Детонатор для секс-бомбы - Дарья Калинина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но похоже, что сам Степан вовсе не думал ничего такого. Напротив, обратно в Малую Вишеру к юной невесте он не спешил. И даже в письмах к своим родителям писал, что познакомился с замечательной девушкой родом тоже из Малой Вишеры и даже собирается вскоре пожениться с ней. Когда Кира узнала об измене любимого, на нее страшно было смотреть. Сначала она пыталась утопиться в реке. Но бухнулась головой на мелководье и одумалась. Потом вдруг решила ехать в Питер. Испуганные родители пытались помешать сумасбродной девчонке наделать глупостей, хотели удержать ее дома, но она ничего не желала слушать, и однажды утром мать не нашла своей старшенькой. Вместо нее на аккуратно застеленной кровати лежало письмо от Киры, в котором говорилось, что она хочет посмотреть в глаза предателю, а потом уже решит, как ей быть дальше.
Разумеется, отчим в тот же день поехал к Степану. Но тот сказал, что Киры не видел. Уже вдвоем они побежали к подруге Степана и застали ее в слезах. Оказывается, к ней под утро ворвалась растерзанная Кира, и у девушек состоялся тяжелый разговор. Нынешняя невеста Степана оказалась близкой подругой Киры. И девушки расстались очень плохо. Кира уступила своего парня подруге, но та все равно рыдала и все время твердила, что она из-за своей любви к Степану поломала жизнь подруги. И напрасно Степан пытался ее утешить, говоря, что никогда не любил Киру. Ольга только рыдала и твердила, что все равно теперь им счастья не будет. И как водится, напророчила. Степан погиб через год, разбившись на своей машине.
– Очень грустная история, – согласилась Мариша. – А что же Кира?
– А она вышла замуж в Питере, да тоже неудачно, – ответила Вера Сергеевна. – То есть сначала все было вроде бы хорошо. Тамарка бегала к нам и хвасталась фотографиями первой внучки. Муж был постарше Киры, но очень положительный. Художник. И зарабатывал прилично. Кира при нем не работала, только дома сидела да наряды себе новые покупала. Вот Тамарка и хвасталась, как ее дочери повезло с мужем. А то, говорила, вышла бы замуж за Степана, вдовела бы теперь, да еще, не дай бог, с ребенком. Правда, Степану-то бог ребеночка не послал. Но может быть, оно и к лучшему получилось. Горько сиротке без отца расти. Ну так, а Тамарка своей старшей дочерью очень довольна была, но потом что-то притихла. А вскоре и Кира явилась обратно домой. Только совсем одна. И без мужа, и без дочки. И даже говорить о своем ребенке и о том, как жила в Питере, не желала.
Вера Сергеевна неодобрительно покачала головой и налила себе еще чаю. Отпив пару глоточков и проглотив не без удовольствия шоколадную конфетку, она продолжила.
– И вообще, – старуха наклонилась поближе к подругам, – что-то у Киры с этих пор с головой повернулось. Такой ненависти, которую она испытывала к своему мужу, мне в жизни видеть не приходилось. Уж как она его только не называла! Просто оторопь брала слушать. А вот про дочку ни разочка рта не раскрыла. Словно и не было ее совсем. И к родным своим Кира все так же спиной стояла. Мать уж как вокруг своей старшенькой выплясывала, чтобы утешить немножко. Но все напрасно. Кира в себе замкнулась, отгородилась ото всех. Тамарка мне призналась однажды, что ей даже страшно бывает с Кирой одной в доме оставаться. Вроде бы и не человек бродит, а тень одна, что от дочери осталась.
– И как же она потом оправилась?
– А тут случай такой вышел, – как-то замялась Вера Сергеевна. – Жена-то Степана – бывшая подружка Киры, она родом тоже из Малой Вишеры, я ведь вам говорила. Родные у нее все тут остались, когда они со Степаном в город переехали. Ну, она и приехала к ним, погостить. Тут и с Кирой встретились. Уж не знаю, о чем они там говорили. Степана жена к тому времени уже во второй раз замуж вышла, только после этого Кира вроде бы как чуток в себя пришла. Прическу сделала, новое платье купила и… и замуж выскочила. Второй ее муж тоже старше ее был.
– Военный, да? – спросила Мариша.
– Что? – удивилась Вера Сергеевна. – Это кто же вам такую глупость сказал?
– Так сама Кира Михайловна и рассказывала, – ответила Мариша.
– Уж и не знаю, – хмыкнула Вера Сергеевна. – Может быть, Кира и в третий раз замуж сходила. Только странно как-то. Она бы уж матери об этом написала. А то ведь как вышла замуж за того мужика, так и свалила к нему на родину. И ни адреса не оставила, ничего. Словно пропала. Это уж она недавно появилась. Лет двадцать прошло, как она пропала. Ее уж наши и схоронили вовсе. А она недавно нас навестила. Документы кое-какие у матери забрала.
– Какие документы? – поинтересовалась Мариша.
– Свидетельство о рождении дочери, оно у нее почему-то с собой было, когда она от своего первого мужа сбежала. Так все эти годы у Тамарки и хранилось в ящике буфета вместе с другими бумагами. Да еще Кира у матери взяла свидетельство о своем первом браке. Вот и все документы, что Кира с собой забрала.
– Это когда же она приезжала?
– Да весна была, – пожала плечами Вера Сергеевна. – Картошку как раз сажали. Думаю, что май был. Да, точно май!
– А можно с Кириной матерью побеседовать? – спросила Дуня.
– С Тамаркой? – вздохнула Вера Сергеевна. – Это что же вам Кира, выходит, ничего про мать свою не сказала?
– Нет, а что с ней? – спросила Мариша, подозревая, что мать Киры уже на том свете, потому и информации о Тамаре Куркиной они не получили.
– Да не в себе она, – еще тяжелей вздохнула Вера Сергеевна.
– Но жива? – удивилась Мариша.
– А что ей сделается? – пожала плечами Вера Сергеевна. – Так-то она еще крепкая. И странно мне, что у нее с головой нелады. Вроде бы мы с ней одногодки, а я вот в полном рассудке, а Тамарка совсем из ума выжила. Врачи говорят, что у нее маразм. Сделать уже ничего нельзя. А Тамарка совсем в детство впала. Одну ее теперь и не оставить. Того и гляди, либо дом затопит, либо сама куда-нибудь удерет. Либо тесто вдруг ни с того ни с сего на пироги месить начнет, так все в доме переколотит. Ну, чисто ребенок. А еще с газом играть полюбила. Ленка ее когда к себе жить взяла, даже плиту новую купила, чтобы конфорки газ перекрывали, если огня нет. Знаете про такое?
Подруги молча кивнули головой.
– И комнату одну оборудовала, чтобы мать себе в ней чего-нибудь не повредила. В общем, возится с Тамарой как может. А Кира приехала, посмотрела на все это, фыркнула и опять куда-то свалила. Ленка у нее денег матери на лекарство попросить хотела или чтобы Кира хоть адрес свой оставила, чтобы сообщить, если с Тамарой что случится. Так нет! Не дала!
– Ни адреса, ни денег? – удивились подруги.
– Вот, вот, – закивала головой Вера Сергеевна. – Такая неблагодарная девка оказалась. Словно и не родная!
– А Ленка вместе с матерью, выходит, живет? – уточнила Мариша. – А как же фамилия-то у нее?
– У Тамары? – спокойно спросила Вера Сергеевна. – Иванова она. А дочки Куркины. Да не в этом дело. Кира-то куда как плохо поступила! Нет, говорит, у меня сейчас лишних денег. И адрес, говорит, свой не дам. Муж недоволен будет. Я, говорит, вам сама звонить буду. И в случае чего денег дам. У меня, сказала, денег скоро много будет.
– Это откуда же? – раскрыла рот Мариша. – Она не сказала, откуда же деньги возьмутся?
– Да кто ж ее знает? – пожала плечами Вера Сергеевна. – Небось так сказала, чтобы от Ленки отвязаться. Адрес-то свой не дала. Ну, какой ей убыток, если бы родственники ее адрес имели? Нет, наплела что-то, что дом все равно с мужем продавать собираются. А где новый купить, дескать, они еще не решили. Сказала, что, может быть, в Питер, к дочери, жить переедет. Когда на новом месте устроится, тогда, дескать, родным и сообщит.
– Значит, к дочери? – пробормотала Мариша. – В Питер? А ее там ждали?
– То-то Лена сестре и говорит: даром, Кира, что ты меня больше чем на десять лет старше, а ума у тебя никакого. Ну, скажи, с какой стати тебя дочь примет, если она тебя всю свою жизнь в глаза не видела? Ты ведь ее отцу оставила, а сама к ней и носа не казала.
– А Кира что?
– Зафыркала на Ленку, ну чисто ослица! – с торжеством заявила Вера Сергеевна. – А потом и говорит, чтобы Ленка в ее дела свой нос не совала. Так и заявила, что ты, говорит, моих дел не знаешь, как все было, понятия не имеешь, потому и не лезь. А с дочерью, говорит, я общий язык уже нашла. Она все поняла.
– А других детей, кроме дочери, у Киры Михайловны что же, нет? – вдруг спросила все больше помалкивавшая до сих пор Дуня.
– Не слышала, – покачала головой Вера Сергеевна. – Кира все больше про себя да про себя говорила. А о других детях, нет. Ленка-то спросила. А Кира ей в ответ: ты что, мол, не знаешь, что ли, дочь у меня одна. И все. Так отрезала, что Ленка к ней с этой темой больше и не совалась. Ленка-то и радехонька была, что сестрица на этот раз не задержалась. Они с ней близки никогда не были. Кира всегда особняком от Ленки держалась. К матери, что ли, ревновала или еще почему, только любви между ними никакой не было. Кира с детства такой была. Больше у соседей пропадала, чем у себя дома. Там она и смеялась, и секретами делилась. А домой как в гостиницу к чужим людям приходила. Поест, посуду помоет, поблагодарит и к себе в комнату. Ни поболтать, ни посмеяться вместе с семьей. Не было такого.