалось, что ты

педик, и все вокруг тебя педики, включая твоего шефа.

- ... небольшая задержка. Нет, всё будет в порядке. Хорошо…

Отключил телефон. Посмотрел на бунтующую Кристину. Сказал:

- Ты успокоишься или нет? Я пока никаких выводов не делаю, зная твои припадки. Ты никогда

не подводила нас, не подведешь и в этот раз. Я уверен в этом. Верно?

- Трахни меня, только тогда я поверю, что ты не дегенерат! Ну?!..

- Не подведешь, я понял.

- Я не вижу эрекции… Или Кристина не в состоянии возбудить мужчину, которому всего слегка

за сорок?

- Не стоит злоупотреблять отношениями ради десяти минут удовольствия и десяти секунд

оргазма.

- Я не рассчитываю на десять секунд. Что это за идиотская цифра? Или дегенераты испытывают

оргазм всего десять секунд?

- Я не дегенерат.

- Тем более. А я не машина для секса. Мне надоело подставлять части своего тела под

сомнительный массаж ради доктрины, которую не приемлю. Ну?!

- Что – ну?

- Неужели нельзя догадаться? Ты что, совсем тупой? Или иллюмированная психика уже не в

состоянии ориентироваться среди сигналов инстинкта? Или таких сигналов уже нет? Или ты

хочешь, чтобы я постоянно повторяла и повторяла непристойное предложение, а ты всё

кайфовал и кайфовал, считая, что Кристина и правда хочет совокупиться с таким

мертводеланным как ты? Или ты считаешь, что задница твоего партнера не отпечатана на твоей

морде? Или ты считаешь, что из твоих замашек, поведения, текста разговора и манеры

одеваться, стричься, пользоваться одеколоном и применять мужскую косметику не

вырисовывается морда педераста с которым Кристина не только не ляжет в постель, а с которым

ей противно находиться в одной комнате, потому, что она нормальной, естественной

ориентации, которую Господь вселяет только в людей, а не в служителей сатаны, то есть в таких, как ты, и твои братья по жизни, и напарники по кровати иллюминированные выродки

иллюминаты и сочувствующие. А?

- Понесло.

- Понесло? То есть появилась отговорка, чтобы не касаться темы твоего гомосексуализма?

- Ты идешь на работу?

Кристина закурила ещё одну сигарету и спокойно посмотрела на своего инструктора. Сказала:

- Иду. Но при условии, что я буду в доле.

- В какой ещё доле?

- В той же, что и ты. Я хочу быть членом Ордена.

Инструктор несколько секунд ошеломленно смотрел на неё. Неуверенно сказал:

- Какого ещё ордена?

Женщина ответила, слегка поморщившись.

- Послушай, может, закончим клоунаду? Сколько лет мы знаем друг друга? Верно, много. Так не

трать время на маскировку, на дезориентацию, на хохму, короче. Не забывай, с кем я постоянно

общаюсь. И не только за столом, как с тобой.

Инструктор слегка улыбнулся улыбкой крокодила и мирительно проговорил:

- Дорогая, конечно же! Конечно же, после операции я подниму вопрос об увеличении тебе

зарплаты! И я не сомневаюсь…

- Ты что, и в самом деле душевнобольной? Какая нафиг зарплата? Я тебе прямым текстом

говорю – потом прослушаешь на своем диктофоне - : Кристина желает быть посвященной в

Орден Иллюминатов. Точка.

- Послушай, иди сюда. Сядь мне на колени, и мы обсудим…

- Да чёрта с два! Ты решил, что я и в самом деле хочу переспать с тобой? Только как член

Ордена!

- Хорошо, я попытаюсь поговорить.

- Какие гарантии, что ты не врёшь? Ты постоянно врёшь, как и я. Но в отличие от меня, ты не

агент. Ты инструктор. Я должна тебе верить. Но я не верю.

- Не веришь, так поверь. Это просто. Но давай всё это обговорим после операции. В Думе скоро

начинается голосование. Тебе необходимо быть там. Я, как депутат, тоже должен быть там.

Президент, как наше высшее руководство, тоже должен быть там. Министр обороны, как наша

креатура, тоже должен быть там. И все ждут тебя. Ты, как депутат, не можешь отсутствовать на

голосовании без причины. А операцию всё равно придётся закончить. Не мы, так другие. Ты всё

прекрасно понимаешь, но делаешь так, чтобы за тобой ухаживали и уговаривали, но… Но? Но.

Но ты права, ты полностью права в своих вопросах ко мне. Мы ценим умных людей, их так

мало, они как динозавры, они как гигантские кальмары, которых осталось пара штук на весь

океан. Пожалуйста, не заставляй нас идти на крайние меры. Ты нужна нам, ты можешь работать.

