Ключ от бездны - Юлия Горская

 Но он простил. Как всегда.

 Матенаис оставалась тем самым значимым человеком, ради которого первосвященник упрямо шел к намеченной цели.

 А какими же они были, эти его устремления?

 Ахвэм. Самой главной мечтой Кхорха оставался дивный город на реке Анхе. И пока не откроются перед владыкой Улхура Жемчужные врата главного града маакорского – он не остановится.

 Сейчас он как никогда чувствовал благодарность к Равл-Ату, оставившему в живых Сидмаса, которого первосвященник навещал ежедневно, заставляя подробно рассказывать не только о предмете своих чаяний, но и об обитателях самого притягательного и, несомненно, достойнейшего места на земле. И, нужно заметить, Кхорху пришлось весьма постараться, чтобы его пленник заговорил. Сколько угроз прозвучало, сколько просьб и просто – слов, чтобы Фархус, наконец, вспомнил, что является сыном правителя. А вернув себе прошлое, неминуемо захотел оживить его хотя бы в памяти. И, враг и  мучитель Сидмаса добился своего. Но постепенно, сам того не желая, первосвященник становился заложником этих бесед, а узник сырых и страшных подземелий – важной персоной в его будущем и настоящем.  

 Теперь Кхорх многое знал и об Ахвэме и о семье Астемана. Смутные персонажи, прежде похожие на рисунки, оставленные на песке и чуть присыпанные им, теперь приобретали краски и объем, если не становились живыми, являясь иногда во сне впечатлительному властелину Улхура. Мхарский град и раньше грезился ему, но, описанный Сидмасом, стал мучить и наяву. Красивая и благочестивая Ла-Тима, радеющий за народ владыка из рода Ва-Лерагов, прелестная и пылкая Наэла. Все они с некоторых пор обрели плоть, их помыслы и давние поступки казались более понятными Кхорху. Но эта осведомленность мало чем помогала.  Ему лишь не терпелось вторгнуться в их жизнь, стать господином их судеб. Он только с еще большим жаром жаждал приблизить свою грезу.

 Зачем?

 Он завидовал им, вновь ощущая себя убогим, лишенным всего мальчишкой, что даже в родном доме не смел почувствовать себя в безопасности. И его былое так тесно переплеталось с этими людьми, что он уже не мыслил без них своего будущего. Но о маленьком Кхорхе он желал забыть навсегда. А те, что тяготели некогда над его судьбой, теперь обязаны получить сполна! 

 Но вот ошибок совершать не следовало.

 А поэтому нужно было отыскать пропавшую сигиллу! Кому она понадобилась? Разбитая!

 Но, так или иначе, первосвященнику не терпелось вернуть ее. Поэтому он нервничал теперь. Человек, которому он все больше доверял, прислал благоприятную весточку, обещая вернуться с достойным трофеем.

 Значит, злополучный амулет вновь окажется в его руках, и уж на этот раз, верный раб Кэух не оплошает. Его божество не должно подвергаться опасности. Даже малейшей. Иначе…

 Кхорх оказался уже достаточно наказанным за то, что позволил мхарам принести сигиллу в Улхур. Арахн безмолвствовал.

 Да, Кэух преобразилась в инкуба, которого преданные служители не имели счастья не только лицезреть, но даже слышать! Вот так началась новая веха! Но оставалась робкая надежда, что все еще можно исправить, вернуть на верный путь, что избрал Кхорх для себя и тех, кто следовал за ним.

 Сердце дрогнуло, когда без стука вошел в покои человек в черном плаще.

 - Равл-Ат?

 - Да, мой господин.

 Уверенно ступая, верховный жрец прошел к первосвященнику и склонился с искренним почтением, какое выразилось на его спокойном лице. Теперь он всегда был таким – убежденный в своей правоте, знающей истину, которая скрывает лицо лишь от кого-то другого, не от него. Это пугало и притягивало одновременно. И чем более настораживало, тем сильнее манило.

 - Ты добыл то, что искал, достопочтенный?

 - Мне посчастливилось найти ту, что нарушила законы невилл, - ответствовал Равл-Ат с тайным довольством. – И нужно заметить, она с достоинством приняла свою судьбу.

 - Что с ней?..

 … Сколько раз он видел это? Дикий край: опасные кручи, дымка над величавыми сопками, зеленые долины, зажатые меж нагромождений антрацитовых скал. Пронзительная лазурь неба и воздух – чистый и сладкий – которым так блаженно дышится. Здесь хочется стать равным богу и до конца познать тишину и величие, нечто, живущее в таинственной близости к небу; или птицей, чтобы увидеть всё великолепие, созданное богом, чей дух нисходил в эту земную обитель.

 Впервые Равл-Ат прошел через перевал Гефрека, чтобы найти маленькое племя, живущее за горной грядой. Потом, тяжело раненый, видел Врата Кифры в горячечном бреду. Мир лишь ненадолго приобретал свой законченный, задуманный и исполненный творцом вид. Но чаще жрец Эморх оставался погруженным в юдоль тоски и плача, где жил страх и все то, что служит ему. Он был разбит, уничтожен, сломлен. Пути назад просто не существовало. И он желал только одного – забвения. И для себя и для прошлого…

 А теперь…

 Теперь Равл-Ат, ставший Одрухом служил тому, кто дал ему новую жизнь.

 И горная страна, принявшая его, погибшего и возрожденного, теперь казалась не столь прекрасной, и дух извечного совершенства больше не озарял небесным светом эти края.

 Жрец Кэух чувствовал присутствие того, кого искал, за кем пришел на землю диких рабисов.

 Незримые нити проклятья улхурским божеством тянулись к хеписахафу, посмевшему забрать то, что ему не принадлежало…

 Он вовремя нагнал их, потому что шел по следу.

 Они не скрывались. И Равл-Ат остро чувствовал страх девушки и мятущийся ужас зверя, который понимал, что ему никогда не уйти от возмездия. Кара демона уже разрушала его земное тело, разъедала губительным зельем ненависти душу.

 Но то, что произошло в тот ясный, пронизанный чистейшим светом, день стало не просто удачным совпадение. Нет, то было завершение действа, только похожего на противостояние одной силы силе другой. Круг замкнулся. Такова оказалась судьба мхаров…

 Наэла прошла через Врата и отыскала беглецов по сигилле, что те опрометчиво прихватили с собой. Эта встреча тоже была предопределена и так же неминуема, как и тщетность усилий мальчишек, посмевших противостоять неоспоримому превосходству обитателя бездны. Все это были лишь звенья одной цепи.

 Что собирались предпринять оставшиеся в живых свидетели появления на земле Кэух?

 Равл-Ат мог только предполагать.

 Он приблизился к троице незаметно. Девушки сидели рядышком над обрывом и негромко переговаривались. Перед ними простиралось бледно-сизое пространство с контурами паривших в невесомости гор. Казалось, Лемаис ожила, ощутив призрачную, но такую долгожданную надежду освобождения от подземелий. Та, что была рядом, напротив, тайно страдала, но продолжала поддерживать в себе веру в собственные силы.