За синими горами (СИ) - Алина Борисова

В пещеру я зашла. Первая и гордо, чтобы опровергнуть ее слова. Когда дверь с лязгом закрылась за нами, я вздрогнула… Но вдвоем было терпимо. До огромного подводного озера, так запомнившегося мне еще по первому посещению этих пещер, мы дошли без проблем.

А вот здесь, у самой кромки воды…

Огромная пещера, огромное озеро в ней, лучи света, пробивающиеся сквозь расщелины. Завораживающе. Жутко. Чудовищно. И чем-то похоже на храм аниар… Мерзкие ведьмы, я ведь раньше любила воду! Любую воду, даже темную и холодную, она несла лишь покой. А теперь… Я смотрела на эту темную массу жидкости и содрогалась от мысли, что она мокрая… Мокрая, холодная, темная, и должна будет надо мной сомкнуться…

Сжала зубы и решительно надела маску. Я выдержу. Они бы хотели, чтоб я не смогла, но я выдержу. Дальше — в прозрачный кокон, которым Ясмина оплела ландэр. Приходится лечь ничком, поскольку ландэр — доска небольшая, ее длина немногим более моего роста, а ширина не предполагает наличия второго пассажира. Ясмина садится мне на бедра и наклоняется вперед, чтоб обхватить округлые края доски руками, упираясь при этом подбородком в рюкзак на моей спине. Не слишком-то комфортно, но ее излишне тесная близость в данном случае успокаивает, не позволяя начаться панике. Поскольку маска, тьма, пещеры, герметичный кокон, в который мы, фактически, замурованы (она сможет открыть его при необходимости, я — нет) действуют на мою изрядно расшатанную психику не слишком-то благотворно.

А дальше ландэр чуть вздрагивает, приподнимается над землей, послушный воле Ясмины, и мягко скользит в воду. Останавливается, чуть покачиваясь, пока Яся приноравливается с балансировкой. И стремительно несется во тьму.

Страшно. Нос ландэра, чуть загнутый вверх, длинный и узкий, выступает далеко вперед. И если мы на что-то наткнемся, то этим носом, а не моей головой, пытаюсь я себя успокоить. И тут же представляю себе резко опустившиеся своды — нос ландэра пройдет, а моя голова — нет. Но есть еще пленка. Она защитит, она самортизирует. И еще Ясмина. Она утверждает, что прекрасно чувствует в темноте. Не столько видит, сколько ощущает препятствие — его ауру, его границы.

— Нам долго плыть до Границы? — вспоминаю я о самом главном.

— Часа два… три, — отзывается вампирша. — Пока непонятно, какую удастся удерживать скорость.

— А ты ее сможешь увидеть? Или хотя-бы почувствовать — есть она, нет?

— Должна. Хотя — здесь мощный природный источник сил, вода перенасыщена энергией. Если Граница ушла слишком далеко от воды — могу, наверно, и не ощутить.

— Если ушла — не страшно, — отзываюсь на это, а самой страшно. Тьма, вода, своды, скорость. Маска, кокон… Чувствую, что вновь покрываюсь холодным потом, паника все ближе. — Я могу тебя попросить?

— На ходу не смогу, придется остановиться, — она понимает меня по-своему. Неудивительно, чувствует же.

— Нет, не надо, пока держусь, — отказываюсь от ее воздействия. Не потому что боюсь его, скорее боюсь, что ее надолго не хватит. Мы в начале пути, а если дальше мне станет еще хуже? И останавливаться… Нет, что угодно, только не останавливаться! — Я хотела попросить о другом. Ты не могла бы со мной поговорить? Это не помешает тебе управлять ландэром?

— Нет, конечно. Давай поговорим. Мне надо было самой сообразить, голос ведь тоже успокаивает… Но я сейчас и сама ужасно волнуюсь. О чем ты хочешь?

О чем? Я толком не знала. О будущем бессмысленно, его пока нет. О прошлом? О себе я ей почти все рассказала. А вот о ней… О ней я знала безумно мало, и в основном с чужих слов.

— А расскажи о себе, — попросила. — Об Ичиасэ. Как вы там жили, и зачем ты вообще туда поехала. Почему погибла Арчара, я ведь так и не знаю об этом толком. А ведь именно это событие привело к тому, что мы с тобой сейчас здесь.

Я не была, конечно, уверена, что она расскажет мне все. Но, задавая сразу так много вопросов, надеялась, что хоть чем-то она поделится.

— Ичиасэ, — вздохнула Ясмина. — Он, знаешь, даже и не город. Маленький такой поселочек на самом берегу океана. Наш дом стоял на холме. Подходишь к окну — а там океан: седой, бескрайний, с белыми барашками могучих волн. Закрываешь глаза — и все равно океан: влажный воздух пропитан солью и запахом водорослей, и бесконечно шумит прибой… Знаешь, вернулась в дом Анхена и не могу понять, отчего так тихо? Словно я оглохла, словно у меня украли все звуки. А это океан больше мне не поет… — она замолчала, и я уже было подумала — углубилась в воспоминания, но оказалось — напротив, сосредоточилась на дороге. Ландэр замедлился, а потом и вовсе остановился. — Дальше своды совсем низко, Ларис, мы уходим под воду. Держись, говорить уже не смогу. Пленка воздух пропускает свободно, но из воды не генерирует… Но ты дыши спокойно, Ларис, ты в маске, тебе воздуха хватит, — поспешила она добавить, почувствовав, что при мысли о предстоящем погружении мое сердце бешено зачастило, а дыхание начало сбиваться. — Я с тобой, мы вместе, мы выберемся, все будет хорошо, — ее рука касается моей обнаженной шеи, посылая волну спокойствия.

А нос ландэра наклоняется, и мы скользим вниз, в темную толщу тяжелых холодных вод. Пленка не держит форму. Сдавливаемая со всех сторон водой, она облепляет нас, позволяя чувствовать давление воды всем телом. И холод этой воды начинает пробирать до костей. Или это ужас, заставляющий леденеть душу? Чтобы не удариться в панику, начинаю считать, заставляя себя сосредоточится на цифрах, только на цифрах… На счете сто двадцать шесть мы всплываем.

Уходит давление пленки на тело, чуть приподнимается Ясмина. Нервно сдвигаю маску на лоб, дышу и не могу надышаться. А потом понимаю, что вокруг все равно лишь темные низкие своды, да ледяная вода. И пути назад уже нет, а есть ли путь впереди…

— Пожалуйста, Ясмина, — шепчу дрожащими губами, — не молчи.

— Хорошо, — она делает пару глубоких вдохов, выравнивая дыхание, — попробую. О чем ты хотела?.. Арчара… Все эти годы у нее была мечта. Безумная, наверно, с ее возможностями. Она ведь была очень ограничена и в средствах, и в сторонниках. Но все же она пыталась. Все эти годы в изгнании она пыталась создать на востоке еще одну Страну Людей.

— Она? Но зачем?.. Но она же… Лоу рассказывал мне про фотографов…

— И фотографы тоже были, Ларис. И не только фотографы. Полное одобрение жертвой любого причиняемого страдания вводило ее в неистовство, она переставала осознавать себя и уже не могла остановиться… Но это было уже потом, в уже созданной Стране. А вначале были проекты, планы, разработка структуры государственного устройства и системы образования, непосредственная идеологическая работа с первыми жителями… Ты, возможно не знаешь, но из первого поколения поселенцев не тронули ни одного, это была принципиальная позиция создателей государства… И Арчары, она ведь для создания вашей страны сделала ничуть не меньше Анхена, они работали тогда вместе, наравне… Конфликты, взаимные упреки, безумие — все это началось уже потом, когда дело, объединившее их на многие десятилетия, было сделано… И вот в Ичиасэ, в одночасье потеряв все, Ара захотела возродить то главное, что наполняло ее жизнь смыслом в этом мире… Понимаешь, она осознавала… сходила с ума — и понимала это, но понимала уже как безумная… Не знаю, как объяснить это четче. Вот она вроде нашла точку в своем прошлом, когда она созидала, когда в результате ее деятельности жизнь подчиненных вампирам людей становилась лучше, а не хуже. И попыталась, вроде, вернуться к этому, но… не понимала уже, что условия задачи не те — не те люди, не те ресурсы, не те возможности…