Ганза. Книга 1 - Антон Требунский

Полк униатов тем временем претерпевал странные метаморфозы: часть дворян начала переправу на противоположенный берег реки, другие по-прежнему оставались на холме, куда отступили в тот момент, когда судьба войска Кристиана была предопределена.

Весь покрытый потом, пропахший серой, словно черт, Мартин Оберакер вывалился мешком из адской машины, которой управлял, и растянулся на земле, тяжело дыша. Его коллега Пфеффергаузен помог ему подняться и протянул флягу с вином. Оберакер жадно пил, делая огромные глотки.

Фельдмаршал граф Иоганн Церклас Тилли только сейчас обратил внимание на свои руки. На ладонях образовались кровоподтеки в форме полумесяцев — следы от глубоко вонзившихся в кожу ногтей. Сняв шлем-капеллину и вытерев рукой холодный пот, выступивший на лбу, старик облегченно перекрестился и глубоко вздохнул. Все переживания и страхи, которыми он был одержим в течении дня битвы, выплеснулись наружу и ему пришлось спешится и пройти в свой шатер, где он мог бы подкрепиться. Есть графу совершенно не хотелось, но он помнил про оставшийся со вчерашнего дня непочатый бочонок с вином. Руки у него тряслись и ему потребовалось несколько попыток, чтобы налить себе стакан хмельного, не расплескав половины содержимого.

На поле только что закончившейся битвы герцог Валленштейн почивал на лаврах своего триумфа, отдавая приказы о плененных датчанах и грядущей осаде замка Луттер, так и не оставленного вражеским гарнизоном, которым командовал зять Кристиана IV.

Трое представителей униатского полка медленно, демонстрируя отсутствие оружия, ехали в ставку фельдмаршала, намереваясь обсудить с графом Тилли условия их сдачи в плен и возможность вступления в Католическую лигу, принеся клятву верности императору Фердинанду II и Максимилиану Баварскому.

Мастер Ульрих Дункель собирал на смотр мушкетеров Серой роты, чтобы подсчитать потери. Его пятеро охранников, посланных за дровами, еще и не думали возвращаться. А мертвая тишина уже опускалась на равнину перед замком Луттер-на-Барренберге.

XXVIII

— Мастер Ансельм Зольгер от Любека хочет сделать особое заявление, — провозгласил Иероним Боль.

Заседание Верховного Магистрата Ганзы подходило к концу. Были уже обсуждены планы субсидирования дома Габсбургов на поддержание войны, переноса ее на территорию республики Соединенных Провинций, ответное вторжение имперских войск в Датское королевство. И другие, не менее важные решения, которые после выигранного сражения расцветают словно навозная куча весной.

Это была важная для обеих сторон битва. Кристиану IV не повезло — вмешательство двух магов, учеников мастера Штейнмана, заставило сражение развиваться по непривычному для датского короля сюжету. Облако тумана, сковавшее передвижение войск Кристиана, отдало победу в руки Тилли. Конечно все здесь собравшиеся знали, что план предстоящего сражения за долгие бессонные ночные часы выработал мастер Ульрих Дункель вместе с обеими магами, но император за победу наградил графа Тилли. Впрочем, ни для кого из здесь собравшихся такая ошибка августейшей особы не была хоть сколько-нибудь значима. Союз избавился от угрозы, мастер Боль наверняка позаботился о надлежащем награждении истинного победителя — никому из них ничего большего пока не было нужно.

Мастер Ансельм, вызванный главою Магистрата, поднялся из кресла и несколько раз глубоко вздохнул перед тем как начать говорить. Лицо его ничего не выражало, словно все происходящее здесь его не касалось.

— Я хотел бы сделать признание, покаявшись перед моими братьями по Союзу в тяжком грехе, который точит мои душу и сердце.

Среди собравшихся — не больше дюжины человек — пронесся удивленный шепот: мастер Зольгер, один из наиболее заносчивых, претенциозных людей в Магистрате Ганзы, сам признается в допущенной ошибке?!

Выборной представитель от Любека продолжал:

— Зимой прошлого года ко мне явился посланец от совершенно незнакомого мне господина, просившего приехать в условленное время в условленное место ради дел особой важности для Союза. Я поехал туда, приняв все возможные меры безопасности, разумеется…

Он закашлялся от волнения, выпил залпом стакан кроваво-красного французского вина и начал говорить снова, немного растягивая слова, словно не желая приближаться к самому признанию. Выборные мастера, затаив дыхание, ловили каждое его слово, напряженно стараясь понять, какова будет развязка этой исповеди.

