Сердце на продажу, или Я вижу свет в конце тоннеля - Юлия Шилова

– Ты говоришь очень убедительно. Янг и в самом деле мой шанс, но, знаешь, Ирка, мне ведь и в постели с ним не сахар.

– Как это?

– Янг очень ласков, внимателен, нежен, но он совершенно не возбуждает меня как мужчина. Может, это оттого, что он платит мне за секс?

– Выброси все это из головы. У меня масса знакомых, и я прекрасно знаю, что такое семейный секс. Он называется – супружеский долг. Это просто опостылевшая обязаловка, такая же, как уборка квартиры, готовка и стирка белья. У мужчины с неохотой встает, а женщина с неохотой соглашается. Люди живут под одной крышей, но уже давным-давно друг друга не хотят и совокупляются чисто механически, без страсти, только потому, что так надо. Ну а уж если им и в самом деле захотелось потрахаться, то происходит это так быстро, что они даже иногда не раздеваются – зачем? То, что сейчас тебя не возбуждает Янг, это не так страшно. Прожив несколько лет с другим мужчиной, ты придешь к тому же, от чего ушла, – тебя не будет возбуждать собственный муж. Ты ведь не думаешь, что, выйдя замуж, будешь постоянно стонать под мужем от блаженства? Придет время, и ты станешь позже ложиться спать, придумывать всякие отговорки, а уж приспичит, то сделаешь это как можно быстрее. Любая страсть, в конце концов, исчезает, словно ее и не было вовсе.

Бутылка опустела, мы посмотрели друг на друга и рассмеялись.

– Вот это дали! Ирка, а как ты сядешь за руль? – спросила Натка.

– Ерунда! Я водила папин «Запорожец» в большем подпитии.

Я посмотрела на часы и потащила Натку к машине.

– Ты куда?

– Хочу встретиться с одним человеком.

– С кем именно?

– С тем сутенером, про которого я тебе рассказывала.

– Ты же сказала, что он не может нам помочь.

– Может, но не хочет. Мы закончили наши отношения, но не поставили финальную точку.

Это была бредовая затея. Мы поехали в Токио. Я и сама не знала, зачем мне это надо. Наверное, я никак не могла простить ему, что мы расстались без особого сопротивления с его стороны. Я врубила музыку на полную катушку. Натка вновь высунулась в люк, махала проезжающим мимо японцам и орала русские песни. Машина неслась с бешеной скоростью, я улыбалась, но слезы чертили по моим щекам мокрые дорожки. Говорят же, что, когда много выпьешь, водка начинает плакать. Так случилось и со мной. Я думала о себе, о Марате, о том, как нам было хорошо вдвоем. Я бы все равно не смогла подставить его. Просто не смогла, и все. Не такая уж я и сука, какой стараюсь казаться.

Подъехав к дому Марата, я увидела человек десять мирно беседующих мужчин европейской наружности. Среди них были Марат и его отец.

– Что там за столпотворение? – поинтересовалась пьяная Натка.

– Стрелка.

– Какая еще стрелка?

– Сходка воров, сутенеров, криминалов, не знаю, как это еще назвать.

– Красивые парнишки, ничего не скажешь. Все как на подбор, словно со страниц журнала «Плейбой».

От выпитого джина голова трещала, способность здраво рассуждать притупилась.

– Ты сиди, я скоро буду, – сказала я, пытаясь вылезти из машины.

– Ты куда?

– Хочу поставить точку на неудавшихся отношениях.

– Ты же совершенно пьяна!

– Ничего, так даже легче, а то, может, трезвой у меня бы не хватило духу.

Неожиданно рядом с нашей тачкой появился лысый. Мы вздрогнули и посмотрели на него, как на привидение.

– Уйди, нечистая, – махнула я на него рукой.

Лысый усмехнулся.

– Уйди, нечистая, кому говорят!

– Сгинь! – поддержала меня пьяная Натка.

Лысый открыл дверцу и плюхнулся на заднее сиденье. Обняв нас сзади, он улыбнулся, показав при этом гнилые зубы, и прошипел:

– Сейчас так сгину, что на всю жизнь запомните, сучки!

– Натка, это не мираж, он настоящий, – сказала я гробовым голосом.

– Конечно, девочки мои, а какой же еще? Вы, малютки, где должны быть? Я вас обыскался. Ты, Ирина, насколько я помню, должна быть с Маратом и получать нужную информацию. Что это он постоянно один, без тебя? Ведь твое дело – быть рядом. Как это называется?

– Я же тебе сказала, что мы поссорились…

– А тебе было сказано: помириться.

– Не получается…

– Я тебе сейчас башку откручу, чтобы получилось. А ты, Наталья, должна вкалывать в кабаре, обслуживать клиентов, и еще окучивать своего дипломата. А я гляжу, ты спиваешься, детка? Вы что, телки, совсем оборзели, не понимаете, куда попали? Может, вы думаете, что с вами тут в детские игры играют? Я как чувствовал, что вы тут появитесь. Решил подежурить, и не ошибся. Машину где-то раздобыли. По Токио гоняете без документов.

Вид у вас, красавицы, не совсем товарный. Кто это вас так отделал?

– «Кто отделал, кто отделал…» Тебя это не касается, – процедила я сквозь зубы. – А ну, пошел вон из машины!

– Что ты сказала, сучка?!

– Что слышал! Чего приперся? Не твоя тачка, вот и выметайся отсюда. Мы больше к тебе и твоим друганам отношения не имеем. Можешь оставить наши паспорта себе на память.

– Да вы что, метелки, совсем сдурели! Вы теперь на нас до конца жизни работать будете. Вы наша собственность! Забыли, что ли, кто вас сюда привез?!

– А вот это ты видел! – я повернулась и сунула под нос лысому фигу.

Морда Лысого пошла красными пятнами, и он с размаха вмазал мне в ухо. Я сморщилась от боли. Этот придурок попал как раз по тому месту, где были наложены швы. Лысый выхватил пистолет и скомандовал:

– А ну-ка, заводи мотор и поехали!

– Куда?

– Как куда? К Григоричу.

– Зачем?

– Поехали, там разберемся.

– Может, не стоит никуда ехать? – взмолилась я.

– Давай, двигай, или я сделаю в твоей башке дырку! – Лысый прицелился мне в затылок.

Сердце мое учащенно забилось, захотелось позвать на помощь Марата. Он стоял всего в нескольких метрах, такой далекий и такой родной. Выглядел он, как всегда, превосходно – в дорогом костюме, белой рубашке с шелковым галстуком и до блеска начищенных ботинках. Ну что ему стоит повернуть голову и посмотреть в нашу сторону? Крикнуть ему я не могла, так как прекрасно понимала, что если закричу, то получу пулю, и причем без всяких предупреждений. Пришлось завести мотор. Машина взревела, мотор плавно заработал.

– Поехали! Не хрен тянуть! – злился лысый.

Я стала слушать, как работает двигатель, и удивленно пожимать плечами.

– Что случилось?

– Машина аварийная. Сюда еле доехали. Надо покопаться в моторе.

– Ты что, совсем оборзела?! Я сейчас из твоей дурацкой башки дуршлаг сделаю. Поехали, кому говорят!

– У меня не получается, садись за руль ты.

– Что у тебя не получается?! Я же слышу: двигатель работает нормально! А ну не дури, а то застрелю!

– Педаль газа не работает. Видишь, нажимаю, а машина не едет! Пойди посмотри, что случилось. Хочешь, мы пересядем в твою машину? Зачем на аварийной-то ехать?!