«Если» 2010 № 09 - Журнал «Если»

Вулч топтался у входа, прижимая покусанное евангелие от Иоанна.

- Капитан. Я сожалею о вреде, причиненном вашему кораблю и экипажу.

Кирпич тяжело вздохнул.

- Я тоже в этом виноват, - признал он наконец. - Но почему вы мне ничего не рассказали, как только оказались на борту?

- А вы бы поверили гвай ло? С вашей-то репутацией...

Глаза Кирпича вспыхнули. Но Вулч заслуживал честного ответа:

- Нет. Скорее всего, не поверил бы. Наверное, к моему стыду. И наверное, будет лучше, если я кончу свои дни в пещерах Квавара.

Кирпич застыл, и теперь уже Вулч разглядывал его, как падаль. Но слова инопланетянина не стали утверждением смерти:

- Вы, капитан, любитель книг. Поэтому вы множество раз заглядывали в глубины других разумов, в другие времена и места. И я знаю, что вы способны заглянуть под оболочку плоти, пусть даже причудливой плоти.

Кирпич не разделял мистицизма посла. Черт побери, он не вложил бы и ломаного гроша в человеческий мистицизм. И все же...

Он знал, что в евангелии от Иоанна говорится о Слове, породившем плоть. Кирпич не назвал бы его своим священным текстом... но, вероятно, он сможет, образно говоря, откусить от него кусочек. Может быть, он, и Вулч, и Меза, и Мерк, и Киб - все они где-то в глубине лишь слова, ставшие плотью. Во Вселенной пока еще лишь утро, и она по-детски лопочет сама с собой, упорно стараясь постичь себя, пока не настала ночь.

Он протянул руку и взял книгу. Затем, прижав ее локтем к груди, взял и щупальце, словно пожимая руку. «Но пышно, чудно превращен в сокровища морские он», - вновь вспомнил Кирпич. Когда к его коже прижались присоски щупалец, по телу пробежали мурашки, словно он претерпевал полную трансформацию. Словно боялся надвигающейся бури.

Но пальцев он не разжал.

Перевел с английского Андрей НОВИКОВ

© Chris Willrich. Sails the Morne. 2009. Печатается с разрешения автора.

Тед Косматка

Майкл Пур

Красная оса

Иллюстрация Евгения КАПУСТЯНСКОГО

Животные тебя ненавидят.

Работая в зоопарке, к этому привыкаешь, а со временем начинаешь и уважать.

Белл с трудом толкал перед собой тачку, потея под униформой цвета хаки. Щурясь от яркого солнца, он разглядывал животных: козлов, глупых озабоченных обезьян, ленивых бинтуронгов. Завидев его, все они подходили к своим ограждениям.

Рано или поздно большинство животных приходило к взаимопониманию с теми, кто приносил им еду, соглашаясь на непростое перемирие.

Но Белл знал, чего оно стоило. Он видел шрамы.

У Мэри - рубцы на руках. У Гарланда не хватает кончика пальца, у Джона - куска правой икры. Если спросить его об этом, он ответит коротко: «зебра».

Белл работал здесь не так долго, поэтому еще не успел обзавестись шрамами, но уже стал весьма осмотрительным.

Поднимаясь на холм тем утром, он заметил впереди Шону, которая шла по асфальтовой дорожке. Ее носки оказались разного цвета: один белый, другой красный. Белл еще не успел толком с ней познакомиться, поэтому стал размышлять о том, рассеянная она или просто странная.

Подойдя ближе, он увидел, что Шона плачет. И понял, почему один из ее носков сделался красным. Кровь ручьями текла из ее разорванной икры.

Он проводил ее до комнаты персонала, и она рассказала о том, как на нее напал молодой павиан. Как ее оскорбили. Предали.

- Зачем ты вообще зашла в клетку? - спросил Белл.

- Я всегда туда захожу, - ответила Шона. - Я присутствовала при его рождении. Я вырастила его.

- Животные непредсказуемы.

- Он никогда раньше такого не делал, - девушка покачала головой. Никогда такого не делал.

Белл думал об этом, возвращаясь домой. Эти неожиданные нападения ставили его в тупик. С одной стороны, никаких неожиданностей не должно быть. Ведь мир стремится к порядку, не так ли? Планета вращается вокруг Солнца с одной и той же скоростью. Вода закипает и замерзает вполне предсказуемо. Люди, живущие в Далласе, весят столько же, сколько жители Квебека. Скорость звука в сухом воздухе - 1235 километров в час.

Так почему, думал Белл, они с женой не могут уследить за деньгами, планировать все заранее и перестать жить в трейлере? В упорядоченном мире это не должно быть такой уж непосильной задачей. В упорядоченном мире человек не должен выбирать между покупкой еды и продлением автомобильной страховки.

