Находка Шторма (ЛП) - Тоул Саманта

Не то чтобы я не рад был их видеть. Но с нетерпением ждал, как буду валяться на диване всю ночь, мучая себя этой фотографией Стиви, слушая музыку восьмидесятых.

И, судя по всему, я превратилась в девочку‒ подростка.

‒ Да, и мы, бл*дь, тоже тебя любим, ‒ ухмыляясь, Кэш посылает мне воздушный поцелуй, проходя мимо меня в мою квартиру.

Рейз и Леви следуют за ним. Закрываю за ними дверь и следую за ними в гостиную.

Пицца и пиво свалены на мой кофейный столик. Он хватает пульт и включает телевизор. Сажусь на диван, и Леви бросает мне бутылку пива.

‒ Твое здоровье, приятель, ‒ открываю крышку и делаю глоток.

‒ Так что, черт возьми, с тобой происходит? ‒ спрашивает Кэш, как всегда сразу переходя к делу.

‒ Ничего.

Кэш хмурится.

‒ Ты ведешь себя так, словно кто-то убил твою собаку.

‒ У меня нет собаки.

‒ Заткнись нахр*н. Ты такой же капризный, как подросток, который еще не понял, для чего нужен его член. Это как-то связано с этой девушкой? Той, с которой ты познакомился в Аризоне.

Тут же перевожу взгляд на Рейза, который пожимает плечами. Он единственный, с кем я говорил о Стиви. И я не так уж много ему рассказал.

‒ Они спросили мое мнение насчет того, что с тобой. Я решил, что это должна быть девушка. Не то чтобы ты много рассказывал мне о ней.

Потому что разговор о ней делает это реальным... напоминает мне, что у меня ее больше нет. И это чертовски больно.

‒ Итак, ты встретил эту цыпочку и что? ‒ спрашивает Леви.

«Я влюбился».

Святое. Бл*ть. Дерьмо.

Я в нее влюбился.

Почему только сейчас это понял?

Я люблю Стиви.

Я в нее влюбился.

‒ Ну, это было... потрясающе. Стиви чертовски хороша. Она отличается от тех девушек, которых мы знаем. Она просто настоящая. Чертовски умная и такая красивая, но естественной красотой, понимаешь? Она не принимает мое дерьмо. Если уж на то пошло, она отдает его мне. И ей плевать на то, что делают другие девушки. Она понятия не имела, кто я такой, когда мы познакомились.

‒ Что? ‒ Кэш выглядит смущенным. ‒ Она не знала, кто ты такой?

‒ Нет, ‒ я качаю головой, улыбаясь воспоминаниям. ‒ Стиви не любит... современную музыку. Она любит старые вещи.

‒ Хах,‒ отвечает Кэш.

‒ Да, ‒ говорю я. ‒ А когда она узнала, кто я такой, ей все равно было насрать. Наверное, ‒ я вздыхаю, ‒ я был самим собой рядом с ней, и мне чертовски нравилось, кем я был, когда был с ней.

Они все смотрят на меня так, будто я сошел с ума.

Может и сошел.

‒ Итак... в общем, ты любишь эту цыпочку Стиви, и ты ходишь так, как будто потерял свой член, потому что скучаешь по ней, ‒ это Кэш.

И он только что попал в самую точку.

‒ В общем, да, ‒ я делаю еще один глоток пива.

‒ Ладно, возвращайся и привези ее. Верни ее в Лос-Анджелес, ‒ это Рейз.

‒ Не могу... ‒ я проглатываю свое смущение от признания этого. ‒ Я уже спрашивал ее. Она сказала, что нет.

‒ Она отказала тебе? ‒ Леви выглядит так, будто я только что сказала ему, что Санта не настоящий.

‒ Она работает в отеле типа «B&B» со своей бабушкой, ‒ быстро объясняю я. ‒ Стиви теперь почти всем заправляет. Но она займет полный рабочий день, когда ее бабушка будет готова уйти на пенсию.

‒ Ладно... но она знает, что ты при деньгах, верно? ‒ спрашивает Кэш.

Я пожимаю плечами.

‒ Думаю, да, ‒ имею в виду, что она знает, что у меня есть деньги судя по машине, на которой я езжу, и потом, когда она узнала, чем я зарабатываю на жизнь. ‒ Мы просто никогда об этом не говорили. Стиви не очень любит деньги.

‒ Все помешаны на деньгах. Даже те, кто говорит, что это не так, ‒ добавляет Леви.

Снова пожимаю плечами.

‒ Я не знаю, что тебе сказать. Стиви просто не материалистка.

Леви и Кэш смотрят друг на друга. Затем они смотрят на Рейза так, будто у него есть ответы, но он просто пожимает плечами, выглядя таким, же озадаченным.