Да, пускай я голубой. Ты права, во имя дела не буду тебя сбивать с толка. Но что тебе моя

ориентация? Тебе хватит других вопросов, поверь. Когда власть будет наша, - а она обязательно

будет полностью наша! – то ты не останешься в стороне и переменишь свое мнение о

дегенератах, потому, что именно они ведут толпу человечества вперед, а такие, как болтун

Климов и неудачник Рид – назад, в хаос и равноправное столпотворение. Сегодня во время

заседания решится многое, и ты сыграешь в этом главную роль. Так считаю и я и те, кто выше

меня. Выбрось из головы влияние прошлого. Выбрось, и поймешь, что я прав. Я прав?

- Да, наверное. Я согласна работать сегодня. Признайся, ты же знал, что меня несложно

уговорить?

В глубине городского парка Лондона разговаривали мужчина и женщина.

Я не уверена, - сказала она. – Я не уверена, что эта твоя штуковина, - указала на геликоптер, - не

подведёт.

- Не подведёт, - уверенно ответил он. – Можешь мне верить.

- А зачем ты покрасил его в чёрный цвет?

- Маскировка. Возможно, пройдёт как ворона, если смотреть в оптику.

- Ты или шутишь, или издеваешься.

- Да нет, всё гораздо проще, чем ты думаешь… Никто толком не знает рельефов последних

моделей вертушек и самолётов. Особенно частных, такого крошечного калибра. Тем более, он у

меня пластиковый, и радары толком сигнал не зафиксируют.

- Хорошо, я поверю тебе. Когда будет начало операции?

- Как решишь ты. Десантировать придётся тебя. За тобой право выбора времени.

- Да, я это понимаю. – Помолчала. Спросила: - Прикрытие готово?

- Зачем ты спрашиваешь? Всё давно готово. Все ждут твоего решения. Последнее слово за

тобой. И если ты думаешь, что отряд готов рисковать, то глубоко ошибаешься. – Он посмотрел

ей в глаза и сказал негромким голосом:- Ты для нас бесценна. Ты для меня бесценна. Я без тебя

– ничто. А все остальные – тем более.

- Я знаю, как ты умеешь говорить. Но ты прав, я для вас бесценна. А для тех, куда мы полетим, тем более. Ты согласен?

Он помолчал, жуя, травинку. Ответил:

- Я знаю это. Но ты меня не подведёшь. Мы в курсе, что тебя хотят перекупить люди из

варшавской Сети.

- Да, хотят. А это плохо?

- Как сказать… Как сказать… Для тебя, возможно, хорошо. И я тут ничего поделать не могу. -

Вытащил сигарету и закурил. Добавил:- Выбор за тобой. Можем прекратить операцию прямо

сейчас. – Он вытащил сотовый телефон и включил его. Она подошла ближе и обняла пилота

геликоптера. Положив голову ему на плечо, прошептала:

- Глупышка, разве я могу тебя бросить? Ты думаешь, мне так нужны деньги?

- Я не знаю, - холодно ответил пилот. – Но насилия с нашей стороны не будет. Деньги нужны

всем. Не каждый об этом говорит в слух.

- Я говорю об этом в слух. Мне они не нужны. Мне нужен ты. Но один, без отряда, без

геликоптера, без прикрытий, без радаров… Ты понимаешь меня?

- Не очень, - хмуро ответил пилот. – Ты снова морочишь мне голову.

- Да, - согласилась она. – Но ты это любишь, верно?

Он молчал.

- Ты любишь, когда я тебе морочу голову? Я знаю, тебе это нравиться. Единственное, что тебе не

нравиться, это реальная реальность. А она сейчас предстанет перед тобой.

- Да. Но я сделаю всё, что от меня зависит.

- Ты любишь меня?

- Нет.

- Неправда, милый… Ты меня любишь, и только поэтому мы сейчас взлетим.

- Ты согласна?

- Да.

Пилот, глянув на часы, произнёс в сотовый телефон:

- Девять двадцать. Операция началась.

Пара села в геликоптер и тот, взвыв винтами, взлетел в темноту неба.

В Нью-Йорке, в глубине пригородного леса разговаривали мужчина и женщина.

Махаон, большая красивая бабочка, проплыл прямо перед её лицом, обдав лёгким ветерком

своего мира.

- Милый, - сказала она. – А зачем нам ехать так далеко?

- Надо.

- Но я привыкла жить здесь, мне не хочется переезжать так далеко. Я не хочу жить среди людей, язык которых не понимаю, скажи мне, что случилось и что делать?

- Учи язык.

- Его нельзя выучить, ты же знаешь.

- Да, нельзя. Тому, кто пытался. Но мы не пытались.

Махаон снова медленно проплыл мимо лица Ариадны, глянув на неё добрыми глазками. Так ей

показалось.

- Карлос, милый… Карлос… Не нужно торопиться…

- Когда ты надумаешь торопиться, будет поздно, дорогая, - жестко ответил мужчина и завёл

двигатель конвертоплана. Винты машины глухо загудели, обдав окружающее пространство

низкочастотной вибрацией. Трава пригнулась. Махаон улетел. Солнце медленно вставало на