Робот-зазнайка (сборник) - Генри Каттнер

Каннингхэм отпрянул от змеевидной путаницы проводов, переплетённых в бакелите. Смуглолицый Ферн, который стоял поодаль, обернулся — взглянуть, что происходит.

— Полегче, — сказал он. — Надо твёрдо знать, что делаешь. — Заткнись, — буркнул Каннингхэм. — Я-то знаю. Может быть, именно этого трансплант и боится. Я буду всячески избегать контактов нуклеоники, но… — Он помедлил, присмотрелся к паутине проводов. — Нет. Этот не нуклеонный… по-моему. Во всяком случае, не управляющий. Допустим, я разомкну этот контакт… Его рука, защищённая перчаткой, потянулась к рубильнику.

Динамик произнёс:

— Каннингхэм, лучше не надо.

Каннингхэм занёс руку над рубильником. Динамик вздохнул.

— Что ж, будьте первым. Есть!

Смотровое стекло шлема больно стукнуло Толмена по носу. Огромный салон словно стал на дыбы, и Толмен, не удержавшись на ногах, кубарем покатился по полу. Он видел, как вокруг кувыркаются и падают гротескные фигуры в скафандрах. Браун потерял равновесие и тяжело рухнул на пол. При резком ускорении корабля Каннингхэма швырнуло на провода. Он повис, как муха в паутине, его конечности, голова, все тело подёргивалось в непроизвольных судорогах. Темп этой дьявольской пляски постепенно нарастал.

— Снимите его оттуда! — взвыл Далквист.

— Постойте! — вскричал Ферн. — Я отключу ток… — Но он не знал, как это делается.

Толмен, у которого пересохло в горле, не отрываясь смотрел, как вытягивается, изгибается, дрожит в агонии тело Каннингхэма. Вдруг явственно послышался хруст костей. Теперь Каннингхэма сводили лишь редкие судороги, голова его поникла, но оказалась под необычным углом к телу.

— Снимите его, — распорядился Браун, но Ферн покачал головой.

— Каннингхэм мёртв. А эта схема опасна.

— То есть как мёртв?

Под щёточкой усов губы Ферна раздвинулись в мрачной усмешке.

— В эпилептическом припадке недолго свернуть себе шею.

— Пожалуй, — согласился потрясённый Далквист. — У него действительно шея сломана. Глядите, как повёрнута голова.

— Если через тебя пропустить переменный ток в двадцать герц, ты тоже будешь корчиться в судорогах, — одёрнул его Ферн. — Нельзя же оставлять его так?

— Можно, — хмуро сказал Браун. — Держитесь-ка вы все подальше от стен. — Он злобно взглянул на Толмена. — А вы почему не… — Всё ясно. Но Каннингхэму следовало быть умнее и не прикасаться к голым проводам. — Немного же здесь изолированных проводов, — проворчал толстяк. — А вы ещё говорили, будто трансплант безвреден.

— Я говорил, что он неподвижен. И не телепат. — Толмен поймал себя на том, что как бы оправдывается.

Ферн заметил:

— Перед ускорением или торможением корабля даётся звуковой сигнал. И на этот раз сигнала не было. Наверное, его отключил сам трансплант, чтобы застигнуть нас врасплох.

Они вглядывались в жужжащую, просторную, жёлтую пустоту. Толмена охватила боязнь замкнутого пространства. Стены, казалось, готовы были рухнуть — сомкнуться над ним, словно он стоял на разжатой ладони титана.

— Можно разбить ему глаза, — предложил Браун.

— Сначала надо их найти. — Ферн ткнул пальцем в сторону лабиринта всевозможных устройств.

— Всего и дела-то — отключить транспланта. Разомкнуть соединение. Тогда он будет всё равно что покойник.

— К сожалению, — возразил Ферн, — среди нас единственным специалистом по электронике был Каннингхэм. Я всего только астрофизик!

— Неважно. Мы выдернем одну-единственную вилку — и трансплант потеряет сознание. Это-то в наших силах!

Страсти разгорались. Утихомирил всех Коттон — маленький человечек с подслеповатыми голубыми глазками.

— Нас должна выручить математика. Геометрия. Надо разыскать транспланта и… — Он поднял глаза вверх и оцепенел. — Мы уклонились от курса! — выговорил он наконец. — Видите индикатор?

Высоко вверху Толмен видел исполинский звёздный глобус. На его чёрной поверхности ясно можно было различить пятнышко красного света. Смуглое лицо Ферна искривилось в усмешке.

— Всё ясно. Трансплант ищет защиты. Ближайшая планета, откуда можно ждать помощи, — это Земля. Но у нас ещё много времени. Я не такой специалист, как Каннингхэм, но и не безнадёжный кретин. — Он не смотрел на ритмично подрагивающее тело. — Вовсе не обязательно проверять тут все соединения.

— Вот и ладно, займитесь, — буркнул Браун.