Конечно, Белл знал, что многие вещи на самом деле куда сложнее, чем кажутся. Вода замерзает предсказуемо, но необычно. Она расширяется. Кристаллы раскалываются и ломаются. Звук под водой распространяется быстрее.

- И просто невозможно не покупать дерьмо, - произнес он вслух, направляя машину к дому.

Перебравшись через «лежачего полицейского», он въехал на парковку.

На этой неделе они с Лин договорились не тратить ни цента. Им ничего не понадобится. В холодильнике есть еда, обе машины заправлены. На этой неделе они будут экономить.

Утром закончилась туалетная бумага.

- Это не такая уж неразрешимая проблема, - сказал он жене. - У нас есть бумажные полотенца.

- Мы, - ответила Лин, - не должны бросать в унитаз ничего, кроме туалетной бумаги.

- Но мы можем, - не согласился Белл, - если придется.

Белл считал, что все дело в тратах. Свои доходы они считали. Если расходы тоже удастся проконтролировать, их финансовое положение придет в порядок и улучшится. Лин с этим не соглашалась.

- Дело в заработках, - говорила она. - Твоя работа должна приносить больше денег.

- Как и твоя, - Лин работала продавщицей в торговом центре.

В ее взгляде блеснул лед. Осколки кристаллов.

В мире Лин допускалось критиковать Белла сколько угодно. А вот он ее критиковать не мог - от этого ее мир становился неупорядоченным. Белл знал, что из двух спаривающихся животных одно всегда кусается сильнее другого. В их паре сильнее кусалась Лин.

В их мире, населенном всего лишь двумя млекопитающими, где царила постоянная, изматывающая бедность, Лин, кажется, кусалась не переставая.

Когда-то они договорились о том, что любить свою работу - очень важно. Важно заниматься именно тем, что тебе нравится.

- Я люблю свою работу, - он говорил это уже тысячу раз. Говорил и в прошлом месяце, когда они лежали в постели. Тогда они поссорились, и она поцарапала его так, что у него пошла кровь. Ему захотелось ударить ее, и он чуть этого не сделал.

Не сделал. Ведь от желания ударить женщину до воплощения этого желания - тысячи световых лет, а Белл не такой человек. Не такое животное.

А кстати, какое? Интересно, знала ли она ответ на этот вопрос? Прочла ли в его взгляде то намерение?

С тех пор он перестал распространяться о том, как ему нравится эта работа. Большинство знакомых ему работников зоопарка - женщины, чьи мужья зарабатывают хорошие деньги. Они могут себе позволить любить работу.

Лин тоже знала об этом.

- Муж Шелли Каприатти продает гитары, - сообщила она ему накануне. Лин, кажется, работала вместе с этой Шелли. - Товар высокого класса, для настоящих профессионалов. Если, скажем, Эрик Клэптон захочет купить новую гитару, он вполне может обратиться к нему. Ты тоже мог бы заняться чем-нибудь в этом роде. Ее муж зарабатывает кучу денег.

В такие минуты он в очередной раз почти готов был признать, что хотел бы остаться холостяком. Но потом жена усаживалась ему на колени, заслоняя старый, одиннадцатилетний телевизор, и на какое-то время добрела. И этого времени оказывалось вполне достаточно, чтобы он успел замести всю горькую истину под ковер. Снова. Потому что так проще.

Оплачивая стоянку, он думал о ее доброте. Она могла быть милой. Жизнь вообще оказывалась порой не такой уж плохой.

Иногда Лин вела себя предсказуемо - тогда ему, конечно, приходилось намного легче. Но готовиться следовало ко всему. Он думал об этом, подъезжая к трейлеру.

Павиан никогда ни на кого не бросался. А сегодня вот бросился. Все когда-нибудь происходит в первый раз.

- Ты симпатичный... - сказала Лин, сидя перед телевизором, - такой, знаешь, вроде добродушного пса.

Туалетная бумага заканчивается.

И все начинает разваливаться.

Проблема бедности проходила через всю жизнь Белла красной нитью. Даже зоопарк, в котором он работал, финансировался из рук вон плохо.

Иногда люди жаловались. Как-то раз одна женщина, увидев условия, в которых содержатся львы, здорово разозлилась. Люди ведь любят львов.

- Это клетка, - констатировала она.

Белл с ней согласился.

- Зоопарки должны быть... естественными, - продолжала она. - Они должны создавать для животных естественную среду, чтобы те даже не подозревали, что находятся в неволе.

Белл понимал. Сочувствовал. Он бывал в таких зоопарках, в других, не вымирающих городах.