— В этом месте меня ждал человек. Одетый во все черное, он представился мне одним из влиятельных лиц в голландской Ост-Индской компании, беседующий со мной как частное лицо. Человек долго говорил о том, что существующая между нашими компаниями конкуренция противоречит здравому смыслу, губит многих людей, ну и прочие подобные высокие слова, за которыми скрывал свое предложение. Он сообщил мне, что его управление ни сколько не заинтересовано в установлении торговых отношений с Ганзой, как и наоборот… Я ничего ему не отвечал, ни о чем не говорил — просто сидел и слушал. Под конец разговора человек в черном продемонстрировал мне свое могущество, оказавшись магом.

При этих словах неподвижно слушающий его рассказ мастер Штейнман вздрогнул и глубоко задумался о чем-то своем, роясь в памяти.

— При мне он подчинил себе разум случайно подвернувшегося человека и рассказал о нескольких других сверхъестественных талантах, которыми обладает. Мне было трудно ему не поверить. Он показал некоторые документы, которые в корне меняли все мое мнение о происходящем в Европе. Я узнал о союзе двух Ост-Индских компаний, узнал о грядущем вторжении Кристиана задолго до сообщений шпионов мастера Боля. И человек в черном поведал мне свои планы, которые больше всего повлияли на мой выбор, на мое решение… Он не хотел уничтожения Ганзы — того, за что ведут войну главы двух компаний. Он хотел заполучить Союз целым и невредимым в свои руки, намереваясь оставить всех прежних мастеров и управляющих на своих местах. Этот человек обещал оставить мне Любек, повысив его статус среди других ганзейских городов. У него были далеко идущие планы и многие из них смотрелись очень правдоподобными, по крайней мере те из них, которые он счел возможным поведать мне. У этого мага была своя сеть шпионов и представителей почти во всех странах Европы, даже в Ганзе. После долгого разговора с ним я понял, что он собирается заполучить еще и голландскую Ост-Индскую компанию, на которую вроде как работал. И тогда он спросил меня…

Мастера молчали, переваривая услышанное. Мастер Штейнман откровенно усмехался, глядя в лицо выборному мастеру от Любека. Тот, не в силах выдержать взгляд мага, отвел взор в сторону.

— И я… согласился, — выдавил наконец Ансельм Зольгер.

— Повесить! — крикнул кто-то из мастеров, кажется Николаус Ольдингер, ударив кулаком по столу. Его поддержал Отто Кляйнергейм, мастер от Гамбурга.

— Отродье! Продал за грош то, что твои предки строили несколько веков! — мастер Ульрих Дункель бросился к немолодому уже Зольгеру и ударом кулака вышиб его из кресла на пол.

— Тихо! — суровый окрик главы Верховного Магистрата заставил остановиться Дункеля, уже намеревающегося расправится с Ансельмом — тот даже и не пытался сопротивляться. Двое других мастеров, привставших, чтобы помочь Ульриху, опустились обратно в кресла. Единственно лишь главный ганзейский маг сохранял спокойствие, делая лихорадочно записи в небольшой книжице, переплетенной черной кожей, которую постоянно носил с собой.

— На голосование Верховного Магистрата Ганзейского торгового союза мною выносится вопрос об определении меры наказания для Ансельма Зольгера, выборного мастера от свободного имперского города Любек, — мастер Иероним Боль сказал еще несколько требуемых порядком ведения заседаний фраз. Затем указал на Ульриха Дункеля. — Твой голос.

— Виновен! Смерть! — ответил, все еще дрожащий от злости командующий войсками Ганзы.

— Обвиняемый Ансельм Зольгер, выборной мастер от свободного имперского города Любек, лишается права отдавать свой голос в предпочтение любому из предлагаемых решений. Следующий голос. Выборной мастер Отто Кляйнергейм от свободного имперского города Гамбург, — по-прежнему спокойно провозгласил глава Верховного Магистрата.

— Виновен! Смерть!

Мастер от Ростока повторил те же слова, сопроводив их ударом кулака по столу.

Мастер Штейнман, когда очередь принимать решение дошла и до него, встал:

— Виновен! Замена смертной казни соответствующим трудом на благо Союза.

Глаза трех мастеров, голосовавших за смерть обвиняемого, непонимающе уставились на мага. Медленно поднял взгляд на Фридриха мастер Ансельм, до этого скрывавший лицо ладонями. По щекам его ручьями сбегали слезы.