Ферн, неуклюжий из-за скафандра, подошёл к квадратному отверстию в полу и вгляделся в металлическую решётку, еле видную на глубине двадцати пяти метров.

— Точно. Сюда подаётся горючее. Незачем исследовать все соединения до последнего. Горючее насыпается вон из той трубы, что идёт поверху. Теперь смотрите. Все, что связано с атомной энергией, явно помечено красным. Видите?

Все видели. То тут, то там на щитах и пластинах — загадочные красные метки. Ещё были знаки синие, зелёные, чёрные и белые.

— Будем исходить из этого допущения, — закончил Ферн. — По крайней мере до поры до времени. Красное — это атомная энергия. Синее… зелёное… так.

Толмен неожиданно сказал:

— Что-то я нигде не вижу ничего похожего на футляр с мозгом Квентина.

— Неужто ты ожидал его увидеть? — саркастически спросил астрофизик. — Он вставлен в какую-нибудь нишу с амортизационной прокладкой. Мозг выдерживает большую перегрузку, чем тело, но семь g — максимум во всех случаях. Это нам, между прочим, на руку. Корабль не рассчитан на высокие скорости. Трансплант бы их не выдержал, а мы и подавно.

— Семь g, — в раздумье повторил Браун. — При которых трансплант тоже лишился бы чувств. А ему надо быть в сознании, чтобы провести корабль сквозь земную атмосферу. Времени у нас уйма.

— Сейчас мы движемся довольно медленно, — заметил Далквист.

Ферн бросил цепкий взгляд на звёздный глобус.

— Похоже на то. Пустите-ка, я займусь.

Он опоясался канатом и привязал конец к одной из центральных колонн. — Чтобы не было несчастных случаев.

— Не так уж трудно найти нужную цепь, — сказал Браун.

— Как правило, не трудно. Но тут ведь все понамешано — атомное управление, радар, кухонный водопровод. А ярлыки эти служили только для удобства изготовителей. Ведь корабль строили не по чертежам. Он сделан с маху. Я-то найду транспланта, но для этого нужно время. Так что придержите язык и дайте мне спокойно поработать.

Браун насупился, но ничего не ответил. Лысый череп Коттона покрылся испариной. Далквист рукой обхватил металлическую колонну и стал ждать, что будет дальше. Толмен опять взглянул на галерею, что тянулась вдоль стен. На звёздном глобусе заплясал диск красного света.

— Квент, — позвал Толмен.

— Да, Вэн. — Голос Квентина был далёк и спокоен.

Браун, будто невзначай, взялся рукой за бластер, висящий у него за поясом.

— Отчего ты не сдаёшься?

— А вы?

— Тебе нас не одолеть. С Каннингхэмом ты справился по счастливой случайности. Теперь мы настороже — ты не причинишь нам вреда. Найти тебя — только вопрос времени. А тогда не жди пощады, Квент. Ты можешь избавить нас от лишних усилий: сообщи, где находишься. Мы согласны отплатить услугой за услугу. Если отыщем тебя без твоей помощи, тебе уж не придётся ставить условия. Ну, как?

— Нет, — ответил Квентин просто.

Несколько минут все молчали. Толмен наблюдал за Ферном, а тот, чрезвычайно осторожно разматывая бухту каната, исследовал паутину, где повисло тело Каннингхэма.

— Разгадка вовсе не там, — сказал Квентин. — Я неплохо замаскирован.

— Но беспомощен, — тотчас нашёлся Толмен.

— Вы тоже. Спроси хоть у Ферна. Стоит ему перепутать контакты — и звездолёт превратится в плазму. Так что ваши дела не лучше. Я ложусь на новый курс, возвращаюсь на Землю. Если вы сейчас не сдадитесь…

Вмешался Браун:

— Старинные законы действуют и поныне. За пиратство полагается смертная казнь.

— Пиратства не было вот уже много веков. Если дойдёт до суда, приговор могут и заменить.

— Тюрьмой? Изменением условных рефлексов? — уточнил Толмен. — Лучше смерть.

— Мы гасим скорость! — воскликнул Далквист, покрепче ухватившись за колонну.

Поглядев на Брауна, Толмен уже не сомневался, что толстяк понял и оценил его тактику. Там, где техника бессильна, всесильна психология. В конце концов, мозг у Квентина человеческий. Прежде всего усыпить бдительность противника.

— Квент!

Но Квентин не отвечал. Браун, поморщась, обернулся посмотреть, как идут дела у Ферна. Физик сосредоточенно изучал схему соединений, делал пометки в блокноте, укреплённом на левом локте скафандра, и по смуглому лицу его струился пот. Вскоре Толмен ощутил лёгкую дурноту. Он покачал головой, осознав, что корабль почти совсем погасил скорость, и покрепче ухватился за ближайшую колонну. Ферн чертыхнулся. Ему было трудно удерживать равновесие. Но вот он не устоял на ногах — наступила невесомость. Пятеро в скафандрах держались кто за что мог. Ферн злобно буркнул: