Покушение на Тесея - Кир Булычев

Страшно закричал кентавр Хирон от немыслимой боли!

Взбрыкнув, он понесся кругами по двору, выбежал за ворота, и топот его, постепенно стихая, удалился в сторону моря.

– Ты довольна? – спросила богиня Гера с облака.

– Наказать его, конечно, надо было, богиня, – признала Харикло. – Но ты забыла о моих интересах.

– Меня никогда не беспокоили интересы обманутых жен, – ответила богиня. Облако начало медленно подниматься.

Харикло сильно взволновалась.

– Гера! – закричала она. – Ты же сама жена!

– Мой муж делает что хочет и с кем хочет. Я не возражаю, зато делаю то же самое с кем хочу и когда хочу. Так что и тебе советую последовать моему примеру.

– Но я хочу этого только с моим мужем!

– Я тоже хочу, но не показываю виду.

– Я умоляю тебя, богиня… возврати ему…

Но Гера уже растаяла среди облаков. Лишь длинный белый самолетный след остался памятью о ней на бесцветном к вечеру небе.

Харикло кинулась на землю, в пыль, и зарыдала. Кора понимала ее, но чем она могла помочь? И тем более ей стало неловко, когда, не поднимаясь с земли, Харикло потянулась к Коре и стала молить ее:

– О великая богиня, дающая жизнь и отбирающая ее, пойми же свою несчастную сестру. Волей злобной Геры…

Голос отдаленный, но могучий, донесшийся из верхних пределов стратосферы, перебил монолог Харикло:

– Не злобной, а оклеветанной, униженной и названной коровой! Фу!

Харикло несколько секунд молчала. Ей надо было осознать то, что теоретически она знала и ранее: боги способны слышать смертных на значительном расстоянии. И могут ответить им с небес.

Но, помолчав, Харикло возобновила свой монолог:

– Боги не даровали нам с Хироном сына. У нас есть лишь дочка Эндеида, настолько маленькая, что находится на попечении нянек и мамок. Если же Хирон станет годен лишь для занятий философией, то откуда возьмется наследник?

И голос с небес ответил:

– Не расстраивайся, женщина. Всегда найдется бог или полубог, готовый подарить тебе сына за хороший ужин и бокал вина.

– Только не это! – воскликнула Харикло. – И вообще я не хочу больше слушать тебя, богиня.

В ответ из космических далей донесся насмешливый хохот Геры.

Харикло устало поднялась и спросила у Коры:

– И что мы теперь будем делать?

– Во-первых, это пройдет. Поболит и пройдет.

– Есть надежда? – Лицо Харикло озарила радостная улыбка.

– В крайнем случае у тебя уже есть дочка, наверное, вся в папу.

– Ты с ума сошла, Кора! – возмутилась Харикло. – Слава богу, у Эндеиды нормальные ножки и ручки. Кентавр-мужчина – это еще куда ни шло, но кентавриссы – нет, лучше умереть бездетной, чем качать на руках девочку с копытами!

Харикло оглянулась. Во дворе было тихо. Домочадцы затаились, потрясенные событиями.

– Пойду, – сказала она, – поищу моего мужа. А то его занесет с горя куда-нибудь в опасное место или подерется с кем-нибудь. Он хоть и мудрый, говорят, даже самый ученый из кентавров, но все же, сама понимаешь, не совсем человек, а с животными инстинктами.

– Я с тобой, – сказала Кора. – Мне интересно поглядеть на Коринф. К тому же я могу тебе пригодиться.

– Какая-никакая, но богиня всегда сгодится, – ответила Харикло, словно придумала поговорку.

У ворот их догнал сатир Никос. И хоть Харикло хотела оставить его дома, чтобы присмотрел за хозяйством да за тем, чтобы бурдюки с вином хорошенько заперли в подвал, тот все же увязался за женщинами.

Прохожие, которые знали, что в доме Хирона произошла какая-то беда, но не догадывались еще какая, готовы были помочь Харикло. Мучимый ужасной болью, кентавр носился по улицам и переулкам Коринфа кругами – так что его видели все, но куда он в конце концов убежал, сказать не смог никто.

В конце концов, когда солнце уже коснулось краем холмов Истма, узкого перешейка, отделявшего Пелопоннес от Аттики, женщинам удалось увидеть кентавра. Он устало брел по водоразделу, мимо редких сосен, и показался Коре персонажем из театра теней, выдумкой сказочника, а никак не реальным существом, с женой которого она сбилась с ног в поисках ее несчастного мужа.

– Хирон! – закричала Харикло. – Хирончик, миленький, вернись домой, я люблю тебя!

Крик ее пронесся над холмами, скатился к Сароническому заливу и заставил кентавра остановиться и замереть.

Он обернулся на голос и, видимо, разглядел жену.

Медленно, виновато, понуро кентавр спустился к ним.

Они ждали молча. Осенний, и без того не жаркий день сменился прохладным, даже зябким вечером. Потная шерсть тускло поблескивала под лучами заходящего солнца.

Хирон остановился в нескольких шагах от Харикло и медленно опустился на колени передних ног.

– Да ладно уж, – сказал сатир и смахнул слезу.

Харикло подошла к мужу и обняла его за шею. Стоя на коленях, он как раз сравнялся с ней ростом. У Коры запершило в горле.

– Как жить будем? – тихо произнес Хирон, гладя жену по густым, тугим завиткам волос.

– Проживем, что ж теперь делать.

– Я к врачу пойду. Мне Асклепий поможет. Асклепия я грамоте учил, – сказал Хирон. – Он еще мальчишкой был, я ведь многих учил.

Кора где-то слышала, что Асклепий – это греческое имя Эскулапа, а Эскулап – главврач Древнего мира. И все же этот бедный кентавр преувеличивает…

– Ты с Ясоном поговори, – советовала жена, – он подрос, славный герой из него получится. Ахилл тоже тебе многим обязан.

– Я к Гераклу пойду. Он человек справедливый. Должен помочь.

– Эй, поглядите, опять Синис хулиганит! – закричал сатир Никос.

Кора поглядела наверх, на теневой театр, персонажем которого недавно был кентавр. На фоне оранжевого неба стояли редкие сосны. Кора раньше и не думала, что в Греции могут расти сосны. Она скорее предполагала, что здесь финиковые пальмы, которых вовсе не оказалось.

Синис… Синис. Это разбойник, который живет на самом Истме, то есть перешейке. На перешеек она и глядит…

Между сосен можно было разглядеть две маленькие человеческие фигурки. Кора пожалела, что у нее нет бинокля.

– Что они там делают? – спросила Кора.

Кентавр поднялся с колен и тоже смотрел в ту сторону.

– Если бы я мог, давно бы с ним разделался. Но у него сильные связи на Олимпе. Рассказывают…

– Только не надо, пожалуйста, не говорите, что он – незаконный сын Посейдона! – взмолилась Кора. – Я этого не выдержу.

– Скорее всего, он – незаконный сын Посейдона и Селии, дочери Коринфа, основателя нашего славного города, – сообщил Хирон, который, когда дело касалось богов и сложных родственных связей любвеобильных греков, терял чувство юмора и вообще все чувства, кроме почтения.

– Сколько же у Посейдона детей?