Обреченный десант. Днепр течет кровью - Владимир Першанин

– Добей меня… кости перебиты.

Сержант выстрелил ему в голову и пополз прочь. Их осталось человек шесть из взвода, в том числе Леонид Бондарь. Десантники отходили, прикрываясь короткими очередями. Лейтенанту Бондарю пуля угодила в бедро.

– Вынесите меня! – крикнул он в отчаянии.

Сержант-разведчик увидел рану возле паха и пузырящуюся кровь.

– Товарищ лейтенант…

Он хотел сказать, что рана смертельная, перебита артерия. Но взрыв гранаты оглушил сержанта. Полицаи, понесшие потери в бою с отчаянно сопротивлявшимися десантниками, стреляли, не жалея патронов. Лейтенант Бондарь был ранен осколками в голову и умирал, пытаясь из последних сил подняться.

Сумели вырваться из кольца лишь трое бойцов. Сержант рассказывал Орлову о случившемся. Положил на стол полевую сумку и пистолет Майкова.

– Какого человека потеряли, – сокрушенно качал головой комбат. – Не лежала у меня душа с этими фашистскими бобиками дело иметь. Из дерьма пулю не вылепишь. И вашим и нашим хотели…

Потеря замполита стала для батальона тяжелой утратой. Только сейчас поняли, что на Иване Евсеевиче Майкове держалось многое, в том числе хозяйство батальона. Он тщательно проверял вновь прибывших или обнаруженных в лесу бойцов из разных подразделений, решал всевозможные проблемы. И вот погиб, став жертвой предательства.

– Полицаев надо бить, – стучал кулаком по столу хвативший спирта майор Орлов. – Разве можно верить предателям вроде Трегуба? Надо подготовиться и разгромить пару-тройку полицейских участков. Устроим поминки по нашему комиссару. Займись этим, Юткин.

Капитан молча кивнул. Кидаться и мстить полицаям было сейчас не время. Батальон понес большие потери при уничтожении немецкой батареи «Черная Берта», погиб почти целиком взвод лейтенанта Бондаря. В санчасти находилось два десятка раненых.

– Бондарь точно погиб? – уточнил Юткин, чтобы перевести разговор с полицаев на другую тему.

– Точно, – подтвердил сержант. – Пуля артерию на ноге перебила, а затем несколько осколков в голову угодили.

– Жаль, – делая карандашом отметку в своем журнале, проговорил капитан Юткин. – Грамотный был офицер.

Комбат Орлов все же настоял, чтобы нанесли удар по одному из полицейских участков. Юткин вызвал Чашникова и Морозова. Решали, кому возглавить операцию. Капитан Чашников был категорически против:

– Бой в условиях населенного пункта наверняка будет затяжным. Боеприпасов у нас мало, а полицаи в плен не сдаются. Будут драться отчаянно.

Приказ комбата пришлось все же выполнять. Предчувствия капитана Чашникова сбылись. Рота, пытавшаяся разгромить полицейский участок, наткнулась на сильное сопротивление. Вели огонь несколько пулеметов, патронов у полицаев хватало.

Пришлось отходить, израсходовав боезапас. Вынесли на руках троих погибших, человек шесть были ранены. Затем из штаба бригады поступил приказ временно прекратить боевую активность и готовиться к совместной с бригадой операции.

В течение двух ночей было сброшено с легких У-2 несколько десятков патронов. Грузовые планеры доставили противотанковые ружья, снаряды, мины.

Партизаны привезли обоз с продовольствием, оставили еще несколько проводников и связных. По слухам, нашими войсками готовилось мощное наступление на Киев. Десантникам предстояло нанести удар по вражеским тылам. В операции планировалось задействовать практически весь личный состав батальона.

В условленном месте была назначена встреча еще с одним батальоном. Дальнейшие действия будут определены позже.

В середине октября началось наступление войск Воронежского фронта на Киев. Спустя несколько дней к ним присоединились войска 1-го Украинского фронта. Однако вермахту удалось сосредоточить на этом участке значительные силы, в том числе пять танковых и моторизованных дивизий. В некоторых исторических источниках прямо говорится, что попытка эта провалилась.

Причин тому было много. И, пожалуй, главное то, что на правобережье не хватало тяжелой техники, танков, артиллерии. Захваченных плацдармов было недостаточно для сосредоточения крупных подразделений.

Артиллерия, переправленная на правый берег, состояла в основном из легких противотанковых или полевых пушек. В то же время нашим войскам противостояли немецкие танки Т-4 с усиленной броней и длинноствольными пушками, которые превосходили по ряду показателей знаменитую «тридцатьчетверку».

