КГБ — ЦРУ- Секретные пружины перестройки - Вячеслав Широнин

КГБ В РОЛИ МИРОТВОРЦА

Мы действовали, исходя из складывавшейся обстановки на нахичивано-армянской границе. Выехали в Комитет госбезопасности Армянской ССР, собрав необходимые документы по обстрелу Садарака. Располагали при этом данными о нанесенном материальном ущербе, о конкретных жертвах. Привезли с собой и уголовное дело, возбужденное по нашему ходатайству следователями прокуратуры СССР, откомандированными в Нахичевань в связи с расследованием массовых беспорядков на государственной границе.

К чести руководства КГБ Армении, документам по Садараку было уделено самое серьезное внимание. В Ереван были вызваны начальники городских и районных отделов, они рассказали об обстановке на местах и предложили меры по ее нормализации. Сложность состояла в том, что провокации на административной границе, как правило, устраивали приезжие «городские» боевики, вдобавок принадлежавшие зачастую к враждующим группировкам. Имелись также данные о возможной связи некоторых из них с террористами и спецслужбами соседних государств.

Мы видели, что информация, изложенная армянскими чекистами, достоверна. Ведь у нас было, с чем ее сравнить. Жители больших и маленьких селений по обе стороны административной границы веками соседствовали, дружили домами, создавали смешанные семьи, становились родственниками. Виноградники и плантации размещались рядом, их никогда не огораживали. Водой пользовались из одних и тех же источников. Общаясь между собой, местные крестьяне говорили не о политике, а о ветрах, дождях, засухе, о падеже скота. Когда случалась беда, все объединялись, помогали друг другу.

Тогда-то после бесед в Ереване и появилась идея направить офицеров, прикомандированных в Нахичевань из Москвы, в городские и районные органы госбезопасности, чтобы вместе с сотрудниками этих низовых подразделений КГБ без оружия и бронежилетов работать среди местного населения. Причем, работу эту решили вести в селах по обестороны административной границы, чтобы переговорить со старейшинами, чтобы выяснить их отношение к конфликту, посоветоваться с ними, как его загасить. Сотрудникам КГБ был дан наказ — вначале идти в народ, а, выслушав его, вести разговор с местными властями и представителями общественных фронтов, движений.

С благодарностью вспоминаю, что это начинание без колебаний поддержали тогдашние руководители КГБ и Азербайджана, и Армении Вагиф Гусейнов, Алик Оруджев, Валерий Бадамянц, Вячеслав Арутюнян. Энергично подключились к ее реализации и военные контрразведчики Александр Турбанов и Алексей Сухачев.

Я с Валерием Павловичем Печенкиным и офицерами 5-го Управления КГБ также выехал в несколько нахичеван-ских и армянских поселков. Местные сотрудники органов госбезопасности, хотя и сопровождали нас, но по нашей просьбе в беседах не участвовали. Этим мы хотели продемонстрировать свою нейтральную позицию и объективность к обеим сторонам, что, кстати, собеседниками нашими было воспринято очень доброжелательно. Старейшины в парадных одеждах и при наградах (многие были участниками Великой Отечественной войны) уверяли, что никто-из жителей их поселков в провоцировании перестрелок участия не принимал. Они вынуждены были защищать свои семьи и лишь отвечали на выстрелы.

Кто же все-таки стрелял первым? И те, и другие упорно ссылались на противоположную сторону:

— Горы имеют одно неизменное свойство: эхо выстрела повторяется многократно, где бы ни был он произведен. Точное место не определит даже опытный охотник… Если КГБ нам не верит, мы согласны на любую форму контроля. Про идею ЧП и зону безопасности вдоль государственной границы хорошо знаем. Пусть будет такая зона и у нас. Согласны даже не охотиться в ней на волков. Чабаны согласны пасти скот без ружей. Если кто-либо из нас появится в такой зоне с ружьем, стреляйте без предупреждения. Боевиков в зону сами не пустим. Мы хотим сеять, а не воевать…

Так рассуждали ветераны и Нахичевани, и Армении. Если вы действительно хотите нам помочь, — говорили они, — останьтесь с нами, оставьте своих офицеров в наших поселках, и мы назовем им каждого, кто сделает хотя бы один выстрел в сторону соседей. Или сами накажем его в соответствии с нашими обычаями и традициями. Специалисты из 5-го Управления единодушно поддержали предложения старейшин, добровольно высказали желание остаться в качестве «наблюдателей» в тех селениях, где наиболее часто возникали перестрелки с применением гра-добойных и иных разрушительных орудий.

