В барханах песочных часов. Экстремальный роман - Olga Koreneva

Ирина Николаевна, услышав это, чуть не вскрикнула. Ах он гад, ах лжец несчастный! А ведь клялся, умолял, ночами так целовал ее в общежитской коморке, предложение сделал, поженимся, мол, после выпускного, такие букетищи белых роз таскал ей! А сам в то же время изменял, и еще неизвестно, сколько женщин совратил, подлец. Хорошо, что какое-то внутреннее чутье подсказало ей не говорить ему о своей беременности, промолчать и подумать, как же быть дальше. Рожать ей совсем не хотелось, и вообще, семейная жизнь не входила тогда в ее планы. А планы были большие: мечтала посвятить себя творчеству. И никакой семьи, никаких пеленок. Пришла мысль об аборте. Пошла в консультацию, к врачу. Записалась на анализы. Но тут экзамены, зачеты. А потом – весна. И вдруг безудержно, спонтанно влюбилась в Сашу, это нахлынуло как умопомрачение, безумие, страсть! Саша Трошин был лучшим другом Борьки. Они ей оба нравились, но после одного случая она вдруг словно прозрела и поняла, какое чудо этот Сашка, какой он необыкновенный и возвышенный. Он посвящал ей удивительные стихи и прятал, а потом подарил ей все сразу - целую папку. Однажды на студенческом вечере Саша вышел на сцену с какой-то рок-группой, которую нанял специально для того, чтобы спеть «Серенаду для Ирочки» собственного сочинения, и спел, хотя страдал полным отсутствием слуха, но прозвучала она прелестно (благодаря стараниям рок-группы. Сашин голос никто не услышал). В тот вечер Саша сделал ей предложение, и она согласилась. Никто из друзей так и не узнал, от кого у нее ребенок. Считалось, что Леночка просто родилась семимесячной, тем более, что она была махонькая. Потом и это забылось. Да, Боб не подозревает, что у него есть дочь. Дочери. Их, выходит, две. Есть еще какая-то Анна из Костромы, так назвала младенца та учительница. Почему Анна? Это, вообще-то, библейское имя, так звали бабушку Иисуса Христа. Верующая, или просто имя понравилось? Хотя, обычное имя нынче, весьма.

Ирина Николаевна перевернулась на другой бок и унеслась в водоворот воспоминаний, перед глазами пролетели экзамены, подруги, родители, сестра, друзья, роддом, перепутанные младенцы (когда их принесли кормить, ей по ошибке протянули ту девочку, а костромичанке дали Лену, но женщины быстро разобрались, хотя каждая уже успела приложить к груди чужое дитя)...

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Московская Эммануэль

Глава 1

Эти самые песочные часы от Пончика. По ее словам, с ними связана тайна, нечто жутко детективное, старинное и загадочное, в духе Агаты Кристи. Янке не терпелось, еле дождалась полуночи, и было как раз полнолуние! Выволокла из кухни все лишнее, покрыла пол черной тканью, водрузила часы, зажгла свечу, поставила все это в таз с водой, на дне – круглое зеркало, и стала громко и отчетливо произносить заклинание:

- Все плохое увязло в барханах песочных часов.

Все желанья сбываются каждую лунную полночь…

Заклинание длинное, и повторить его надо ровно двенадцать раз, затем очертить мелом вокруг себя полукруг, в нем – квадрат, в квадрате – треугольник, встать так, чтобы твоя тень падала на песочные часы, и перевернуть их. И когда бег песка совпадет с последним мигом догорающей свечи, надо успеть. Пока длится полнолунье, каждый раз по одному желанью…

Кажется, сбилась со счета. Повторила тринадцать. И полукруг сделала наугад. Не знала, в какую сторону он должен быть разомкнут. Потом, для верности, начертила еще три, разрывом в разные стороны. Ладно, сойдет.

Тогда просто не знала, что до и после надо делать обереги, и про особенность работы с этими часами, и что там за песок… И что нельзя нарушать правило, ни в коем случае не делать наугад, интуитивно! Но все сложилось роковым образом… Ох и насолила же ей закадычная подружка, нет, это не то слово, не насолила, а наперчила… Нечаянно, конечно… Позже Лариска- Пончик призналась: нашла их на помойке, хотела сделать пару натюрмортов, а после сдать эту штуку в антиквариат, но тут – янкин день рожденья, подарок купить не на что, пришлось презентовать, а история к часам как-то сама вдруг сложилась в мозгу, словно кто-то продиктовал, загадочная жутковатая байка.