Против нашей бронетехники действовали «тигры», «пантеры», штурмовые орудия. Широко применялись кумулятивные снаряды, которых в Красной Армии еще не было. Танковые части несли большой урон. Потери в технике и тяжелом вооружении восполнялись медленно. Если переправа пехотных частей (хоть и с большими потерями) через Днепр шла довольно интенсивно, то с техникой дела обстояли сложнее.

Наши генералы докладывали в Ставку о захвате все новых плацдармов, но многие из них представляли собой буквально клочки берега площадью несколько квадратных километров. После упорных боев нередко эти плацдармы уничтожались. В других местах создавались с большими потерями новые.

Майора Орлова уже вызывали в штаб бригады, где состоялся разговор о предстоящей операции. Одна из стрелковых дивизий захватила и уже трое суток удерживала перспективный плацдарм.

– Место удобное для переправы и высадки, – показывал на карте командир бригады Доценко. – Туда можно перебрасывать и сосредотачивать технику, артиллерию. Но размеры отвоеванного участка невелики, всего три километра по фронту.

Дивизия крепко вгрызлась в глубокий лесной овраг, немцы пытаются ее выбить. Дополнительные силы с левого берега перебрасываются с большими потерями. Дивизия пока крепко держит три километра берега, но едва с левобережья отходят понтоны, плоты, как с флангов начинают вести огонь немецкие батареи, вкопанные в землю танки. Штабом бригады планируется нанести удар по флангам. Уничтожить хотя бы частично артиллерию, танки, минометные батареи и дать возможность перебросить два полка еще одной дивизии, танковый батальон, пушки, боеприпасы.

Подполковник разлил в кружки разбавленный спирт. В землянке находились начальник особого отдела Гладков и заместитель Доценко по разведке.

– Давайте награды, что ли, обмоем. Когда еще встретимся, неизвестно.

Выпили, закусывая остро наперченным салом и мелкими солеными грибами.

– Горы мы, конечно, не провернем, – продолжал подполковник, – но поможем реально создать новый узел для наступления на правом берегу. Жизни чьи-то спасем, тоже немалое дело. И есть еще одна причина нанести крепкий удар. Нас уже немцы похоронили, разве что крест не поставили. Листовок тонну сбросили о том, что воздушно-десантную дивизию угробили, а из-за угла стреляют кучки недобитых парашютистов. Ты, Василий Семенович, сколько людей сможешь выставить?

Вопрос был задан неожиданно, в манере хитроватого Доценко. Орлов не спеша поддел ложку грибов.

– Наливай еще, товарищ подполковник. Вы ведь тоже орден получили.

– А ты ответ в это время обдумывать будешь. Так, что ли?

– Грибков поем, да вот колбаса у вас неплохая. Надо попробовать.

Когда опрокинули еще по сто граммов, Орлов заявил:

– Три роты смогу выделить – двести восемьдесят человек. Плюс три «сорокапятки», пару минометов, ну и противотанковые ружья.

– Маловато. Хитришь, Василий Семенович, – толкнул его локтем особист Гладков. – У тебя личного состава на сегодняшний день без малого пятьсот бойцов.

– Три десятка раненых, – не спеша загибал пальцы комбат. – Санчасть, хозвзвод, охрана лагеря. Минометчики, которые без мин сидят. Чего их с собой тащить.

– Тащи, не стесняйся. Мин мы тебе подкинем.

Поторговавшись, решили, что батальон выставит три роты по сто человек. Кроме того, взвод саперов и еще два минометных расчета. В общей сложности в операции будут участвовать восемьсот десантников и сто двадцать партизан. Поддержат ночную атаку девять «сорокапяток» и десяток минометов.

– Ударить-то ударим, – вздыхал особист Гладков. – А вот отходить тяжко будет. Километров двенадцать по открытому месту. До рассвета надо управиться.

– Надо, – согласился Орлов. – Вы ордена и медали для моих ребят отдайте. Вручу перед выходом. Для поднятия духа.

Катя в туго подпоясанной армейской юбке, гимнастерке с эмблемами воздушно-десантных войск покрутилась перед Федором. На поясе висела кобура с небольшим трофейным «вальтером».

Морозов отсутствовал два дня. Уходил вместе с разведвзводом осмотреть место будущей операции.

– Кто пистолет подарил? – хмуро поинтересовался он.

– Кавалер!

– Ты его хоть отблагодарила?

– Хотела, да тебя побоялся. Ревнивый.

Костя Левчук сидел рядом, посмеивался. У Федора кроме прежнего ордена Красной Звезды поблескивал новый, престижный среди бойцов орден Отечественной войны. Костя Левчук был награжден скромнее, медалью «За боевые заслуги». Хоть и помощник Орлова, но тот его не слишком баловал.