Братик - Александр Яманов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Выхожу на балкон и достаю вейп. Изумительный вид утреннего моря и предрассветного солнца не находят отклика в моей душе. Сон разбередил какие-то потаённые раны и отбил всякое желание наслаждаться окружающими видами. Делаю пару затяжек и принимаю окончательное решение. Кто если не мы? Успокоившись и обретя душевное спокойствие, иду в номер.
Глава 16
— Ну, бывай, Михаил, — говорю крестьянину. — А ты смотри, борода, чтобы довёз людей живыми и здоровыми.
Провожаю семью спасённой пленницы. Вернее, всё, что от неё осталось. Уцелели глава семьи, невысокий и измученный побоями коренастый мужик. Сама девушка, которой оказалось тринадцать лет и совсем мелкий сынишка лет семи. Жену, старшую дочь и сына татары убили. Не буду рассказывать, что они сделали с пленниками перед смертью. Насмотрелся и наслушался людей, которых мы выпустили из самых натуральных загонов. Ненависть к крымским собакам и их турецким хозяевам буквально заполнила всю мою сущность. Желание резать и убивать этих ублюдков, желательно в промышленных количествах, стало чуть ли не навязчивой идеей.
Пленникам предложили вернуться назад в свои разрушенные деревеньки, но это не вызвало у большинства особого энтузиазма. И не сказать, что они сейчас босые и голые. Понятно, что все сливки с убитых степняков сняли казаки, но куча одежды, телеги, слабосильные лошадки и даже плохонькое оружие досталось кандидатам в рабы. И то с какой отчаянной решимостью народ похватал сабли, луки и копья стало понятно, что желающих снова захватить этих бедолаг, ждёт большой сюрприз.
В основном пленники оказались гагаузами и молдаванами. Ну не повезло людям, что их деревни оказались близко к орде, которой они, и так, платили налоги, будучи подданными крымского хана. Татары в этом набеге, который стал последним в их гнилостной истории, отчаявшись прорвать оборонительную линию, начали захватывать в рабство всех подряд. Будто чуяли твари, что пришёл конец временам их крысиного владычества и беспредела. Особого желания возвращаться домой у пленников не было, никто не даст гарантию, что разбойники оставят их в покое. Я подкинул Михаилу идею, перебираться в Новую Сербию, где были рады любым переселенцам и сразу выделяли землю. Плюс защитная линия, которая показала свою эффективность. На самом деле отца семейства звали что-то вроде Михай, но я звал его на русский манер.
Нам как раз встретился обоз с раненными и увечными солдатами, который направлялся в нужную сторону. И вот большая часть пленников, включая Михаила, Анну и их братика, изрядно прибарахлившись двинули на северо-восток. Сделал доброе дело, аж на душе стало спокойно. Братик был полностью со мной согласен и всячески поддерживал. Уж очень он не любил несправедливость, творящуюся вокруг. А мне было приятно ощущать, что мною движет не только жажда убивать. Хотя нет, убивать, вернее, карать, я буду теперь с ещё большей силой.
Перед отъездом девочка наконец начала улыбаться. Человеческая психика вещь гибкая, надеюсь, Аня забудет всё как страшный сон и проживёт нормальную жизнь. Хочется верить, что у этой семьи всё будет хорошо. Я ещё аккуратно передал главе семейства мешочек с серебром. Думаю, Михаил им грамотно воспользуется. Наш полк ждала дорога к Аккерману, куда отступила орда крымского хана. Да и сам город был достаточно крепким орешком с крупным турецким гарнизоном. Всех воодушевила новость о взятии Измаила, который считался более укреплённым, нежели Аккерман и Килия. Последние две крепости русской армии ещё только предстояло захватить. Воодушевление среди войск было такое, что никто не сомневался в успешном штурме. Странно, я всегда считал, что Измаил захватил Суворов, но народ обсуждал успешное командование какого-то князя Репнина.
Пару дней мы приводили в порядок амуницию, отдыхали и отъедались. Дождались сначала собственный обоз, затем две батареи полевой артиллерии и выдвинулись на восток. Как я и подозревал, Шафонский впился в меня как клещ и часть пути приходилось обсуждать с ним новаторские идеи, предложенные мною. Этот неугомонный экспериментатор уже нашёл где-то материал и умудрился наложить гипс двум солдатам. Оба ехали в казацком обозе в качестве специальных пациентов, которых док вытребовал у командования. У одного была сломана рука, второй щеголял гипсом на ноге. Мужики не выглядели расстроенными. Ещё бы — кормят, поят, везут на телеге, и доктор носится над ними как наседка.
— Я настаиваю, чтобы вы серьёзно отнеслись к моему предложению и заняться медицинской деятельностью. Это просто преступление обладать уникальными знаниями и не делиться ими. Мне хватило нескольких часов, чтобы убедиться в вашей правоте. Два солдата, попавшиеся с переломами не дадут соврать. Одно дело мучиться с шиной и другое ваша задумка с твёрдой повязкой. Вы хотя бы примерно представляете, какому количеству людей теперь можно помочь избежать стать калеками? А какие перспективы открываются с вашей теорией о гигиене! Если же удастся получить вакцину от оспы, то речь пойдёт уже о спасении сотен тысяч жизней только в России.
Таким образом, этот чёрт языкастый начал обрабатывать меня чуть ли не с первой минуты встречи. И ведь бил по больным местам, мол сколько русских жизней ты можешь помочь сохранить. Пока же я решил подсобрать больше информации в своём времени и помочь доку избежать детских ошибок. Только обработаю его на предмет секретности. Гипс и вакцина пусть и не сразу, но будут взяты на вооружение европейскими врачами. Но если удастся произвести какое-нибудь лекарство, вроде ацетилсалициловой кислоты или подобный девайс, то это придётся держать в тайне. Пусть европейцы продолжают умирать, продавать им лекарство надо начинать в самом крайнем случае. Жестоко? Может быть. Не думаю, что правители западных стран откажутся, если мой народ существенно сократит своё количество, я придерживаюсь противоположной точки зрения. Как раз в этом момент освобождаются колоссальные и плодороднейшие земли от Днестра до Иртыша, вот и надо их заселить как можно быстрее. В моей истории это удалось, только в междуречье Днестра, Волги и Кубани. Но пока рассуждать об этом глупо.
— Афанасий Филимонович, давайте сделаем так. Я предоставляю вам ещё новые данные как по вакцине, так и по другим делам. И буду всячески помогать вам в госпитале и просто советом. Но вы перестаёте на меня давить, и я сам приму
