Заповедник гоблинов - Клиффорд Саймак

Максвелл схватил стул.

– Довольно дурачиться! – сказал он и, занеся стул над головой, обратился к колеснику. – Ну-ка, выкладывайте все начистоту, иначе я вас в лепешку расшибу!

Внезапно из груди колесника высунулись наконечники сопел и раздалось пронзительное шипение. В лицо людям ударила невыносимая вонь, смрад, который бил по желудку, как тяжелый кулак, вызывая мучительную тошноту.

Максвелл почувствовал, что падает на пол – тело перестало ему повиноваться и словно связалось в узлы, парализованное зловонием, которое выбрасывал колесник. Он схватил себя за горло, задыхаясь, жадно глотая воздух, но воздуха не было, был только густой удушливый смрад.

Над его головой раздался ужасающий визг, и, перекатившись на бок, он увидел Сильвестра – вцепившись передними лапами в верхнюю часть тела колесника, тигренок рвал когтями мощных задних лап пухлое прозрачное брюхо, в котором извивалась отвратительная масса белесых насекомых. Колеса колесника отчаянно вращались, но с ними что-то произошло: одно колесо вертелось в одну сторону, а другое – в противоположную, в результате чего колесник волчком вертелся на месте, а Сильвестр висел на нем, терзая его брюхо. Максвеллу вдруг показалось, что они танцуют нелепый стремительный вальс.

Чья-то рука ухватила Максвелла за локоть и бесцеремонно поволокла по полу. Его тело стукнулось о порог, и он, наконец, глотнул более или менее чистого воздуха.

Максвелл перекатился на живот, встал на четвереньки и с трудом поднялся на ноги. Потом кулаками протер слезящиеся глаза. Вонь достигла и коридора, но тут все-таки можно было кое-как дышать.

Шарп сидел, привалившись к стене, судорожно кашлял и тер глаза. Кэрол скорчилась в углу. Оп, согнувшись в три погибели, тащил из отравленной комнаты бесчувственную Нэнси, а оттуда по-прежнему доносился свирепый визг саблезубого тигра, расправляющегося с врагом.

Максвелл, пошатываясь, побрел к Кэрол, поднял ее, вскинул на плечо, как мешок, повернулся и заковылял по коридору к выходу.

Шагов через двадцать он остановился и оглянулся. В этот момент из двери приемной выскочил колесник. Он наконец стряхнул с себя Сильвестра, и оба колеса вращались теперь в одну сторону. Он двигался по коридору, выписывая фантастические вензеля, прихрамывая – если только существо на колесах способно прихрамывать, – натыкаясь на стены. Из огромной прорехи в его животе на пол сыпались какие-то маленькие белые крупинки.

Шагах в десяти от Максвелла колесник упал, потому что одно из колес, ударившись о стену, прогнулось. Медленно, с каким-то странным достоинством колесник перевернулся, и из его живота хлынул поток насекомых, образовавших на полу порядочную кучу.

По коридору крадущейся походкой скользил Сильвестр. Он припадал на брюхо, вытягивал морду и осторожными шажками подбирался к своей жертве.

За тигренком шел Оп, а за неандертальцем – все остальные.

– Вы могли бы спустить меня на пол, – сказала Кэрол.

Максвелл бережно опустил ее и помог встать на ноги. Она прислонилась к стене и негодующе заявила:

– По-моему, трудно придумать более нелепый способ переноски. Тащить женщину, как узел с тряпьем! Где ваша галантность?

– Прошу прощения, – сказал Максвелл. – Мне, конечно, следовало оставить вас на полу.

Сильвестр остановился и, вытянув шею, обнюхал колесника. Он наморщил нос, и на его морде было написано брезгливое недоумение. Колесник не подавал никаких признаков жизни. Сильвестр удовлетворенно попятился, присел на задние лапы и принялся умываться. На полу возле неподвижного колесника копошилась куча насекомых. Около десятка их ползло к выходу.

Шарп быстро прошел мимо колесника.

– Идемте, – сказал он, – Надо выбраться отсюда.

В коридоре все еще висела отвратительная вонь.

– Но что произошло? – жалобно спросила Нэнси. – Почему мистер Мармадьюк…

– Горстка жуков-вонючек, и ничего больше! – объяснил ей Оп. – Нет, вы подумайте! Галактическая раса жучков-вонючек! И они нагнали на нас страху!

Инспектор Дрейтон встал поперек коридора.

– Боюсь, – сказал он внушительно, – что вам всем придется пойти со мной. Мне понадобятся ваши показания.

– Показания? – злобно повторил Шарп. – Да вы с ума сошли! Какие там показания, когда дракон на воле и…

– Но ведь был убит внеземлянин! – возразил Дрейтон. – И не простой внеземлянин, а представитель наших возможных врагов. Это может привести к самым непредвиденным последствиям.

– Да запишите просто: «Убит диким зверем», – посоветовал Оп.

– Оп, как вы смеете! – вспылила Кэрол. – Сильвестр совсем не дикий. Он ласков, как котенок. И он вовсе не зверь!

– А где Дух? – спросил Максвелл, оглядываясь.

– Смылся, – ответил Оп. – Его обычная манера, когда дело начинает пахнуть керосином. Трус он, и больше ничего.

– Но он же сказал…

– Правильно, – отозвался Оп. – И мы напрасно тратим время. О’Тулу нужна помощь.

Глава 24

Мистер О’Тул ждал их у шоссе.

– Я знал, что вы не преминете прибыть, – приветствовал он их, едва они сошли с полосы. – Дух сказал, что разыщет вас и оповестит. А вам безотлагательно потребен кто-то, кто сумеет вразумить троллей, которые попрятались в мосту, бессмысленно бормочут и не слушают никаких доводов.

– Но при чем тут тролли? – спросил Максвелл. – Хоть раз в жизни не могли бы вы забыть про троллей?

– Тролли, – возразил мистер О’Тул, – как они ни подлы, одни лишь способны оказать нам помощь.

Они ведь единственные, кто, не вкусив плодов цивилизации с ее множеством удобств, сохранили сноровку в колдовстве былых времен, и специализируются на самых черных, самых вредных чарах. Феи, естественно, также хранят заветы старины, но их волшебство направлено лишь на все доброе, а доброта это не то, в чем мы нуждаемся сейчас.

– Не могли бы вы объяснить нам, что, собственно, происходит? – попросил Шарп. – Дух испарился, ничего толком не сказав.

– С удовольствием, – ответил гоблин. – Но прежде отправимся в путь, не мешкая, и я поведаю вам все обстоятельства на ходу. Нам не осталось времени, чтобы терять его зря, а тролли упрямы, и много потребуется убеждений, дабы они согласились помочь нам. Они засели в замшелых камнях своего дурацкого моста и хихикают, как умалишенные. Хотя, как ни горька такая правда, но этим грязным троллям и лишаться-то нечего!

Они начали гуськом подниматься вверх по узкому оврагу, разделявшему две гряды холмов. Небо на востоке посветлело, но на тропинке, вьющейся среди кустов под густыми деревьями, было совсем темно. Там и сям уже звучал щебет просыпающихся птиц, а где-то на холме верещал енот.