Инвестиции в семью (СИ) - Морейно Аля

- Какое это имеет теперь значение? – спрашиваю шёпотом.

Обманываю. Для меня имеет. Потому что столько времени прошло с тех пор, а у меня до сих пор саднит незаживающая рана… Измена любимого мужа разрушила мой мир.

- Мила, я не снимаю с себя ответственности, что поддался и оказался с ней в постели. Я просто хочу, чтобы ты знала, что у меня не было цели тебе изменить или развлечься с посторонней женщиной. Я очень любил тебя. И, наверное, только какой-то дрянью меня можно было заставить лечь в постель с кем-то другим.

Пожимаю плечами. Ёжусь будто от холода. Что бы он сейчас ни сказал, придётся принять на веру. Вряд ли он предоставит доказательства, да и невозможно спустя столько времени установить мотивацию. Даже если он был под каким-то препаратом, даже если видел в той женщине меня или его реальность была искажена как-то иначе, то как это может повлиять на настоящее? Время не отмотать назад. Переиграть ничего нельзя. Такова жизнь. Именно те письма запустили маховик нашего развода. Ведь если бы не они, я, возможно, не пошла бы на злополучную встречу выпускников...

- Это ещё не всё… – Влад продолжает. – Она наняла твоего одноклассника Дмитрия Майорова. Все ваши встречи и та сцена в гостинице были неслучайны. Это спланированные ходы в игре с целью добиться нашего развода.

- Наняла Диму? Он в этом участвовал?

Поверить невозможно! Дима был с ней заодно? И я, дура, повелась… Не искала в его действиях скрытого подтекста, хотя они и показались мне немного странными. Не знала ведь, чем это закончится для меня, для нас с Владом. Но почему? Зачем он так со мной? Какой кошмар…

- Ирина его шантажировала тюрьмой, крепко взяла за причинное место. Он вынужден был согласиться, другого выхода не было.

- Но зачем? – глупый вопрос непроизвольно срывается с губ.

- Всё просто – чтобы я тебя бросил. Мужчины не прощают измены. Я не повёлся на Иркин шантаж с беременностью, но на измене легко попался на её крючок.

- О боже… Но почему? Для чего ей это было надо? Неужели она так тебя любила, что пошла на столь отчаянные и бесчеловечные меры, чтобы разлучить нас?

- Не думаю, что ею двигала любовь. Деньги, азарт, повышение самооценки, пьянящее чувство управления чужой жизнью. Она на нашем разводе прилично заработала и замахнулась на новый уровень, но там у неё ничего не вышло.

- Она пыталась тебя на себе женить? – спрашиваю, криво усмехаясь.

Мне вовсе не смешно. Мне очень больно. За меня, за Влада, за нашу разрушенную семью, за нашего малыша.

- Похоже на то… Прости меня. Я виноват во всём, что с нами произошло. Ведь я, сам того не ведая, оказался у неё под прицелом и навлёк беду на нашу семью… Как дурак попался во все расставленные ловушки.

Зависает молчаливая пауза. Не знаю, о чём думает Влад, а я будто заново проживаю те письма, встречи с Димой, которые так удачно попали в моё настроение, и кошмарное утро в гостиничном номере, разрушившее мою жизнь.

- Самое страшное – не то, что она с нами это провернула, – говорю не своим голосом. – А то, что ты сам отказался от своего сына и послал меня на аборт. Ты провернул аферу с датой развода. Ты лишил меня и своего ребёнка помощи, которая полагалась ему по закону… Ирина тут ни при чём… – выношу свой вердикт.

Я больше не смотрю на него. Зачем? Я знаю, что он раскаивается, что ему больно. Он страдает из-за того, что натворил с собственным сыном. Знаю, что теперь он хотел бы всё исправить. И, наверное, я должна справиться со своей обидой и дать ему шанс. По крайней мере, ради Жорика.

А может быть, и не только…

Влад прав: даже преступники, отсидев срок и искупив вину, имеют право на прощение. Но как же это непросто…

- И с этим нам как-то придётся научиться жить.

Глава 31

Возвращаемся домой в тишине. Обдумываем сказанное и услышанное. Определённости между нами не прибавилось. По крайней мере, с моей стороны по-прежнему не стихает шторм. Но что-то едва уловимо изменилось. Надломилось, перемололось, растормошило старые раны и обиды.