Что-то она не то сделала, или байка оказалась явью, но очень неожиданной. Она задыхалась, ее жгло, в висках звучала наковальня – грохот, гам… Потом тело ее стало раздваиваться, разрываться, из него вырвалась вторая она и, встав напротив, заговорила с ироничной нагловатой улыбочкой:

- А мамашка-то была почти права. Я говорю, почти. Имя наше Иньянь Анкаснамуд. Это мое имя, ясно тебе? А ты просто Янка. Ты даже не Яна. Ты Янка- баранка... Кстати, с желаньями надо быть поосторожней. Не знаешь. А что ты вообще знаешь? Ну я научу тебя уму-разуму, теперь нам будет интересно. Будем знакомы, я твой новый демон, ты сама меня вызвала, хоть у тебя и старых до фига, потому не успеваешь очухиваться от триллеров собственной биографии, ну да я тебе такое торнадо устрою, классно оттянемся! К слову, насчет желаний. Одна девица в бутике, примеряя шубку, отчаянно сокрушалась, что время сожрет ее юную красу, и страстно хотела остаться такой навсегда, а тут как раз демон подвернулся, он случайно мимо проходил, приняв обличье сексапильного юнца, ну он обернулся и спросил: «Это ваше желанье? Могу исполнить, любое, даже самое-самое». Красотка сразу ощутила магическую силу беса, хоть она и была отъявленная атеистка и не верила ни в Бога, ни в черта, и вообще ни во что сверхъестественное, она верила только в любовь. Уж не знаю, на что она понадеялась, на силу любви этого красавчика, видимо, так как считала себя неотразимой и достойной всего и сразу. Она, конечно же, сказала: «Да, это мое желание». И оно тут же исполнилось. Но как остроумно! Она превратилась в манекен. Причем, никто этого не заметил: казалось, манекен в шубке здесь стоял всегда, а девушки не было. Да и сам факт ее существования мгновенно стерся из памяти всех родных, близких и знакомых, исчезли ее документы, личные вещи и даже ее компьютерные данные.

А ты знаешь, какой сегодня год, 89-ый, да, а если эти знаки перевернуть, что получится, мы ведь и перевернуть можем, а знаешь ли, кого сегодня замочили, и ты в этом еще поучаствуешь…

…Следователь глянул прямо в глаза:

- Сквозная, навылет. Смотри, пуля прошила затылок. А вторая, видимо, застряла. Убит двумя выстрелами в лоб, хотя и одного б хватило. Когда подъедет эксперт?

Сержант не выдержал, отвел взгляд, походил вокруг неровной линии, которой был обведен контур тела и, не глядя на покойного, бросил:

- А черт его знает. Ждем.

Он поежился на ветру.

Подкатила милицейская машина.

- Это твой участок, кстати, а ты последний узнаешь, - кивнул следователь молодому участковому, хлопнувшему дверцей машины.

- Да знаю, - отозвался тот. - Две пули во лбу. Небось, журналиста опять замочили. Документы при нем есть?

- Где же эксперта носит, ё..? - не слушая его, вновь проворчал следователь, ругнувшись.

- Покойничек замерз небось, - сострил участковый, - простудится еще, чего доброго, вы б прикрыли его, что ли, чем.

Сержант поморщился и угрюмо отозвался:

- Брось ерничать, придурок.

Асфальт вокруг тела намок от крови, которая казалась буро-красной оттого, что смешалась с грязью, и выглядела неестественно.

- Тут, говорят, киллер-одиночка работает, дилетант, молоденький парнишка, его видели, но не поймали, - весело болтал участковый. - В уголовном мире его ценят.

- Заткнись, - устало произнес следователь. - Увольнять тебя пора, ни хрена не делаешь, только лясы точишь.

- Как замену найдем, так уволим, - поддержал следователя сержант.

Участковый ухмыльнулся.

Подъехала машина с экспертом, следом еще две.

- Ух ты, кого замочили! - выдохнул высокий седой мужчина в длинном кожаном пальто. - Быть того не может! - Он с изумлением оглянул на труп.

- Все ж его достали, во как! - усмехнулся генерал, вылезая из старенькой «субару». - Не верится. Что-то тут не так.

Люди из подъехавших машин толпились возле белой меловой каймы вокруг тела, обескураженно закуривали.

- Вы что, съехали, совсем? Он же недосягаем!

- Да кто сказал, что это трупак Ехомбы, что за уверенность?

- Ну, что хошь, башку на отсечение, а это он!

Включались мобильники, отрывистые нервные фразы разлетались словно растревожанные осы. Спустя час район был оцеплен. Следственные группы ОВД, МВД, ФСБ принялись за работу. Отпечатки и фотки покойного уже отправились в лабораторию. Труп безмятежно возлежал на асфальте за меловой линией, и было в нем что-то ироничное, незримо переменчивое, на него остолбенело глазели вновь прибывшие спецы.

- Ух какой трупак! - раздавались возгласы.

- Это не он, это близнец какой-то, - выдохнул вместе с табачным дымом назойливую фразу молоденький лейтенант. - Он без охраны не ездит. И потом, у этого вся рожа всмятку, не опознать.