‒ Значит, когда ты сказал, что она другая, ‒ медленно произносит Кэш, ‒ ты имел в виду, что она на самом деле другая.

‒ Да, чувак. Она на самом деле другая.

В комнате воцаряется тишина.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

‒ И ей не нужны твои деньги? ‒ это Леви.

‒ Нет, ‒ я смеюсь, раздраженный.

‒ Или твоя слава? Или тратить твои деньги? Или жить в своей большой квартире? Или водить свою красивую машину? ‒ спрашивает Кэш.

‒ Черт возьми, чувак! Нет! Она не интересуется ни одной из этих вещей.

‒ Ну, тогда чего же она хочет? ‒ спрашивает Кэш.

‒ Ничего, ‒ качаю головой. ‒ Она ничего не хотела, ‒ кроме меня.

Она хотела меня.

А я уехал от нее.

Делаю еще один глоток пива. Зажав бутылку между ладонями и смотрю в нее.

‒ Те песни, что ты принес в студию, ‒ говорит Рейз, поднимая на меня глаза, ‒ ты написал их, пока был там? Пока ты был с ней?

Это не вопрос, потому что он знает. Но я все равно отвечаю:

‒ Да.

‒ Они чертовски хороши, чувак. Действительно чертовски хороши.

Снова смотрю на свою бутылку, надеясь, что ответы, которые я ищу, где-то там.

‒ Итак, мы установили, что ты чертовски несчастен без нее. И что ты пишешь действительно хорошие гребаные песни, когда ты с ней, ‒ говорит Кэш.

Я невесело смеюсь.

‒ В значительной степени.

‒ Так, какого хрена ты здесь делаешь? ‒ это Рейз, и это заставляет меня поднять глаза. ‒ Если тебе плохо без нее, возвращайся в Аризону. Будь с ней.

‒ Я не могу. Мне нужно быть здесь.

‒ Кто говорит? ‒ спрашивает Рейз.

‒ Зейн. Я вернулся, потому что он сказал, что если не верну свою задницу сюда, и мы не войдем в студию и не начнем собирать этот альбом, он пригласит авторов песен, чтобы сделать это, и мы потеряем весь творческий контроль.

‒ К черту то, что сказал Зейн! ‒ говорит Кэш. ‒ Ну, на самом деле, не совсем к черту, что он сказал, потому, что он ‒ наша зарплата в конце дня. Но почему ты должен быть здесь, чтобы сделать альбом?

Я бросаю на Кэша глупый взгляд.

‒ Потому что вы, ребята, здесь. Студия здесь.

‒ А Аризона ‒ это что, четыре часа езды на машине? Час на самолете? Или что-то еще, черт возьми. Ты богат, купи чертов самолет. Пиши песни там, в Аризоне. Потому что, честно говоря, дерьмо, которое ты принес в студию, лучшее, что когда-либо писал, и если это из-за этой цыпочки Стиви, то я сам женюсь на ней, ребята. Ты переезжаешь туда, встречаешься со своей девушкой, а потом летишь обратно, чтобы записать альбом, когда понадобится. И когда придет время гастролей, просто разберись с этим дерьмом по мере его поступления. В этом вся прелесть музыки, чувак. Ты можешь сделать это в любом месте. Даже в Аризоне.

Хм. Ладно. Пишу песни на озере Хавасу. Добираюсь до Лос-Анджелеса. Почему, черт возьми, я не подумал об этом раньше?

Чувствую, как это волнение начинает пузыриться в моем животе.

Но...

‒ А что, если Зейн не пойдет на это?

‒ А почему бы и нет, черт возьми? ‒ говорит Рейз. ‒ Ему плевать, где ты живешь, пока альбом готов, и ты не тратишь деньги лейбла впустую. Не спрашивай его, чувак. Скажи ему, как все будет.

‒ А как насчет вас, ребята?

‒ А что насчет нас? ‒ говорит Рейз.

Я пожимаю плечами.

‒ Мы просто... мы всегда были вместе.

‒ Не хочу тебя огорчать, но я уже много лет пытаюсь перерезать завязки фартука. Ты просто никогда этого не получал, ‒ говорит Кеш.

‒ Иди ты, ‒ смеюсь я.

‒ Мы тебя прикроем, ‒ говорит мне Леви. ‒ Сначала мы друзья. Участники группы после этого. Всегда так говорили. Мы хотим, чтобы ты был счастлив, чувак. А ты не счастлив. Ты уже давно не был счастлив.

Леви более проницательнее, чем я думал. Они все такие.

‒ Единственный раз за долгое время я слышал, что ты счастлив, когда был там, в Аризоне, со своей девушкой, ‒ говорит он мне.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Смотрю на них троих.

‒ Значит... я действительно это сделаю? Действительно переезжаю в Аризону?

Дерьмо.

Так и есть.

Я и вправду сделаю это. Вернусь к ней.