Даю себе установку: прекратить сопротивление. На уровне разума приказываю. Жизнь идёт вперёд. Жорик растёт, ему нужен отец. Что если Розовский и вправду всё осознал и раскаивается? Оттолкнуть – проще простого. Но кому от этого будет лучше? Что выиграем мы с сыном?

Будто в поддержку этих мыслей Влад накрывает мою ладонь своей пятернёй и, убедившись, что я не тороплюсь убирать руку и отталкивать его, тянет пальцы к губам. Касается кожи аккуратно, будто боится что-то сломать.

Абсолютно невинная ласка, которую и лаской-то можно назвать с большой натяжкой, даёт отмашку толпам мурашек. Они за последние годы не то, что бегать, – даже шевелиться разучились. Я была уверена, что все давно вымерли как мамонты. И эти неожиданно воспрявшие духом мурашки, недолго думая, пускаются в пляс. Кожу пальцев в месте касания губ покалывает, в груди зарождается странное волнение.

Я почти забыла эти эмоции…

Реакция на прикосновения пугает. Я бы предпочла не вбегать сломя голову второй раз в ту же реку, а притормозить на берегу, осмотреться и поначалу просто понаблюдать.

Но Влад, похоже, воспринимает моё непротивление как согласие или даже одобрение и расценивает как сигнал к началу наступления. Его глаза блестят. Я хорошо помню этот блеск и что за ним обычно следует.

За рёбрами сражаются предвкушение, томление, паника, страх… Множество противоречивых эмоций одновременно!

Стоит переступить порог дома, как Розовский теряет деликатность и, кажется, пытается взять меня штурмом. Отчаянно держу круговую оборону. Я ещё не выбросила белый флаг! Я согласилась только на переговоры! С какой стати он решил, что я уже капитулировала?

Я – молодая здоровая женщина, у которой секса не было… страшно вспомнить, сколько времени. И вовсе не потому, что мне не хотелось. Просто рядом не оказалось подходящего мужчины, от прикосновений которого мурашки разбегаются по телу и кружится голова. Но я не готова идти на поводу у своего требовательного организма! Тело, которое предаёт и заставляет женщин соглашаться на любые условия в обмен на плотское удовольствие, – это выдумка авторов бульварных романов. Решения принимает вовсе не оно, а сердце и мозг.

- Влад, Влад, ты слишком торопишься, – шепчу, с трудом справляясь с головокружением. – Мне нужно время…

Он будто не слышит. Прижимает крепче, гладит настойчивее, целует так, что подкашиваются ноги. Поначалу не отвечаю. Я решила, что буду настаивать на своём. На первом свидании приличные женщины даже не целуются!

Но как устоять и не ответить, когда муж так напирает?

- Мила, любимая, я ужасно соскучился, – шепчет, отстраняясь от моих губ на несколько миллиметров.

Щекочет дыханием. Дразнит, прижимая к крепкому телу. Я слишком хорошо помню, какой он горячий и как с ним может быть хорошо. Четыре года – не срок для потери яркости воспоминаний. Всё было будто вчера…

- Влад, нет, – несмотря на отчаянные призывы организма, нуждающегося в ласке, я всё-таки его отталкиваю. – Не сегодня. Мне нужно время, – повторяю настойчиво.

Муж позволяет отстраниться.

- Когда?

- Не знаю…

У меня нет намерения обидеть его. Но я должна быть уверена в себе и своих желаниях. Взвесить всё без давления эмоций и соблазна. Настроиться. Потому что знаю – с Владом полутонов не будет.

Он разочарован и расстроен. Но его эмоции сейчас волнуют меня в последнюю очередь. Убегаю от него в свою комнату, спасаясь от ошибки. Под влиянием момента и нахлынувшего возбуждения легко сделать то, за что я потом буду себя ругать.

Когда-то давно, когда мы только начинали встречаться, я проигрывала Розовскому бой за боем, с лёгкостью капитулировала под его напором. Я была молодой и глупой. Теперь я старше и мудрее. У меня есть сын и ответственность. За плечами – печальный опыт разрушенного брака. Я должна отмерить даже не семь раз, а не меньше десятка, прежде чем решусь прыгнуть в омут с головой.