Назвали эту совершенно новую и не свойственную для органов КГБ форму работы «оперативным экспериментом». Обозначили и его срок — 20 суток. И сразу на административной границе соседних республик наступило затишье. Мы же использовали этот период для реализации некоторых чисто профессиональных функций, связанных с оперативным контролем за деятельностью иностранных разведок.

После того как мы наладили надежные каналы получения информации, выяснилось, что в регионе, наряду с иранскими, резко активизировались и турецкие спецслужбы. Используя территориальный конфликт с Арменией, Турция приступила к оказанию тайной военной помощи Азербайджану. Среди отставных офицеров турецкой армии, а также молодых, хорошо обученных коммандос, проводилась вербовочная работа по отправке их для прохождения дальнейшей службы в азербайджанской армии.

Первая партия таких «волонтеров» должна была насчитывать около 150 человек. На территории Турции по линии командования специальных сил и Генштаба спецслужбы приступили к созданию тайной базы по подготовке лиц азербайджанской национальности для проведения десант-но-диверсионных операций. Она была рассчитана на обучение групп численностью 80–90 человек со сроком полтора-два месяца, в зависимости от их военной подготовки и специальности.

Ливанские спецслужбы, со своей стороны, разработали свой план оказания тайной военной помощи Армении. Они приступили к созданию на территории Ливана в приграничном с Сирией районе Баальбек, на горе Арсаль учебного лагеря, в котором под руководством инструкторов из Сирии и Ливана предполагалось вести обучение армянских боевиков общей численностью до 500 человек.

Одновременно спецслужбы этих стран проводили постоянную работу по созданию на советской государственной границе тайных каналов для переброски оружия, боеприпасов, мин и разного рода диверсионных средств. Для маскировки этой подрывной деятельности они организовали сбор и закупку вооружений советского образца. Преследовали две цели: во-первых, скрыть истинные адреса поставок оружия, а, во-вторых, свалить все на советскую армию, которая, мол, его распродает боевикам.

Общий анализ поступавших оперативных материалов не вызывал сомнений в том, что соседние государства, называвшие себя дружественными СССР, в действительности проводили тайную политику, направленную на раздувание и эскалацию конфликта между Азербайджаном и Арменией. Стабилизация обстановки в этом регионе вступала в противоречие с их интересами и целями. Ведь в случае развала Советского Союза они могли рассчитывать на резкое ослабление своих соседей по географической карте, а это всегда приносит кое-кому немалые выгоды.

В общем, становилось все яснее, что в нахичеванский межнациональный конфликт начинали втягиваться соседние государства, а это представляло для нашей страны серьезную угрозу. Информацию по этим вопросам мы ежедневко обобщали и направляли в центр. А вопросы, которые требовали срочного решения и носили сугубо местный характер, передавались в Баку. Одновременно расширялись контакты и с КГБ Армении. Было видно, что «оперативный эксперимент» на нахичевано-армян-ской административной границе приносит желанные результаты. За двадцать суток удалось избежать обоюдных перестрелок. Мелкие же инциденты разрешались путем организации встреч представителей населенных пунктов, на которых присутствовали наши «наблюдатели» и сотрудники КГБ, дислоцированные в районах. Боевики в селениях не появлялись, хотя тревога и напряжение все же не спадали.

В те дни в жизни нашей группы и нахичеванских коллег произошло важное событие — в Нахичевань гражданским рейсовым самолетом прибыл первый заместитель Председателя Комитета госбезопасности Филипп Денисович Бобков. В органах и войсках КГБ СССР он пользовался высочайшим и непререкаемым авторитетом. О его прошлом сведения были скупые. Участник Великой Отечественной войны, на которую ушел 17-летним добровольцем, прибавив себе недостающий год. Награжден многочисленными воинскими наградами. Имеет нашивки о трех ранениях. Службу в контрразведке начал с младших должностей. Потом работал на самых ответственных и острых участках деятельности Комитета госбезопасности, многократно находился в служебных командировках за рубежом и в территориальных органах страны. Об оперативных делах и сложнейших операциях, в которых Бобков принимал участие еще до своих высоких постов, ходили легенды. Они упоминались в учебных пособиях на спецкурсах, разбирались курсантами на семинарских занятиях. Для чекистов он всегда был и останется эталоном истинного профессионала, мастером-ювелиром своего дела.